Маша Трауб - Вся la vie
Так вот, мама во время телефонных разговоров начинала со стандартного: «Почему матери не звонишь?», «Ты пообедала?», «Хорошо пообедала?», «А своего этого, последнего, еще не бросила?», «А когда бросишь?», «А почему он тебя замуж не зовет?», «А ты вообще семью собираешься строить?», «Тебе же детей рожать. Старородящая уже». В конце разговора, когда Ира начинала закатывать глаза и отодвигать трубку от уха, мама переходила к главному – стеклопакетам. Надо ставить. Ира объясняла, что сейчас на стеклопакеты у нее денег нет. «На шмотки и такси есть, а на дело, на дом нет?» Мама бросала в раковину тарелку. Ира слышала шум воды и звон посуды. Мама ей всегда звонила, не отрываясь от хозяйства. В общем, Ира устала спорить с матерью и отложенные на отдых деньги вложила в окна. Конечно, окна ставили дольше, чем обещали, и за другую плату, чем было заявлено. Но это не самое главное. Вечером Ира отмыла новые окна, обломав весь маникюр, а утром ушла на работу. Вечером того же дня она открыла дверь и поежилась – в квартире было холодно. Как тогда, когда окна ставили. Тридцать лет квартира на первом этаже, без решеток не привлекала внимания квартирных воров. Новые, нарядные, с остатками клейких бумажек, стеклопакеты били по глазам. Воры вынесли из Ириной квартиры все ценное – ноутбук, шубу, драгоценности. Когда Ира в милиции составляла опись украденного имущества, то разрыдалась на пункте номер шесть – фотоаппарате. Ира подарила его себе сама на тридцатилетие. Дорогая профессиональная камера. Куплена в кредит. Кредит выплачивать еще полгода. Ира позвонила маме и сказала, что она во всем виновата – и в окнах, и в камере, и в том, что Ира не может бросить своего этого, последнего, потому что другого нет. А мама сказала, что была б дочка не такой дурой, а с мозгами, как некоторые, то нашла бы мужика себе нормального, который бы все ее проблемы и решил. А фотоаппарат вообще правильно украли, потому что Ире урок будет – не всякие ненужные игрушки покупать, а совершенно необходимые в ее положении вещи. Например, сексуальное белье.
Ира начала новую жизнь. Как всегда, с подачи своей мамы. Мама, не оставляющая попыток выдать дочку замуж, позвонила и рассказала, как надо это делать. Вот к ее приятельнице приехала племянница Леночка – ничего особенного, девушка как девушка. Посмотреть не на что. Леночка от скуки пошла в бассейн – обычный бассейн, рядом с домом, не какой-то там престижный фитнес-клуб. И надо же было такому случиться, что Леночка встретила там мужчину – не олигарха, но почти. Мужчина влюбился в Леночку в резиновой шапочке и женился. Теперь Леночка сидит в огромной квартире и ждет почти олигархического ребенка.
– И что ты хочешь этим сказать? – спросила Ира, выслушав маму.
– Тебе тоже надо пойти в бассейн, – велела мама.
– Я же плавать не умею, – напомнила Ира.
– Ну и что? – удивилась мама.
Ира давно перестала спорить с мамой и действительно пошла в бассейн. Она, конечно, не могла себе позволить пойти в обычный бассейн и всю зарплату грохнула на карту в фитнес-клуб. За месяц Ира похудела на шесть килограммов – поскольку денег на такси и кафе не было, Ира питалась питьевыми йогуртами и ходила пешком. Ира даже научилась держаться на воде и скоро начнет плавать кролем. Но мама все равно была недовольна. Деньги «уплочены», а Ира все еще не замужем. И то, что она научится плавать кролем, никак не отразится на ее конкурентоспособности на рынке невест. Это ведь не борщ варить, который Ира, кстати, варить не умеет.
Мама была категорична – мужа надо найти, хоть кролем, хоть брассом. И рассказала еще одну историю. Дочка другой ее приятельницы оставила свою фотографию с жизнеописанием на сайте знакомств. И надо же было такому случиться, что по сайту знакомств ее нашел мужчина – не олигарх, но почти. И женился. И дочка знакомой теперь собственный зимний сад поливает. Так вот Ире тоже надо заявку оставить. Следующую зарплату Ира грохнула на покупку ноутбука, потому как на работе у нее фильтры стоят и никакой личной интернет-жизни. На Иру был спрос. Устойчивый. Ира назначала свидания в ресторанах – уж очень ей есть хотелось. Не все претенденты были готовы Иру кормить. Тем, кто до ресторана доходил, Ира рассказывала про свои успехи в плавании. Ну и про маму, конечно, тоже рассказывала. Только один выдержал «про маму». Но в плечах обвис.
– Я хотела бы узнать вас получше, – сказала Ира этому, самому стойкому, когда вечер стал томным. Мужчина в плечах распрямился и сказал, что идея неплохая. Куда они поедут? К ней? Ира обиделась.
Позвонила мама и рассказала очередную историю. Ее знакомая пошла отбеливать зубы. И надо же было такому случиться, что дантист влюбился в нее и замуж позвал. Мама сказала, что Ире надо срочно отбелить зубы. Хоть там Ира все сделает как надо – будет молчать и смотреть на мужчину испуганно-умоляющими глазами, открыв рот.
Проблема в том, что Ирина мама умеет выходить замуж – две удачные попытки, – а Ира нет. А также в том, что Ирина мама хочет быть для своей дочери подругой, а Ира хочет, чтобы мама была мамой.
Не так давно Ирина мама организовала ужин. У Иры, естественно. В списке гостей – подруга с сыном и дочь. Ира нехотя поехала домой. Мама приехала к дочери с утра – «все отмыть» и «наготовить».
– Господи, хоть бы укладочку сделала и к косметичке сходила, брови выщипала, – завелась с порога мама, когда Ира ввалилась в дверь.
– Я не успела, – ответила Ира. – Я и так с работы отпросилась, чтобы успеть.
– Вот я до сих пор, между прочим, утром встаю и в ванной ресницы подкрашиваю. Чтобы муж проснулся, а я уже красивая.
Ира поморщилась. Мама всегда выдавала свои женские секреты как сокровенное знание. Делилась опытом, как старшая подруга с младшей.
– Мам, ты опять решила меня свести?
– Да, и ничего плохого в этом нет. Я вот Степана Анатольевича тоже так встретила.
Степан Анатольевич был вторым мужем Ириной мамы, за которого она вышла вскоре после смерти первого мужа – Ириного отца. Они действительно познакомились в гостях у маминой подруги.
Все подруги мамы любили устраивать «мероприятия» – не пропускали ни одного праздника. Отмечали каждый день рождения, именины, 8 Марта. Как положено – с цветами, шампанским, свининой по-французски. С обязательной утренней укладкой в местном салоне красоты, в вечерних платьях и на шпильках. Собирались в квартире и цокали шпильками по раздолбанному ламинату. Поправляли прически перед зеркалом в прихожей – мутным от времени и количества отражений. Ира была в одних таких гостях – там на зеркале красной помадой было нарисовано сердце со стрелой. Мамина лучшая подружка – Нинка, пятидесятилетняя женщина, – чувствовала себя на двадцать пять и вела себя соответствующим образом. Нарисованным сердцем она хотела вернуть былую страсть своего уставшего по жизни и от жизни мужа. Нинка тогда шептала Ириной маме, что «он даже не заметил, даже не посмотрел, представляешь?».
Ира не сдержалась.
– Теть Нин, это глупо и пошло, – сказала она.
– А твоя-то все никак? – Тетя Нина демонстративно обращалась к Ириной маме. «Никак» – это значит еще не вышла замуж.
– Так кто придет? – спросила Ира.
– Тетя Нина с сыном, Игорьком – ответила мама.
– Мам, ты с ума сошла? Господи, ну почему ты не можешь оставить меня в покое?
Тетя Нина с Ириной мамой давно решили, что было бы здорово, если бы дети поженились. Игорек еще в детстве был на голову ниже Иры и в два раза худее. Ира, «девочка крупненькая», отодвигала его к стенке одной левой и забирала все игрушки. Игорек скулил в углу и звал маму. В школе (а они с тети Нининым сыном учились в одном классе) Игорек не вырос, как все мальчики, – в отличие от Иры, стоявшей всегда первой на физкультуре и занимавшей два места на гимнастической скамейке. Игорек однажды решил отомстить Ире за детские унижения. Они учились в восьмом классе. Он написал ей записку от имени Сашки – самого красивого мальчика в классе, в которого Ира была влюблена, – и назначил ей свидание. В шесть вечера на Ленина. Улица Ленина, давно официально переименованная в Осеннюю, но не переставшая быть Ленина, считалась местным променадом в их подмосковном городке. Ира пришла вовремя – в новых маминых туфлях. Шла осторожно, не разгибая колен, с внутренним усилием ставя ногу. Туфли жали – девочка перестала влезать в мамину обувь еще в седьмом классе. Ира проковыляла по Ленина два раза, останавливаясь, чтобы подтянуть колготки и еще раз замазать маминым тональным кремом прыщи на лбу. В зеркало пудреницы она и увидела, что за домом прячутся мальчики из класса – и Сашка, и Игорек. Сашка смеялся, а Игорек передразнивал, как Ира идет и подтягивает колготки. Она сначала хотела побежать, быстро-быстро, но не смогла. В маминых туфлях не побегаешь. Тогда она пошла прямо на ребят. Те от неожиданности перестали смеяться и ждали, что будет дальше. Ира вплотную подошла к Игорьку. Тот не отбегал, чувствуя себя рядом с Сашкой в безопасности, и даже приподнялся на носках, чтобы быть повыше. Ира схватила Игорька за ремень на брюках и сильно дернула вверх. Игорек сначала на сантиметр оторвался от земли, а через секунду уже валялся, скрючившись. Сашка хмыкнул. С уважением. Ира развернулась и пошла домой, припадая на одну ногу.
