Маша Трауб - Вся la vie
– А как? Я не могу, как Наташка, радоваться без повода. Что есть, то и говорю. Только зря деньги тратить. А нам еще жить. Ты знаешь, мне Ирку еще в институт поступать. А на одних репетиторов сколько уходит. Вышла бы замуж нормально, мне б полегче было. Мне тоже свою жизнь устраивать надо.
– Ничего, ты сильная, захочешь – все сделаешь.
– Знаешь, Нин, даже поговорить не с кем. Только с тобой. Ты бы видела, как Наташка с Толиком на меня сегодня смотрели. Как на бедную родственницу.
Ирина мать убедила мужа, что у него пневмония. Врачам сказала, что операция не нужна. Евгений Иванович умер через пять месяцев. До последнего дня клял врачей, что не могут вылечить обычную пневмонию. Ирина мать положила деньги на счет в зарубежный банк. За похороны и поминки заплатил Толик. Ирина мать считала это нормальным – он же мужчина. Брат все-таки. Наташа искала ресторан и заказывала меню.
– Ничего сделать не могут по-нормальному, – жаловалась на поминках Ирина мать Нине. – Ресторан могли бы поприличней найти. И еда – в рот не возьмешь. Сэкономили.
– Ну перестань, – успокаивала подругу Нина, – все нормально.
– Им, может быть, и нормально, а мне – нет. Даже с его работы никто не пришел. А могли бы. Ради приличия. Что с этого друга детства взять? Вон сидит с красной рожей. Нажрался. Никому даже в голову не пришло хоть какую-то компенсацию мне выделить как вдове. А он столько лет на эту организацию гадюшную отпахал. Ни спасибо, ни до свиданья.
– Это неправильно, – соглашалась Нина.
– Конечно, неправильно. Наташка даже стол нормальный организовать не может. Выпивку пришлось дозаказывать. Неужели нельзя сразу на стол выставить?
– Ладно, не заводись, все нормально.
– Да ничего не нормально! – Ирина мать говорила все громче, пока не сорвалась на крик. Все замолчали и слушали. Ирина мать этого не замечала. – Он изменял мне. Ты же знаешь. Гулял как кобель. Странно, что его бабы сюда не приперлись. А я терпела. Сколько лет терпела! Ради Ирки. И никто меня не пожалел. И Ирке теперь наплевать. Она меня, видите ли, стесняется. Я не так себя веду, не то говорю… Тоже мне цаца.
– Мама, прекрати, – процедила Ира.
– Вот, ты слышишь, как она со мной разговаривает? – Ирина мать схватила Нину за руку. – Вся в отца, один в один.
Где-то через месяц после похорон Ира открыла дверь и увидела мать, которую держала под руки тетя Нина.
– Что случилось? – испугалась Ира.
– Твой отец – кобель, – сказала мать, обвиснув на тете Нине. Тетя Нина лицо сделала Ире – не сейчас, помолчи.
Она уложила Ирину мать в кровать и зашла на кухню.
– Что случилось? – спросила Ира.
– У твоего отца обнаружился внебрачный ребенок. Дочь. Эта дрянь требует, чтобы дочь признали законной. Хочет делать анализ ДНК.
– Ну и что? – не поняла Ира.
– А то, что Толик с Наташкой знали про эту бабу и даже общались с ней. А твоей матери ничего не говорили.
– Ну и что?
– Мать права – ты или и вправду дура, или прикидываешься. Ты не понимаешь, что ей это не просто так надо. Если законная, то имеет право на наследство – квартирку вашу.
– Что, так и сказали, что квартира нужна?
– А что? Просто так, что ли? Вот Толик тоже считает, что этой мрази ничего не надо. Так я и поверила.
– Теть Нин, почему вы с мамой так людей ненавидите?
– Так, не могу я с тобой разговаривать. Как только мать тебя выдерживает? Не хрен строить из себя святую. Хоть бы мать пожалела. Ладно, я пошла. Господи, сколько денег она в тебя вбухала… Хрен ли толку… Хоть бы замуж нормально вышла…
Муж в пальто и без… Святой человек, считающий себя техническим идиотом
Мой муж – антишопоголик. Поход в «промтоварный» магазин, выбор одежды и примерка для него – это как для нашего маленького сына капанье в нос каплями от насморка. Только в случае крайней необходимости, только чтобы я отстала, только после долгих уговоров, переходящих в крик.
Мужу нужно было пальто. Осеннее, или в понятной ему терминологии – демисезонное. Поехали в большой магазин, где много магазинов поменьше. Зашли в первый по ходу движения. Муж подошел к манекену в пальто и стал читать привязанную к ценнику книжечку от производителя про ткань, технологию и качество.
У мужа есть такая профессиональная болезнь – ему нужно, чтобы перед глазами были буквы, не важно какого алфавита. Я стояла и ждала, когда он дочитает. Потому что отрывать на полуслове бесполезно.
Вообще он читает все, что видит. В нашем доме всегда полно макулатуры, жаль, ее сейчас сдавать нельзя в обмен на книжки. А так бы на собрание сочинений, например, Драйзера хватило. Или если бы у нас кошка была, а наполнители кошачьи еще не изобрели бы. Тогда да. Сколько я в своем детстве газет изорвала на кошку Маркизу. Сначала две газеты вниз, в лоток, бывший поднос, мама моя додумалась, а остальное – непременно на клочки. Маркиза делала свои дела и зарывала. Газетные клочки разлетались по всей ванной. Я вяло махала веником по полу, потому что мама кричала: «Кошка твоя, ты и убирай!» Но несколько «использованных» клочков обязательно оставались в дальнем углу. Мама приходила с работы, заходила в ванную и кричала, что она «убьет эту засранку». Кто имелся в виду – я или Маркиза, – было непонятно.
Так вот, если в наш почтовый ящик кладут бесплатную газету «Окружная жизнь» или «Наш район – наша гордость», муж обязательно ее вытащит и в дом принесет. Так же как бесплатные газеты и журналы из ресторанов, магазинов и прочих публичных мест. То есть он, конечно, все не читает, но выбросить у него рука не поднимается. Хорошо, что сейчас нет уличных стеклянных стендов со свежей прессой – муж бы до работы не дошел. Стоял бы и читал. В принципе мне это не мешает с ним жить, но иногда раздражает. Например, в тех случаях, когда мы куда-нибудь уезжаем. В пансионат или в другой город. Муж пока весь стенд администрации не изучит, не уйдет. Он даже ужинает с книгой в руках.
– Поговори со мной, – прошу я.
– А я что делаю? – удивляется муж и переворачивает страницу.
Даже наш сын Вася, когда его спрашивают, кем работает папа, отвечает – читателем.
При этом муж не просто так читает, а находит стилистические, орфографические, смысловые ошибки. Профессиональная болезнь, совершенно точно.
Бежим мы, например, на поезд, опаздываем, чемоданы тяжелые, Вася ноет, а муж спокойно так говорит: «”Экспресс” с одной буквой “с”». Я поднимаю глаза и вижу, что последняя буква на вагоне действительно отвалилась.
Так вот, муж прочитал этикетку на пальто, не нашел ни одной ошибки и захотел померить. Именно это. Пришлось снимать образец с манекена. Муж вышел из примерочной с трагическим видом: «Ну я же говорил, что шопинг – это бессмысленная затея. Сейчас бы лежал на диване с книжкой…» Пальто было узко в плечах и коротко в руках. Продавщица побежала за другим размером. Принесла. Муж надел и полез за кредитной картой. Ни тебе вопросов «ну как?», «а сзади?», «а цвет ничего?».
– Подожди, – спохватилась я, – давай отложим и пойдем еще посмотрим. – Я увидела ценник и сунула его под нос мужу. Муж быстро разделся. Правда, забыл снять пиджак, предложенный продавщицей для примерки под пальто, чтобы понять, как смотрится. Вернулись, сдали пиджак. Пошли дальше. Муж с видом страдальца померил еще одно пальто, лишь бы продавщица от него отвязалась. Девушка спрашивала, что конкретно мой муж хочет, какого цвета, какого состава. Муж вяло отмахивался. Продавщица думала, что клиент попался капризный – сам не знает, чего хочет.
В последнем магазине я нашла продавщицу, которую искала. Это такая женщина, которая с ходу исключает из общения мужчину и начинает разговаривать с женщиной. Причем мужчина оказывается в положении грудного младенца.
– Что вы ищете? – спросила продавщица меня, не глядя на мужа.
– Нам пальто нужно. Хорошее, строгое, темно-синее или черное, но не за сто тысяч, – ответила я, поймав себя на том, что говорю «нам». Как с сыном на приеме у врача – мы покушали, мы покакали, мы погуляли. – Только нам рост нужен большой.
– Померьте вот это. – Продавщица обращалась ко мне, помогая одеться мужу.
Муж молчал и смотрел на меня с укором. Как ребенок, которому тетя доктор засунула в рот деревянную лопатку, чтобы посмотреть горло. Ему неприятно, а я в этом виновата – обещала, что будет не больно и тетя доктор только послушает тепленьким волшебным кружочком.
– А вот это? – Продавщица надела на мужа другое пальто.
– Хорошо. Повернись, – попросила я мужа, и тот послушно крутанулся перед зеркалом. Как наш Вася, который в какой-то момент перестает со мной спорить, потому что испробовал все попытки. Мы с продавщицей стояли рядом и придирчиво рассматривали наше общее произведение.
