Сергей Борич - За кулисами Apple, iЛИ Тайная жизнь Стива Джобса

Я отвечаю, что плохо, но он все равно продолжает орать:

— Послушайте, у меня есть предложение. Я сразу перейду к делу. Мы хотим создать новый класс обслуживания в авиакомпании «Virgin Atlantic», который будет выше высшего. Мы предлагаем назвать его «класс iPod». Отсек этого класса будет выкрашен блестящей белой краской, как ваш iPod. Стены, спинки и подушки кресел, ковры, туалеты — все белое. Впечатление такое, будто ты сидишь внутри iPod. Там будут подавать шампанское и суши, а цена будет вполне приемлемая — на тридцать процентов выше первого класса. Пассажиры будут отделены от всех остальных тонированной перегородкой из плексигласа, чтобы неудачники сзади могли видеть, как вы сидите там, весь такой крутой. А вы при этом будете думать: «Что, завидуете? Вы бы, небось, тоже хотели оказаться в классе iPod, как я». Смысл тут такой: посмотрите на меня. Я молодой, крутой, самодовольный нувориш. Я образован, у меня куча компьютеров, мобильных телефонов и прочих прибамбасов. Я живу в Силиконовой долине и ношу кроссовки без носков. Я лучше, чем вы. А если уж я летаю, то только классом iPod. Есть такая публика, которая все отдаст ради этого. Для рекламы мы пригласим Дэвида Бэкхема с женой.

— Ричард, я не совсем понимаю. А какая тут связь с iPod?

— Ну, вообще-то, гм… черт его знает, но это сильный маркетинговый ход. Представляете, был первый класс, а тут вдруг — класс iPod. И все белое. Поняли?

По правде говоря, я ненавижу Брэнсона за ту шумиху, которую он поднял вокруг своего поганого онлайнового музыкального магазина «Virgin». Он тогда вовсю трепался, что вышибет дух из моего iTunes, а теперь в друзья ко мне набивается. Может быть, пребывание на такой высоте затуманило ему мозги, и Брэнсон решил, что я забыл, какую хреновину он утворил с этим музыкальным магазином?

Я откидываюсь в кресле и говорю, что не вижу в этом предложении никакой пользы для себя и мне не хотелось бы девальвировать свой бренд. Я знаю, что это доведет его до белого каления, потому что, как вы уже, вероятно, успели заметить, у Брэнсона есть свои комплексы.

Ну и, само собой, он тут же срывается с цепи:

— Простите, вы, кажется сказали «девальвировать бренд»? Я тут чуть фуагра не подавился. Девальвировать бренд! Чтобы еще больше девальвировать ваш бренд, надо сильно постараться. Я как-то зашел в ваш магазин и увидел этот идиотский iPal Tivoli. Это же обычный FM-приемник, только с разъемом для подключения плейера МРЗ! Что вы по этому поводу скажете, Стив?

Он уже просто орет в трубку. Я не знаю, то ли это игра, то ли он действительно конченый психопат. Я говорю:

— Брэнсон, приятель, успокойтесь. Займитесь йогой, покурите травки, навалите себе в скафандр для облегчения. Я же не возражаю. Пусть ваши юристы подготовят проект и пришлют мне. Да благословит вас Бог на вашем воздушном шаре, старый чудак с крашеной козлиной бородкой.

— Вот это совсем другое дело, черт возьми, — отвечает он. — Дружище, вы не пожалеете об этом! Вы сможете разбить бутылку шампанского о наш первый самолет и совершить на нем первый рейс вместе с Бэкхемом. Слово джентльмена.

Я благодарю его, но говорю, что не летаю рейсовыми самолетами, потому что терпеть не могу находиться в толпе, а кроме того, у меня аллергия на невегетарианцев. Пожелав ему удачи, я звоню Полу Дузену и говорю ему, что он может делать, что хочет, даже нанять МИГ и сбить этот чертов воздушный шар над Монголией, но эта сделка ни при каких условиях не должна состояться.

— Понял, — отвечает Пол. — Да, кстати, мы тут подбиваем цифры продаж за квартал.

— И что?

— Они вам понравятся.

— Ладно, — говорю я ему.

Уже восьмой час. Я наблюдаю в окно, как солнце садится за горы Санта-Крус. Мне бы хотелось сейчас поехать на берег залива и проделать позитивные упражнения на визуализацию. Но вместо этого Росс Зим тащит меня в холл на телефонную конференцию с какими-то придурками из «Гринпис», у которых шерсть дыбом становится из-за того, что мы используем в производстве ядовитые химикаты.

— Послушайте, ребята, — говорю я им. — Вы, похоже, не понимаете. Мы здесь не пшеницу выращиваем и не овощи. Мы производим компьютеры и мониторы к ним. В них содержатся дисководы и микросхемы. А для их производства нужны химикаты, пластик и стекло. Тут уж я бессилен. Я не могу сделать iPod из конопли, как и не могу отменить закон тяготения.

Самый главный у них по имени Пьер начинает, как это принято у европейцев, изъясняться намеками, что компания «Apple» могла бы внести больший вклад в дело защиты окружающей среды. Я понимаю, о чем идет речь. Это обычный шантаж. Мы даем им деньги, чтобы они могли купить себе больше лодок, мешающих рыбакам ловить тунцов, а они за это перестают обливать нас грязью в прессе.

— Сколько? — спрашиваю я.

— Простите?

— Сколько будет стоить, чтобы вы оставили меня в покое?

Он начинает мямлить, что здесь какое-то недоразумение и речь идет вовсе не об этом.

— Пьер, — говорю я, — я устал. У нас уже поздно. У меня был трудный день. Я не собираюсь ходить вокруг да около. Просто назовите мне цифру.

Он просит подождать секундочку, а затем вновь слышен его голос:

— Как насчет десяти миллионов?

— Годится.

— Серьезно?

— Я попрошу своих людей подготовить соглашение.

— Мистер Джобс, — говорит он. — Я хочу сердечно поблагодарить вас за вклад в благородное дело. Знаете, мы скоро будем перерабатывать список самых «зеленых» компаний, и я надеюсь, что «Apple» в этом году значительно поднимется вверх…

Он еще что-то продолжает говорить, но я уже направляюсь к двери.

19

Отличные новости. Подведены итоги второго квартала, и они оказались сногсшибательными. Мы проводим телефонную конференцию с шакалами с Уолл-стрит, в которой превосходим все их ожидания. Более того, как утверждает Пол Дузен, я могу забыть про опционы. Дело в том, что я, оказывается, вернул все ценные бумаги, так и не воспользовавшись ими.

— Единственное, что я смог обнаружить, — говорит Пол, — так это то, что кто-то неправильно поставил даты на документах. Но не думаю, чтобы это могло иметь какое-то значение, раз все возвращено.

Мы сидим одни в комнате переговоров. Пол подает мне зеленую папку со своим отчетом, состоящим из нескольких листов бумаги, на которых сплошные колонки с цифрами и несколько слов. Одни таблицы.

— Вы что, не могли изобразить все это в виде диаграмм? — спрашиваю я. — Чтобы было нагляднее и каждый нормальный человек мог понять.

Пол пожимает плечами. Он мыслит исключительно цифрами.

Я делаю вид, что читаю отчет. Пол говорит, что у него нет стопроцентной уверенности, поскольку в то время он еще не работал в нашей компании — тогда нашим финансистом был Зак Джонсон, — но ему кажется, что он проверил все, что можно.

Он занимался этим по моей просьбе в обстановке полной секретности. Я не хочу, чтобы Чарли Сэмпсон знал о моем собственном расследовании. Кроме того, я рассчитывал на то, что если Пол что-то и обнаружит, то я могу его уволить и уничтожить все, что он накопал.

— Значит, вы говорите, что вся эта история лишь следствие ошибки исполнителей?

— Похоже на то, — говорит Пол.

— Следовательно, я уже не на крючке?

— Я этого не говорил.

— Но я именно это от вас услышал.

Пол объясняет, что кое-какие моменты еще могут быть обнаружены, но я уже не понимаю, о чем он говорит. Не знаю, в чем тут дело, но порой, когда он начинает что-то рассказывать, я вижу только, как открывается и закрывается его рот, и даже слышу какие-то звуки, но они почему-то никак не складываются в слова.

— А что насчет шорт-продаж? — спрашиваю я.

— Пока ничего. — Он пожимает плечами. — Но в качестве утешения могу сказать, что тот, кто этим занимается, похоже, крепко прищемил себе одно место дверью. Вы видели курс акций? Они растут просто сумасшедшими темпами.

Он прав. Хотя биржи уже закрыты, но на заключительных торгах наши акции резко пошли вверх. Я включаю телевизор и бегло просматриваю новости деловых каналов. Все говорят только о нас. Разумеется, упоминается и история с опционами, но она отодвинута на задний план более важными новостями о том, что мы всех сметаем со своего пути.

Этот лунатик Крамер стучит кулаками по столу и призывает народ покупать акции «Apple».

«Такие акции просто необходимо иметь в своем инвестиционном портфеле, — убеждает он, и лицо у него при этом становится такое красное, что кажется, будто его голова сейчас взорвется и забрызгает мозгами весь экран. — Стива Джобса следовало бы избрать президентом мира!»

Я настолько возбужден, что, сдавая назад на парковке, во что-то въезжаю своим «Мерседесом». Вокруг полно дыма. Вокруг машины грудится кучка мексиканцев, которые что-то вопят и размахивают руками. Один из них кричит: «Chinga tu puta madre, cabrón!» Я так понимаю, что это означает: «Чувак, ты совсем свихнулся от радости!»