Дэвид Бэддиэл - Время спать
— Кроме всего прочего, посмотри сюда, — добавляет она, показывая на левое переднее колесо.
Я смотрю. Как ни удивительно, машина стоит в таком месте, где власти не ограничились простым знаком «Парковка запрещена». Здесь нарисована тройная сплошная, а у обочины еще желтые уголки, есть и табличка. Даже не читая, знаю, что там написано: «НИКОГДА. НИ ЗА ЧТО. ГДЕ УГОДНО, НО НЕ ЗДЕСЬ. МЫ ЕЕ НЕ ПРОСТО ОТГОНИМ, ДАЖЕ НЕ НАДЕЙСЯ. МЫ ЕЕ СРАЗУ ОТПРАВИМ НА СЛОМ. И КОГДА ТЫ ЕЕ УВИДИШЬ В СЛЕДУЮЩИЙ РАЗ, ЭТО УЖЕ БУДЕТ БОЛЬШОЙ КУБИК РУБИКА».
— Ну, — спрашиваю я, — а ты-то состоишь в Автомобильной ассоциации?
— Ну да, конечно, Габриель. Я сидела на Манхэттене и каждый божий день обновляла свое членство.
Она отворачивается, засовывая руки в карманы своей голубой вельветовой курточки на молнии. Остатки надежды решают последовать примеру двигателя и умирают.
— Подожди-ка, — вдруг воодушевляется Дина. — А это что такое?
Она поворачивается. В руках у нее небольшой желтый кошелек из лакированной кожи, она достает из него что-то похожее на кредитную карточку. Дина протягивает мне карточку. Там написано ее имя, слова «Зеленый флаг» и какая-то цифра — похоже на членскую карту.
— Откуда это у тебя? — спрашиваю я.
— Посмотри повнимательнее на имя.
Смотрю еще раз: «Э. Фридрикс». Элис.
— Это было в кармане куртки, — объясняет Дина до того, как я успеваю смутиться. — А что это еще за «Зеленый флаг»?
— Это что-то вроде Автомобильной ассоциации. Они являются спонсорами сборной Англии. Наверное, Бен получил бесплатное членство для себя и Элис в обмен на рекламу в журнале или еще что-нибудь.
— Понятно. Слушай… а ведь я могла бы заменить собой Элис.
Может, лучше через пару месяцев об этом поговорим?
— То есть, — не угомонится Дина, — они же не станут требовать удостоверение личности? А даже если станут, то у меня в паспорте написано, что я Фридрикс.
— То есть… ты думаешь, нас дотащат до стадиона?
Она пристально глядит на меня.
— Габриель. Смирись. Мы не едем на футбол. Футбол закончился, когда ты вытащил эту гребаную кассету с «Карпентерс». Я иду искать телефонную будку.
Двадцать минут спустя мы уже сидим в машине и ждем. Приехать должны в течение часа. Я поворачиваюсь к Дине. Щеки ее покрылись румянцем от холода — печка-то не работает.
— Слушай, Дина, мне очень жаль.
— Ага.
— Нет, мне действительно жаль.
— Да, я знаю.
Становится теплее.
— Дина, — говорю я, ощущая значимость того, что сейчас скажу (впрочем, идущий изо рта пар делает меня похожим на сильно разозлившегося персонажа какого-нибудь мультфильма). — Я обожаю футбольный клуб «КПР». Я болею за них с 1976 года, когда они заняли второе место на чемпионате. Я им так много отдавал, почти ничего не получая взамен. Но дело не в том. Для меня очень важно попасть на стадион. Ты же собираешься туда потому, что тебе в принципе было бы интересно понимать, о чем разговаривают твоя сестра и ее муж. Похоже, что на матч мы не попадем. И тебя все это раздражает больше, чем меня. Почему?
Она поворачивается ко мне. В глазах читается усталость и уныние.
— Да пошел ты, — отвечает она и замолкает.
Потом добавляет:
— Только положив трубку, я уже поняла, что это дурацкая мысль. Я мужчин… — она отворачивается, — видеть не могу. Бена еще могу, но вот мужчин вообще… Даже не знаю, как ты уговорил меня пойти на футбол, где будет тысяч пятьдесят мужиков.
— Сейчас стадион вмещает сорок две тысячи. Пока не достроят новую трибуну.
Она смотрит в окно. Мимо проносится зеленая спортивная машина, словно издеваясь над нашей неподвижностью.
— К тому же там будет пара тысяч женщин.
— Габриель.
— Ладно. Но ведь мы никуда и не идем. Что ж ты до сих пор злишься? Непохоже, чтобы ты повеселела после того, как сломалась машина.
Она не отвечает, бессмысленно уставившись на бардачок. Кто-то стучит в окно. Оборачиваюсь. Возле машины стоит усатый человек в зеленой форме, все лицо его в черных полосах. Это механик из «Зеленого флага».
— Здравствуйте, — приветствую я его.
— Здравствуйте, — отвечает он. — Вы мистер Фридрикс?
— Нет, вот мистер Фридрикс, — показываю на Дину.
Кажется, это и без того грязное лицо еще больше потемнело.
— Будьте добры, вашу членскую карточку, — обращается он к Дине.
Дина достает карточку из сумочки и протягивает ему, при этом не переставая сверлить меня ненавидящим взглядом. Механик глядит на карточку, потом решает сходить к своему фургону.
— Ну ты и дебил, — шипит Дина.
— Чего? Что я такого сделал?
— Ты сидишь на водительском месте. Теперь он знает, что водитель не является владельцем карточки.
— И что с того?
Она хочет ответить, но осекается — вернулся механик.
— Простите, но я проверил карточку на имя… Э. Фридрикс…
— Да, это я, — с излишней, пожалуй, готовностью отзывается Дина.
— …и оказалось, что владелец карточки ездит на автомобиле «фольксваген-поло», — говорит механик, глядя ей в глаза. — И поскольку у вас нет специального приложения к карточке, мы не можем приходить к вам на помощь, если вы находитесь в автомобиле, принадлежащем лицу, не являющемуся членом нашего клуба. Что касается вас, сэр, то мы не можем просто так чинить вашу машину, так как вы не являетесь обладателем членской карточки. Впрочем, вы можете получить ее прямо здесь и сейчас — это вам обойдется в шестьдесят семь фунтов.
Шестьдесят семь фунтов? Да будь ты хоть последним механиком на земле, денег ты не увидишь.
— Простите, вы нас неправильно поняли. Я не мистер Фридрикс, впрочем… — я пытаюсь изобразить смех молодого перспективного банковского служащего и приобнимаю Дину, — если только кто-то не передумает, то в июне следующего года, надеюсь, мисс Фридрикс станет миссис Джейкоби.
Я смотрю на нее, на лице у меня какая-то тошнотворная улыбка. Она смотрит на меня. Не припомню, чтобы кто-нибудь настолько откровенно смотрел на меня как на последнего урода.
— Чего? — не понял механик.
— Это моя невеста. Мы помолвлены. Извините, что… — опять смеюсь я, теперь еще и подмигиваю Дине, — не предупредили «Зеленый флаг», но лучше поздно, чем никогда. Понимаете ли… — продолжаю я, убирая руку с ее несчастных плеч и выходя из машины. — Я подарил эту машину Ди… Элис. Я ее сто лет водил. Теперь это ее машина, но в страховке указано и мое имя, — убеждаю его, а потом вполголоса, доверительно так, добавляю: — Она не ездит на том «фольксвагене». Честно говоря, она вообще чувствует себя не в своей тарелке за рулем.
— Знаете, сэр, — задумывается механик, — немногие женщины умеют управляться с машиной. Если уж говорить начистоту.
Попался!
— Давайте посмотрим, что там у вас стряслось.
Он подходит к капоту и чуть нагибается, чтобы снисходительно улыбнуться Дине. Ее, наверное, убил этот взгляд.
— Откройте, пожалуйста, капот, — просит он.
— Да, конечно.
Улыбаясь, я просовываю руку в окно и дальше, под руль. Продолжая улыбаться, я чуть-чуть наклоняю голову, чтобы увидеть лицо Дины; она закатывает глаза, затем легким кивком головы показывает, где рычажок. Ах, вот он где.
— Зачем ты все это наплел? — шепчет Дина с ненавистью.
— Потому что пришлось, — отвечаю я. — А как еще я мог объяснить, что оказался за рулем твоей машины?
— Ты мог сказать, что мы просто друзья.
Из-за поднятого капота виднеется лысеющая макушка механика клуба «Зеленый флаг».
— Я сомневаюсь в его способности представить, что мужчина и женщина могут просто дружить.
— Вы не могли бы оба подойти сюда?
Мы выходим из машины и подходим к нему, снова глядим на двигатель.
— Дело в распределителе, — объясняет он мне. А потом добавляет, уже для Дины: — Вон в той маленькой штучке.
Он вытирает руки об одежду и продолжает:
— Боюсь, такого распределителя у меня с собой нет. Как говорится, без баркаса тут не обойтись.
Я от всего сердца смеюсь над этой шуткой (не надо меня презирать, я просто вошел в роль); лицо механика удовлетворенно светится, как экран мобильного телефона, на который пришло сообщение. Он идет к своему фургону за чем-то очень похожим на снаряжение альпиниста.
— В наших отношениях наметился кризис, — тихо говорит мне Дина.
— Я догадался.
— Я не к тому. Я про помолвку. У нас сложный период. Поэтому… — она пристально смотрит на меня, неглубокое озерцо ее глаз становится все глубже, — мы не обнимаемся и не целуемся.
Пытаюсь изобразить похожий взгляд.
— Слушай, я это все не подстроил. Я не портил распределитель, чтобы он сгорел на полпути к стадиону. Это не какая-то уловка, чтобы в итоге залезть тебе в штаны.
Первые капли дождя падают на землю. Дина отворачивается и обхватывает себя руками; где-то вдалеке шумит стадион.
