Ольга Юнязова - Цветок папоротника
– Да ты что! Она же ледяная! Я не смогу.
– Давай, давай! Теплее не будет.
– Саш, да я же простыну!
– Простынешь – вылечим. У меня мед есть, много трав от простуды. Не переживай.
– Мне нельзя мед, – грустно вздохнула Оксана. – Ну ладно, надеюсь, ты знаешь, что делаешь.
Она вошла в воду по щиколотку, тихонько подвывая и поскуливая. Потом осторожно опустилась на колени и поставила руки в воду. Постояв так несколько секунд, быстро вскочила и вышла из воды.
– Ну, для начала неплохо, – одобрил Александр, – давай попробуем еще раз.
– Нет, я не смогу, точно не смогу, даже пробовать не буду! Но ты можешь затолкать меня туда силой, если это очень надо. Я, конечно, буду брыкаться и орать, но не обижусь, честное слово.
Александр рассмеялся:
– Извини, Оксана, но смысл в том, чтобы ты легла туда сама.
– Ну ладно, я попробую еще раз. – Оксана снова вошла в реку, встала на четвереньки и начала ложиться. Как только живот коснулся воды, она опять не выдержала, вскочила и выбежала на берег.
Александр безмятежно улыбался. На его лице не было и тени разочарования, как будто именно такого результата он ждал и остался вполне им доволен.
– Не расстраивайся, – сказал он, – у тебя будет очень много попыток. Пока не ляжешь в воду с головой.
– С головой?! Да ты что?! Я живот-то не могу намочить! А может быть, поищем место поглубже? Я бы тогда зажмурилась и упала в воду, а тут страшно падать – камни острые.
– А что искать? Вон там, за поворотом есть замечательный омут, я всегда там купаюсь.
– А зачем тогда этот цирк с медленным погружением?
– Так в этом-то вся фишка! Попробуй еще раз, а потом я объясню, почему именно так надо. Только ты настройся, прими решение и ложись.
Оксана вошла в воду, закрыла глаза, глубоко вздохнула несколько раз, откинула капюшон, и с выражением решимости на лице встала на четвереньки. Затем резко погрузилась в воду, но не полностью – спина и голова остались сухими. Теперь она замерла в такой позе, как будто собиралась отжиматься. Надо было только согнуть в локтях руки и лечь. Она явно пыталась это сделать, но руки не сгибались. Сделав несколько попыток, она встала и вышла из речки. Сев рядом с Александром, стряхнула воду со штанин и объяснила:
– Тело не слушается. Я хочу лечь, а руки сами разгибаются. Я им приказываю сгибаться, но мышцы отказываются повиноваться мне. Мое тело не принадлежит мне, понимаешь? – В ее глазах были ужас и восторг от этого открытия.
– Очень хорошо, что ты это поняла. Именно это открытие и было смыслом данной процедуры.
– И что теперь?
– А теперь мы будем возвращать тебе власть над телом.
– А как? Попробовать еще раз? И так пока не получится? – В ее глазах вспыхнул азарт.
Она встала и снова бросилась в реку. Приняла удобную позу для медленного погружения, выдохнула и, согнув руки в локтях, легла в воду с головой. Полежав секунду, вскочила. Вода стекала с нее ручьями, белый «скафандр» прилип к телу, сердце колотилось, а в глазах светилась радость победы. Наверное, даже во времена активного захвата новых областей рынка Оксана никогда не чувствовала себя такой всемогущей. Сейчас она захватила власть над собственным телом.
– И что, теперь я полновластная хозяйка своему телу? – спросила она, дрожа и отлепляя мокрую ткань от кожи.
– Ну, малую часть этой власти ты себе вернула, – улыбнулся Александр, – но далеко не всю. Сможешь, например, подержать руку над свечой и не получить ожога?
– Нет, конечно! – перепугалась Оксана, решив, что это будет ее новым испытанием. – Даже подержать не смогу!
– Да этого и не надо, – успокоил ее Александр. – Главное – это осознать свое безволие. Вот если бы я тебе сказал, что ты не хозяйка своему телу, ты поверила бы?
– А что же не поверить-то? Поверила бы.
– Поверила бы, но не осознала. А вот когда ты сама это увидела и поняла, вот это и есть осознание.
– Да я это каждый раз осознаю, когда задыхаться начинаю.
– Нет, не осознаешь, а просто задыхаешься. Так же как в первый раз, когда зашла в реку, ты ведь не осознала, что тело тебя не слушается, а просто смирилась с тем, что ты не можешь лечь. Так же неосознанно ты когда-то смирилась со своей болезнью. Ты просто сказала себе: «Я больна», – и переложила свои проблемы на врачей, типа лечите меня. А еще хуже, если это решение за тебя приняли твои родители.
Оксана вдруг вспомнила эпизод из детства, когда она с мамой и папой впервые пришла в зоопарк. Было прекрасное летнее утро. Ксюша в одной руке держала мороженое, а в другой – шарик из фольги на резиночке. Душа просто пела от счастья: наконец-то она увидит настоящего медведя, хозяина тайги!
И вот она, вожделенная клетка, в которой огромный бурый медведь, сидя на задних лапах и хватаясь за решетку, развлекает людей, клянча у них конфетки.
Ксюша бросилась к нему, пытаясь худенькими локотками раздвинуть толпу зевак. Ей очень хотелось угостить мишку мороженым. И вдруг она услышала раздраженный мамин голос, который выделялся в общем гуле людских голосов: «Фу, как от него воняет! Вася, держи ее! Ты что, забыл, что ей нельзя подходить близко к животным?»
Но папа не успел поймать Ксюшу, которая быстро протиснулась сквозь людскую стену в первый ряд. И вдруг она почувствовала першение в горле, заслезились глаза, а когда папа вытащил ее из толпы, уже кашляла и немножко задыхалась. Зоопарк пришлось срочно покинуть, и больше никогда Ксюшу туда не водили.
Голос Александра вывел Оксану из воспоминаний:
– Любое исцеление начинается с осознания того, что ты болен. Почувствуй разницу между осознанием и смирением.
– Осознание и смирение… – Она задумчиво покусала травинку. – Разница в том, что осознание – это когда ты видишь причину, почему не можешь, что тебе мешает. А смирение – это когда принимаешь самое простое на данный момент решение и даже не пытаешься искать другие.
– Замечательная формулировка! Так вот, осознание болезни – это путь к исцелению, а смирение с ней – это путь к усугублению болезни.
– Боже мой! – Оксана с ужасом обхватила голову руками. – Но почему же тогда христианская мораль призывает нас к смирению? Зачем?… Ну, хорошо, – встрепенулась она. – Вот я осознала, что не могу лечь в ледяную воду, и после этого сразу смогла, я смогла заставить свои руки согнуться. Но ведь до этого не могла! Почему?
– Ну, во-первых, потому что сам факт осознания чего-либо дает твоей душе дополнительную энергию и силу. Потому что в момент осознавания ты… – Александр замолчал, подбирая правильные слова. – Ты как бы находишься на прямой связи со Вселенной, ну, как бы включена в розетку и можешь взять столько энергии, сколько тебе нужно для решения проблемы.
– Только в момент осознавания?
– Ну, правильнее сказать: во время пребывания в осознанном состоянии. Если ты будешь всегда осознанна, то всегда будешь на прямой связи. Только не путай состояние осознанности с состоянием доверия или веры на слово, или просто веры. Это разные понятия.
– Вот почему меня всегда настораживал призыв христиан «Веруй!» Ну, вроде бы все там красиво, правильно. Но вот эта вот слепая вера Учителю, без вопросов, без сомнений… Стоило только Фоме просто удивиться чуду, как его тут же заклеймили кличкой Неверующий… Значит, – Оксана взволнованно посмотрела на Александра, – значит, вера мешает осознанности? Значит, вера ведет в тупик? Значит, миллионы верующих…
– Оксана, успокойся! – Александр усмехнулся. – Вот ты когда пошла в воду, ты что сказала? «Надеюсь, ты знаешь, что делаешь». То есть ты просто поверила мне, что так надо, что это путь к исцелению. Ты смирилась с тем, что тебе придется все-таки окунуться. И в результате этой веры и этого смирения ты пришла к осознанию своего безволия. А если бы ты мне не поверила и не пошла?
– Да, действительно. Тогда я осталась бы во власти веры в то, что от холодной воды я заболею. Я бы смирилась с тем, что не могу погрузиться в ледяную воду, а главное, я бы не осознала, что тело меня не слушается.
– Ну, примерно так. Вера, смирение и осознание одинаково необходимы нашей душе. Весь вопрос в том, во что ты веришь и с чем смиряешься. А главное, приходишь ли ты в результате к осознанности.
– Ну хорошо, а теперь давай перенесем пример с рекой на мою болезнь. Я знаю, что я больна, я с этим смирилась, отдавшись во власть медицины. Теперь вот я верю в то, что ты поможешь мне исцелиться. Но как мне это осознать? Каждый раз, когда приступ, мне не до осознаваний – дотянуться бы до ингалятора, у меня вообще голова не работает… Кстати, это первый раз, когда я из такого сильного приступа вышла без ингалятора. Как ты это сделал? Можешь объяснить?
– Могу объяснить, но сможешь ли ты понять?
– Я попробую. Постараюсь.
– Ну ладно, попробуй. Ты знаешь, как действует лекарство в ингаляторе?
– Ну, оно просто заставляет расширенные сосуды резко сузиться. Сосуды сужаются, и дыхательные пути освобождаются. Только вот, к сожалению, постепенно возникает привыкание к препарату, приходится увеличивать дозы, менять лекарства.
