Марек Лавринович - Солнце для всех
Ян молчал.
— Обращаю ваше внимание на то, что «Слово» в этом фрагменте всегда пишется с большой буквы. Лишь два слова написаны здесь с большой буквы: «Слово» и «Бог».
— Простите, — сказал Ян. — Боюсь, для меня это слишком сложно.
— Но вы уяснили, что слово может быть необыкновенным, осмелюсь сказать, — божественным.
— Уяснил.
— Замечательно. Тогда представьте себе зал на двадцать — тридцать тысяч мест. На сцене на небольшом возвышении стоит человек, который должен говорить для десятков тысяч людей. За его спиной расположен большой экран, на котором проецируется его сильно увеличенное изображение. Задача оратора сделать так, чтобы собравшиеся в зале люди думали, чувствовали, делали то, что ему вздумается. Что ему может помочь?
— Слова, да?
— Вот именно, дорогой пан Ян.
— Он должен сказать много важных слов.
— Какой же вы наивный. Напротив. Он должен говорить общие, ничего не значащие слова.
— Как это?
— Видите ли, если говорить по существу, то у части слушателей наши идеи вызывают протест. Приведу пример. Предположим, я говорю: «Только у идиотов бывает амнезия». Я вижу, что вы нахмурились и стали негативно ко мне относиться. Вот так, сам не зная почему, я потерял часть электората. А теперь скажу следующее: «Верю, что завтра будет прекрасная погода». Что вы об этом думаете?
— Звучит очень приятно. Но ведь завтра может пойти дождь.
— Поэтому-то я и употребил одно очень важное слово: «верю». Это мне позволительно. А теперь я повторюсь. Верю, что завтра будет прекрасная погода. О чем я сказал?
— О погоде.
— Точно. А сейчас я произнесу это иначе.
Голембиовский поднял руку и глубоким, хорошо поставленным голосом воскликнул:
— Я верю, что завтра будет прекрасная погода… Завтра солнце будет светить для нас всех.
У Яна по коже пробежали мурашки.
— О чем я говорил? — улыбаясь, спросил актер.
— Не знаю…
— О погоде?
— Нет… пожалуй, нет… Вы говорили о… будущем…
— О каком будущем?
— О прекрасном…
— Вы хотите, чтобы у вас было прекрасное будущее?
— Очень.
— И кто вам его обеспечит?
— Вы!
— Нет, здесь вы слегка преувеличили. Я лишь старый опытный учитель ораторского мастерства и жестикуляции. Прекрасное будущее даст нам всем Здись. Но разве важно, кто это будет? Подумайте.
— Наверное, не важно. Лишь бы оно было.
— Вот мы и пришли к концу урока. А теперь домашнее задание. После моего ухода прошу вас встать перед зеркалом и повторять, пока сами себя не убедите: «Я верю, что завтра будет прекрасная погода. Завтра солнце будет светить для нас всех». А я завтра зайду и проверю, есть ли прогресс.
Актер надел плащ, взял зонт и с огромным достоинством удалился. Он удивительно быстро сбежал по лестнице и решительно вышел на проезжую часть, чтобы поймать такси. Таксист, пожилой, аккуратный человек, сначала хотел обругать рискового клиента, но, увидев его отражение в переднем зеркале, онемел.
— Неужели это вы, маэстро? — несмело спросил он.
— Да. Это действительно я, — ответил Голембиовский.
— Над чем вы сейчас работаете?
— Да… есть над чем еще поработать… К примеру, «Король Лир»…
— Прекрасная роль, — согласился таксист.
— Великолепная… Жаль только, что она не оставляет ни капли надежды…
Актер закутался в плащ и стал смотреть в окошко, по которому стекали первые капли дождя.
Предвыборная кампания потихоньку сдвинулась с места, Ян больше не гулял по городу. Утром приходил Помянович и объяснял, что он должен говорить, Днем прибегал Голембиовский, никогда не расстававшийся с зонтом, и терпеливо учил его говорить.
Старый актер сразу заметил, что Ян обладает одним заметным достоинством — прекрасной улыбкой, и решил сконцентрироваться на ней. Сначала он научил Яна улыбаться осознанно, а не так, как тот улыбался раньше — спонтанно и необдуманно. Затем он объяснил Яну, что улыбка должна подчеркивать ключевые слова, которые надо произносить особенным образом. Серию произнесенных с улыбкой слов должна завершить финальная улыбка, которой Ян должен был закончить свое выступление.
Ян тренировался улыбаться перед зеркалом, а Помянович корпел над текстом его выступления.
— Напишите такую речь, которую бы сказал робкий человек, — советовал актер. — Будет в самый раз.
В конце концов Помянович явился с готовым текстом. И правда — он попал в точку.
Из телевизионных «Новостей», которые Ян теперь смотрел каждый вечер, он узнал и о других приготовлениях к предвыборной кампании. По телевизору показывали стильный блестящий автобус, в котором Здись должен был отправиться в турне по стране, чтобы посетить многочисленные города и городишки с целью привлечения электората. Секретарь кандидата, некий Дзюркевич, пригласил журналистов принять участие в предвыборной поездке. Все отмечали достоинства этого транспортного средства.
Ян не мог дождаться мгновенья, когда и он сядет в этот автобус и взглянет на мир сквозь затемненные стекла. Ему не раз это снилось. Автобус бесшумно трогался с места, словно парил в воздухе. Стоящие на тротуарах люди приветствовали предвыборный штаб на колесах красно-белыми флажками и кричали:
— Да здравствует будущее! Да здравствует будущее!
Народ осыпал цветами высовывавшегося из автобуса Здися, похожего на херувима. Ян просыпался и лежал с закрытыми глазами, стараясь сохранить в памяти чудесную картину, но именно в это мгновение всегда раздавался звонок в дверь и входил Помянович, Голембиовский или кто-нибудь еще из предвыборного штаба.
Наконец в четверг зазвонил телефон.
— Пан Ян, вы готовы? — спросил Помянович хриплым, усталым голосом.
— Готов, — ответил Ян.
— Завтра в половине восьмого мы будем у вас. Ждите нас у подъезда.
В четверть восьмого Ян стоял на тротуаре и, держа в руке чемодан, смотрел в глубь улицы Кручей, откуда должен был приехать автобус. Мимо него проезжали шикарные машины, а легендарного автобуса все не было. Половина восьмого, восемь тридцать пять. На Кручей постепенно образовалась пробка. Ян, стоя на мысочках, всматривался в даль, где вереница машин пыталась продвинуться вперед. Раздались спазматические сигналы гудков. Кто-то кричал:
— Черт! Черт! Черт!
Едва начав движение, автомобили тормозили.
— Пан Ян, скорее! Сюда! — услышал Ян чей-то голос.
Ян оглянулся и увидел Помяновича, высунувшегося из окна маленького красного микроавтобуса. Он не поверил своим глазам.
— Ради Бога, быстрее! Влезайте!
Дверь микроавтобуса открылась, и Ян оказался в салоне. Водитель тронулся так резко, что Яна отбросило назад, и он приземлился на коленях какого-то высокого мужчины с усами, читавшего газету.
— Простите, пожалуйста, — извинился он.
— Ничего, — пробормотал тот и продолжил чтение как ни в чем не бывало.
Ян прошел вперед и уселся на свободное место рядом с Помяновичем.
Его чемодан убрали под сиденье. Микроавтобус преодолел пробку и на огромной скорости понесся к Вислостраде.
Ян придвинулся к Помяновичу.
— Что случилось с автобусом? — озабоченно спросил он.
— С каким автобусом?
— Тем, красивым. С тонированными стеклами.
— А! С тем… Ничего не случилось. На нем ездит генштаб. А мы, дорогой пан Ян, всего лишь сержанты, поэтому нам выделено место в транспорте для сержантов.
Несмотря на то что Помянович говорил все это с улыбкой, в его голосе Ян почувствовал горечь. Может быть, бывшему редактору тоже по ночам снился тот автобус? Ян собирался узнать, но Помянович достал газету и погрузился в чтение.
Микроавтобус ехал по широкой двухполосной дороге. Ян какое-то время наблюдал за мелькающим за окном монотонным пейзажем, потом задремал и уснул. Он проснулся, когда автобус резко подскочил, наткнувшись на какое-то препятствие. Они находились в незнакомом месте. Автомобиль въехал в ворота, за которыми показалось длинное здание из красного кирпича. Помянович свернул газету.
— Приехали, — сказал он. — А вы проспали всю дорогу, пан Ян. Это очень хорошо, ведь сегодня вечером вам понадобится много сил и энергии.
Пассажиры вышли из микроавтобуса и разбрелись кто куда. Помянович и Ян вошли в павильон. В помещении царил полумрак. В дальнем конце зала горел слабенький прожектор, освещавший буквы: ИНСКИЙ — ПРЕЗ, оставшаяся часть надписи тонула в темноте. Крупные мужчины в бейсболках устанавливали на сцене звукоусилители. Из-за колонны показался маленький человек в очках и побежал им навстречу, приняв одновременно верноподданническую и просительную позу.
— А вы, должно быть, пан редактор Помянович и пан Ян Август? — воскликнул он, широко улыбаясь. — Гримерная номер четыре, талоны на обед-ужин найдете на столе, обед-ужин в ресторане напротив, минеральная вода под столом, алкогольные напитки в шкафчике, вторая полка сверху.
