Дитмар Дат - Погода массового поражения

но когда я добралась до берега, своими силами, и он увидел мои ноги, в крови, изрезанные ракушками и грубыми деревянными щепками, то тогда он всех присмирил и прогнал и помог мне подняться, он был по-настоящему зол на предков и всех, кто еще мог шутить, мой томас. отнес меня в ванную и помыл, прочистил раны, я так кричала от йода, маленькая глупая девочка, упрямая и рассерженная на него, перевязавшего меня и отнесшего в кровать защищал меня

позже, когда катались на лыжах когда ссорилась с парнями напротив когда сердечные муки, защищал меня

всегда, мне всегда его не хватает, каждый день, во всех моих

«тебе надо… нам надо чаще видеться, да?» он согласен со мной: «мне сложно, поверишь ли, представить тебя, как ты… я хочу сказать, в твоем возрасте…»

«как будто такая большая разница…»

«нет, но, в общем когда я весь день разговаривал по телефону, со своими, девчонками и приятелями и

эээ…»

«друхзьями…»

«то у меня всегда проблема была с телефонным шнуром, с этим кабелем от трубки, слушай клавдия, что я скажу, это всегда был такой… я никогда не вешал ее, трубку, после разговора, и она болталась еще минут

пятнадцать, пока не успокаивались завиточки, именно так я и хотел бы представить тебя сейчас, как ты играешь пальцами с этими кольцами, но этого…»

«этого- больше нет, сейчас все беспроводное, такое даже больше не производят».

«да, эх, правда?»

«да, эх».

каждый день, по

повесил

V

мои туфли мне тоже жмут, спереди, очень глупо было с моей стороны податься этой остроносой моде, это, может, идет штефани, но не мне, я ковыляю в них, как утка, детский секс — у меня все совершенно иначе, чем утверждают другие, я абсолютно точно все помню до третьего года жизни, и так называемые щекотливые ситуации тоже, ведь мы на отпуске во франции все голышом бегали, но мне это нисколько не повредило, даже если сегодня я бы так бегать не стала, папа со своим большим членом — мне это казалось скорее смешным, и мой брат этим тоже не интересовался, то есть это не могло стать причиной того, что он голубой, и, естественно, не имеет ничего общего с моим детством то, что я, когда мы со штефани ездим в субботу вечером по клубам не на моей машине, а на трамвае, всегда так на нее наваливаюсь, когда ей перепадет место, будто она мой диван, нет, к счастью, Константину нравится марке, а не фрейд или юнг, иначе я бы точно без перерыва подвергалась анализу, елки

поэтому об оправдании, оттого и слово «свидетели», они, собственно, для Вас дают свидетельские показания и говорят: нет, человек не может управлять собой

сам, это внушает ему сатана, сатана, люцифер, светоносен: better to reign in hell than serve in heaven[52], вся эта установка, non serviam, как раз довольно пубертатная, прекрасно мне подходит, мне ее легко понять.

ян говорит, этим не шутят, а что он еще может сказать? «дело принципа», как ругается отец штефани — в общем, вся история нечисти — это абстрактный спор насчет божественной легитимности; так ходящие в церковь христиане мне этого еще не объясняли, звучит почти как новый историко-философский тезис от Константина: восстанием против Бога в саду эдема, говорит ян, был поднят спорный вопрос — когда адам и ева вкусили от запретного плода, речь шла не о конкретном нарушении, но о неприятии Вашего права давать человеку предписания, вы будете, как Боги, изречение змия, должно означать: вы сможете управлять. а именно — миром, а именно — самими собой, есть ли у Бога право быть абсолютным властителем человечества, вправе ли Вы решать за нас, что хорошо и что плохо, оттого и всё, что потом было, включая иисуса, жертву его, вознесение, от этого же в итоге и конец света в форме суда.

haarp и hybris: каждый гигантский проект такого рода говорит, мы подчиним себе планету, погоду, мышление, военные распри.

картина мира яна сама по себе созвучна картине мира Константина; один говорит: подчинитесь закону той власти, которая послужила причиной всего и, следовательно, может господствовать над всем, другой говорит: научитесь господствовать и над тем, что доселе было предопределено вам как «естественное», а именно ваше общество и его развитие, всё, что между, кажется мне не продуманным до конца.

я рассказываю об этом Константину, он говорит: «да, это решающее преимущество молодежи, что она видит ясные альтернативы и хочет принимать решения.

а потом вдруг: я — не я, и хата моя с краю, если спросит кто, ну что теперь, или — или, всегда отвечают: мне бы только свой уголок, покой и как можно меньше о смерти думать».

вообще война, мне кажется, у нее такое определение: готовность и стремление решать проблемы политического характера насилием, это ответ тех людей, которые хотят придерживаться самоуправления, на разногласия и споры, которые вытекают из рассеивания народов, вавилонского смешения языков, поэтому настоящие христиане, тоже свидетели, непременно пацифисты, потому что им нет нужды давать Вам наглый ответ насилия, потому что они убеждены, что у Вас было право рассеять народы и смешать языки, к моему великому удивлению мне противоречит ян: свидетели Иеговы ни в коем случае не против войны, ах, а я-то всегда думала: мечи на орала? и у самых послушных Вам нет разве целой кучи проблем из-за отклонения от военной службы и так далее?

ян говорит, это две разные вещи — конечно, свидетель должен соблюдать строгий нейтралитет в земных конфликтах, потому что он (он выписывает мне от иоанна 15, 19 и от матфея 26, 52) не часть этого мира, но человек, которого спаситель наставил, что обратившиеся к мечу от меча и погибнут. Бог творит дела свои сам, христиане должны лишь свидетельствовать, то есть не идти на войну против врагов Божьих (от матфея 24, 14; 28, 19–20 и 5, 9, к римлянам 12, 17–21). но очень даже вероятно, что у Бога не только есть право вести войну (исход 14, 13–14; 15, 1–4; иисус навин 10, 14, исаия 30, 30–32), но даже люди от имени Божьего вели законные войны, а именно израильтяне, в те времена, когда их народ еще был избранным, — псалтирь 143,1, деяния 7,45, к евреям 11, 32–34. в любом случае это коренным образом изменилось, после иисуса спасение пришло и к язычникам, то есть ко всем, кто в него верит и следует его слову, будет последняя война, война войска ангельского в день армагеддона (откровение 16), и будет она отнюдь не веселой, я впечатлена и радуюсь библиографическому листочку, всё читаю и потом спрашиваю Константина, как он смотрит на это. во-первых: «уже одно твое определение ребячливо, клавдия. готовность и стремление к насильственному решению? война — это действие и событие, а не установка, ты идеалистка, если считаешь иначе, как действие и событие война служит определенным целям. иногда они достигаются, а иногда нет, они соизмеримы с используемыми средствами или нет, бьют бумерангом по агрессору или нет. больше в ней нет ничего, война это не ответ в спорах о Боге, а вопрос человеческого поведения, правильна ли она, полезна, прогрессивна даже в рамках общего исторического процесса, зависит от того, на что она влияет, это всегда выясняется после, как и всё в жизни, я думал, ты умная девушка, а сейчас ты говоришь, как какой-ни-будь карл ясперс. я разочарован»,

карл ясперс? соизмерим? я слишком мало знаю, что бы я хотела знать: как в действительности на это смотрите Вы.

«дурак набитый, вот ты кто!»

в доме ни одного более или менее актуального счета, все только за 2002, 2003, с >торванным квиточком о платежном переводе, и как простите, в этом разобраться?

«может, тебе лучше сперва позвонить в телеком и…» «что-то я не понимаю, помоги-ка», перебиваю я его и вместе с тем очень радуюсь, что такое, очевидно, уже и раньше случалось, поскольку то, что я сейчас

держу в руках, обнаружив это между толстым синим томом Маркса и Энгельса и какой-то брошюрой господина с забавным именем ганс гейнц гольц, представляет собой предупреждение 2003 года, на котором стоят-таки номер счета и абонентский номер, ладно, хоть это нам поможет, «что для меня действительно загадка: как кто-то с твоим состоянием и рассеянностью мог додуматься получать счета, вместо того чтобы деньги, как и у любого нормального, платежеспособного человека, просто списывались с банковского счета?»

«я не хочу», говорит он, совсем как почтенный старец, «дорогая клавдия, чтобы у какого-нибудь монополиста был открытый доступ к моему счету или любым иным, как говорят сегодня, данным, которые касаются меня лично и…» «и могли бы способствовать раскрытию твоих особо опасных антигосударственных подстрекательств, верно».

«а ты совершенно уверена», он хватает свои очки для чтения с самого гребня волны наведенного мной потопа бумаг, любовно открывает их и надевает в замедленном режиме, при этом он оттуда сверху в любом случае не может различить, что я тут раскапываю на полу, «что телефон отключили?»