Ольга Юнязова - Цветок папоротника
«Я взял его, чтобы пугать себя!» – услышала она знакомый голос.
Тогда она так и не спросила его, зачем ему надо было пугать себя. Разговор как-то перекинулся на другую тему, более интересную на тот момент.
«Зачем?» – спросила она сейчас.
Образ Василия Сергеевича знакомо улыбнулся и в раздумье почесал затылок.
«Это сложно объяснить».
«А вы все-таки попробуйте», – настойчиво попросила Оксана.
Василий Сергеевич пожал плечами и сказал:
«Вот ты спросила сегодня у Александра, как осознать свою болезнь. Помнишь? И не выслушав ответа, перескочила на другую тему».
«Да? – Оксана обернулась и увидела Александра в той же задумчивой позе, в которой она его оставила. Он о чем-то размышлял. Тревожить его не хотелось. Тогда она вернулась к разговору с образом Василия Сергеевича. – Спасибо, что напомнили, я обязательно спрошу его об этом еще раз».
«Я удивляюсь тебе, Оксаночка, – сказал Василий Сергеевич. – У тебя уже есть вся необходимая информация, чтобы с помощью своей железной логики самостоятельно найти ответы на вопросы».
«Правда? – Оксана и сама себе удивилась. – И что это со мной?»
«Ты попала в ловушку, Оксаночка», – улыбнулся Василий Сергеевич.
«В ловушку? – Оксана нахмурилась. – В какую ловушку?»
«Ты решила, что Александр знает все, и поэтому передала ему функцию поиска ответов на твои вопросы. А он их не знает. Он ищет их точно так же, как ты. Но если их найдет он, то это будет его знание. А ты, даже услышав ответы, забудешь их и не осознаешь. Эта информация растворится так же, как сегодняшний сон».
«Да. – Оксана поняла, что Василий Сергеевич прав. – Спасибо, что предупредили о ловушке, – улыбнулась она. – Сейчас сама подумаю…
Итак, что мы имеем в условиях задачки?
Первое: Василий Сергеевич зачем-то пугал себя пауком.
Второе: осознать свое физическое безволие можно, погрузившись в ледяную реку или подержав руку над свечой.
Что-то подсказывает мне, что между этими пунктами есть какая-то связь. Василий Сергеевич не может ответить на мой вопрос о пауке прямо – очевидно, это запрещено правилами общения между мирами яви и нави, но он не случайно обратил мое внимание именно на этот случай с погружением в реку.
Итак, вопрос: как осознать причину своей болезни?
Так ведь все элементарно, Ватсон!» – Оксана даже застонала от такой простоты.
Крыса! Огромная серая крыса, которая парализовала разум Оксаны, которая заставила ее выбежать из домика. Серая тварь, которая вызвала приступ удушья одним только воспоминанием о себе! Вот она, та «ледяная вода», с которой надо смириться и в которую надо добровольно погрузиться.
И именно для этого Василий Сергеевич, который, очевидно, очень боялся пауков, а может быть, и имел на них аллергию, смотрел на эту мохнатую членистоногую игрушку. Он смотрел на нее, чтобы осознать причину своего страха и чтобы найти в себе силы преодолеть его.
– Боже мой! – простонала Оксана и упала на траву. – Боже мой, только не это! Какой ужас!
Но она уже понимала, что следующий шаг, который ей предстоит сделать, – это переночевать в комнате с крысой один на один. Сердце сжималось от одной только мысли об этом, но Оксана уже понимала, что иначе нет никакого смысла ни в купании в росе, ни в прочих полезных для тела лечебных процедурах. Ей предстоит смириться с тем, что крыса – это тоже тварь Божья, и Бог создал ее и любит ее не меньше, чем белку, кошку, а может быть, и саму Оксану.
Лабиринт времен
Солнце выкатилось из-за еловой преграды и медленно поползло к западу. Это означало, что наступает вечер. Оксана встала, отряхнула с комбинезона травинки и букашек и направилась к Александру. Подойдя к нему, она обнаружила, что он спит богатырским сном, слегка похрапывая.
«Будить или не будить – вот в чем вопрос. – Оксана села на землю и задумалась. – Если его не разбудить, то он опоздает на свидание или вообще про него забудет. А если разбудить, то уйдет на весь вечер к какой-то девушке, которая ему уже надоела, но… Надеюсь, он не должен, как порядочный человек, на ней жениться?… Нет, не буду будить – а вдруг ему сейчас во сне объясняют какие-нибудь подробности ответа на его вопрос? Девушка подождет. В июле вечера длинные».
Она встала и обреченно пошла к домику Александра, готовя себя к встрече с крысой. Прикрыв за собой калитку, остановилась и несколько секунд или минут внимательно смотрела на входную дверь.
Дверь конечно же была не заперта. Здесь, в деревне, дома запирали, только когда хозяин уезжал в город. Если дверь открыта, а хозяина нет, значит иди по всем соседям, ищи, раз он тебе нужен.
Оксана встала на ступеньку, взялась за дверную ручку и медленно потянула ее на себя. Тихим скрипом дверь отозвалась на ее усилие и открылась. Сделав шаг внутрь и оказавшись в сенцах, Оксана снова остановилась и внимательно осмотрела все углы, прислушалась к звукам.
Все было тихо, только натянутые как струны нервы тревожно звенели. «Надо, Оксана, надо!» – сказала она себе и взялась за скобку второй двери. Мышцы послушались и на этот раз. Вторая дверь открылась без труда. Сумрак комнаты не обещал ничего хорошего.
«У меня же нет с собой ингалятора! – вспомнила Оксана. – И Александра рядом тоже нет! Пожалуй, придется перенести это мероприятие на следующий раз».
Облегченно вздохнув оттого, что нашлась уважительная причина не идти в комнату, Оксана вышла во двор. Сев на скамеечку рядом с крылечком, перевела дух и осмотрелась. «Ну, и куда теперь идти? К Кузнецовым?» Она встала и шагнула к калитке. «Стоп! – вдруг скомандовал какой-то голос внутри. – Попробуй-ка еще раз!»
«Но у меня же нет…» – Оксана осеклась – перед мысленным взором возникла картинка, как она стоит возле речки и говорит: «Но я же простыну!»
«Ты все еще веришь в то, что от одного вида крысы у тебя начнется приступ? – спросил тот же голос. – Но ты же целую ночь провела в этой комнате, и никаких проблем не возникло! А возникли они как раз тогда, когда крысы рядом не было, а были только воспоминание и образ».
«Логично!» – подумала Оксана и снова вошла в сени.
Открыв дверь в комнату, набрала в легкие воздуха, как перед нырянием, и переступила порог. Сев на топчан и поджав ноги, осмотрела углы.
Потом зачем-то внимательно изучила потолок и успокоилась. Крысы нигде не было.
«Ну, и долго я буду тут сидеть?» – спросила она внутреннюю собеседницу.
«А ты вообще зачем сюда пришла-то? – ответила та вопросом на вопрос. – Ты же решила, что тебе здесь надо переночевать! А сейчас еще рано. Вот крысе больше делать нечего, как сидеть тут и ждать, когда ты явишься».
«Логично», – согласилась Оксана и собралась выйти из дома.
Но стоило только ей опустить ноги на пол, как серый комок страха зашевелился в желудке, а щиколотки заныли от ожидания укуса.
Она забралась с ногами на топчан и тихо засмеялась. «Так ведь, дорогая моя Оксана, ты не из-за аллергии крыс-то боишься, – сказала она себе. – Тебе кажется, что крыса сейчас набросится на тебя из-под кровати и укусит. С чего бы это?»
Оксана начала рыться в архивах своей памяти: где и когда ее могла укусить крыса или, может быть, мышь? Ничего подобного в своей жизни она не помнила, да и быть этого не могло. Тогда откуда же этот панический страх?…
И вдруг перед ее мысленным взором возникла очень знакомая картинка из детства. Никакого отношения к крысам и мышам она не имела, но Оксана все-таки задержала на ней свое внимание. Это была квартира бабушки, маминой мамы. В детстве Оксана часто приходила к ней в гости. Она вспомнила, как тепло было сидеть на коленях у бабушки и как та читала ей сказки. Даже бабушкин голос зазвучал в голове.
– Позвала внучка Жучку, – читала бабушка с выражением. – Жучка за внучку, внучка за бабку, бабка за дедку, дедка за репку. Тянут, потянут, вытянуть не могут. Тогда позвала Жучка кошку…
Ксюша сидела и рассматривала цветную картинку, где люди и животные, выстроившись паровозиком, пытались вытянуть огромную репу. Ксюша никогда не видела настоящую репу и даже представить не могла, какого она должна быть размера. Еще ей было непонятно, а зачем вообще они эту репу пытаются вытащить. Все эти вопросы вертелись у Ксюши в голове, и она ждала, когда сказка закончится, чтобы задать их бабушке.
– Позвала кошка мышку… – При этих словах бабушкино лицо исказилось брезгливой гримасой, голос стал немного глуше, как будто бабушка от чего-то расстроилась. Она тяжело задышала и взялась за сердце. Переждав легкий приступ, продолжила: – Мышка за кошку…
«Надо же! – подумала Оксана. – Какие мельчайшие подробности, оказывается, можно вспомнить. А отчего это бабушке вдруг стало плохо при слове «мышка»? Совпадение? Или здесь стоúт поискать ответа на мой вопрос? А почему бы и нет? Если я могу разговаривать с образом Василия Сергеевича, то почему бы не поговорить с бабулей?»
И Оксана снова «вошла» в картинку из детства.
