Семен Чухлебов - Я сын батрака. Книга 1
Как только мы в него зашли, Олег говорит: «Сеня, тут у меня есть знакомая, давай зайдём к ней и там, у печки обогреемся и посушим одежду. Как ты на это смотришь?» Я, разумеется, на данное предложение посмотрел положительно, и мы пошли по адресу. Остановились у одноэтажного кирпичного здания, у двери которого горела лампочка. Олег подёргал дверь, она была закрыта, тогда он начал стучать. Постучал, тишина, затем он настойчивей постучал и через некоторое время в коридоре послышались шаги. Дверь открыла женщина, лет тридцати, какое-то время она молча стояла, затем удивлённо на ломанном русском языке спросила: «Олег, это ты?» — «Я, Марыся, а кто же ещё?» — ответил ей Олег. Марыся нас пригласила в коридор, затем мы с ней зашли в довольно просторную комнату, в которой стоял стол, какие-то шкафчики и у стены большая печка.
С левой стороны комнаты в стене были четыре двери, почему-то покрашенные разной краской: красной, чёрной, зелёной и жёлтой. Я рассматриваю комнату и двери, а тем временем, Марыся рассматривала нас, она увидела, что мы мокрые и начала помогать Олегу снимать гимнастёрку, и мне говорит: «Снимайте с себя всю одежду и вешайте вот на эти верёвки». Они были натянуты над печкой, наверное, специально для сушки белья. Олег быстро разделся до трусов, и они с Марысей удалились за зелёную дверь. Я остался один и начал раздеваться. Сначала снял гимнастёрку и повесил на верёвку, затем майку и всё остальное, трусы были мокрые, и мне хотелось их снять и посушить, но я боялся, что какая-то крашеная дверь откроется и меня увидят без трусов. В таком виде перед чужими людьми я не хотел показываться. Я решил потянуть время, выйдет кто из этих дверей или нет, а пока суд да дело, я решил в печку подбросить дровишек. Вскоре дрова разгорелись, от печки пошёл жар, а из дверей никто не выходит, значит можно снимать трусы и сушить.
Быстрыми движениями снял трусы, на всякий пожарный случай, держу их в руках над печкой, если что, то я смогу ими хотя бы прикрыться. Но из дверей никто не выходит, а трусы мои уже подсохли, и я решил их надеть. Только я это сделал, зелёная дверь открылась и оттуда появилась Марыся, при виде неё я спрятался за печку. Марыся это увидела, заулыбалась и спрашивает у меня: «Чай с хлебом будешь кушать?» Я сразу согласился, так уже хотел есть. Марыся начала готовить чай. Из крана в кофейник налила воды, затем поставила его на плиту, а так как плита была раскалённая докрасна, то, кофейник почти сразу загудел. Как только вода вскипела, Марыся заварила чай в полулитровой стеклянной банке и поставила его на скамейку, на которой я сидел. Сюда же поставила кофейник с кипятком, сахар на блюдце и столовую алюминиевую ложку, точно такую, как у нас в армейской столовой. Я уж грешным делом подумал, что эту ложку, кто-нибудь, из солдат сюда принёс. А что, был в гостях, сахар в чай насыпать нечем, вот он и принёс солдатскую ложку. Ну ладно, шут с ней с ложкой, делов-то. Затем Марыся на подоконнике нарезала хлеб и подала мне два куска, а ещё она мне дала банку со сливочным маслом, затем сказала мне: «Кушай», а сама ушла снова за зелёную дверь. Как только дверь захлопнулась, мне сразу стало легче, а то, эта пани Марыся, меня как-то напрягала, она мне толком ничего не говорила, но смотрела на меня какими-то удавьими глазами и загадочно улыбалась. Слава Богу, она ушла и теперь я чайку попью. Но прежде чем орудовать такой ложкой, я решил её сначала исследовать, уж больно она имела грязно-затрапезный вид. Нет, думаю, всё-таки надо её вымыть, а то ею кто только и не орудовал, так что ещё не известно, что на ней имеется.
Тщательно вымыв ложку под краном, я принялся чаёвничать. Хотел сделать бутерброд с маслом, но масло растаяло, и его можно было есть только ложкой, но как бы то там ни было, я выпил стакан чая и съел один «бутерброд» с хлебом и маслом. После еды я почувствовал прилив сил, настроение улучшилось, и я решил одеваться, тем более что одежда уже почти просохла. Только я оделся, зелёная дверь открылась, и оттуда вышел Олег. Я ему говорю что уже, наверное, поздно, пора и в роту идти. Он мне отвечает, что чайку попьёт и пойдём. Олег сел на эту же скамейку, что и я, и начал пить чай и кушать «бутерброд», а я смотрю на разноцветные двери и спрашиваю у Олега: «Послушай, а почему у них двери разной краской покрашены, может у них краски одного цвета на все двери не хватило?» — «Да нет, — говорит Олег, — краски у них хватило, просто это сделано для удобства посетителей» — «Каких посетителей?» — спросил я у Олега. «Да разных, в этой квартире иногда бывает по несколько человек, так вот, чтобы они точно знали в какую комнату идти, Марыся им говорит, пан в пилотке — жёлтая дверь, пан в кепке — красная дверь, ну и так далее. «А что там за дверями?» — «Да женщины там, ну Сеня ты в этом вопросе вообще не образованный, давай сюда будем вместе чаще ходить. Кстати, ты Марысе очень понравился, и она тебя приглашала к себе, так что иди, она ждет» — «Пусть твоя Марыся сначала на себя в зеркало посмотрит, на свою образину, она у неё такая, что ей можно играть бабу Ягу без грима. И вообще, заканчивай чаёвничать, пора в роту, а то там нас могут потерять». Олег быстро закончил с чаем, простился с Марысей, и мы пошли к мосту, чтобы перейти реку. Спокойно прошли по посёлку, пришли к речке, вот он и мост, на той стороне моста стоит бытовка для караула, который должен охранять мост.
Мост освещён, возле бытовки стоит столб, на котором ярко светит фонарь, всё видно, как днём, но я что-то не вижу часового, а он там должен быть, иначе, что же это за караул, если на посту нет часового? Поэтому я с удивлением говорю Олегу: «Послушай, Олег, я что-то на посту не вижу часового?» — «Ну и хорошо, пройдём, никто нас и не заметит. Хорошо-то, хорошо, но хорошего здесь мало, ведь они охраняют весь наш городок, а там, в казармах, солдаты спят, что будет, если туда проберутся диверсанты? Дальше свои мысли я развивать не стал, думаю ладно, потом разберёмся.
Подходим к бытовке, где должен располагаться караул, а там дверь открыта, в проёме двери стоит какой-то солдат в шинели и своей широкой спиной закрыл весь дверной проём, а из бытовки несётся нецезурная брань и крики. По-видимому, там происходят какие-то разборки. Мы уже проходили открытую дверь бытовки, и тут у меня возникла мысль наказать такую охрану.
Недолго думая, я снимаю с петли амбарный замок, тихо закрываю дверь бытовки, накладку осторожно одеваю на петлю запора, а затем в неё вставляю дужку замка. Хотел закрыть на ключ, но ключа в замке не было. Ладно, думаю, и так они не выберутся из бытовки. Сделал хорошее дело, и побежал к Олегу, который стоял у забора в тени дерева. Как только я подбежал к Олегу он мне говорит: «Ты что наделал, как же они теперь нас будут охранять?» Я на него удивлённо посмотрел и говорю ему: «А что, до этого они нас охраняли? Если бы они исправно несли службу, то нас бы с тобой задержали и никто бы их под замок не сажал бы, а теперь они сидят под замком. Вот теперь им пора кричать: КАРАУЛ, СПАСАЙТЕ НАС! Да кто их услышит?» А тем временем в бытовке и не заметили, что они сидят под замком, как был там тарарам так он и продолжался.
Мы с Олегом стоим в десяти метрах от бытовки и слышим их крики и ругань, и по всему видно было, что этому конца не будет. А Олег меня торопит идти в казармы, а мне хочется увидеть результат своей работы, и поэтому я говорю ему: «Да подожди ты, в казарму мы всегда успеем, а вот как этот горе-караул будет выбираться из западни, посмотреть надо. Слушай, они до сих пор не поняли, что находятся под замком, надо им напомнить». Беру половинку кирпича, который лежал у забора, подхожу к двери бытовки и метров с шести со всего размаху долбанул кирпичом в дверь. От удара кирпича о дверь, грохот был невероятный и после этого, в бытовке на какое-то время стало тихо, затем снова послышался шум, а после этого выстрелы, наверное, стреляли в мнимого врага, который, по их мнению, стоял за дверью. Но нам это было уже не опасно, мы с Олегом сидели на заборе и созерцали потуги затворников выбраться из заточения.
Шум в бытовке стоял невероятный, слышались крики, стучали в дверь, то ли ногами, то ли прикладом карабина, но дверь была прочная и не поддавалась. Затем всё затихло. Олег сказал: «Наверное, звонят дежурному по гарнизону, у них есть телефонная связь». И точно, через некоторое время послышался гул машины, а затем мы увидели свет фар. Дальше уже было не интересно, и мы с Олегом пошли в свои роты, каждый в свою казарму. На другой день, после завтрака я решил заглянуть к земляку в штаб полка, думаю, может он, что скажет о нашей демобилизации. Только зашёл к Юрию в кабинет, он сразу у меня спрашивает: «Сеня, ты новость слышал? На наш караул, который у моста, напали диверсанты». Ничего себе, думаю, они выдали, как будто на них напали диверсанты. А Юрию говорю: «Нет, не слышал, а что там произошло?» — «Да я и сам толком не знаю, но говорят, что ночью на караульное помещение было нападение, и они даже отстреливались. Сейчас следователи с ними разбираются, но как я понял, пока ничего не ясно». Юра куда-то ушёл по делам, а я сижу в его кабинете и думаю, сказать ему кто на караул напал, или не надо.
