Семен Чухлебов - Я сын батрака. Книга 1

Я наклонился, сверху, посмотрел, вижу, сапоги Захарова, и говорю старшине: «Это сапоги Захарова». Володя высунул голову, а старшина ему говорит: «Что же вы Захаров, портянки комком запихали в сапоги, ведь они у вас не высохнут, завтра портянки, оденете мокрыми, и натрёте себе мозоли, а для солдата хуже мозолей ничего нет. Спуститесь вниз и развесьте портянки так, что бы они до утра высохли». Затем пожелал всем спокойной ночи и ушёл куда-то, в нашей казарме он не ночевал. Вот такого классного дали нам старшину.

СТРЕЛЬБЫ НА ПОЛИГОНЕ

К концу нашего прохождения курса молодого бойца, нас решили приучить к оружию, и командование организовало стрельбы по мишеням на полигоне. Стреляли из карабинов сразу по четыре человека, лежали на земле и стреляли тремя патронами по очереди. Рядом со стрелком находился или офицер или сержант, не из нашей роты, как бы подстраховывал молодого солдата, а то, как бы он чего не натворил. Четыре солдата лежали и стреляли, а остальные сзади, метрах в десяти от них стояли и смотрели, что да как. Молодые бойцы стреляли плохо, потому что многие из них не то что не держали оружие в руках, а даже его не видели. А тут надо не только смотреть на карабин, но и стрелять из него, а как, как его брать, куда вставлять патрон, на что нажимать, чтобы получился выстрел. Вот всему этому и учили офицеры тех, кто впервые видел стрелковое оружие. А ведь надо учесть ещё и психологию молодого человека, она ведь в первую очередь даёт сбои. Вот и Захаров вертится, как карась на сковородке, волнуется, ведь стрелять будет впервые, а это очень даже не просто. В основном, молодёжь стреляла плохо, некоторые даже в щит с мишенью не попадали, не то, что в мишень, но этого стоило и ожидать. Как я понял, главная цель этих стрельб была не на точность, а приучить молодых бойцов к оружию, и это мало-помалу получалось. Лично мне даже хотелось пострелять из карабина, из ружей как вы знаете, я стрелял, а как получится из карабина, посмотрим. С винтовочным затвором я знаком, так как у брата Андрея было одноствольное ружьё, оно было с винтовочным затвором, так что для меня это не ново. Правда, потом из этого ружья я, случайно сделал обрез, а как это было, я вам потом расскажу, если не забуду.

Я знал, что при стрельбе из винтовки или карабина, отдача в плечо сильнее, чем при стрельбе из ружья, а поэтому приклад карабина надо сильнее прижать к плечу. Это мне ещё дома рассказывал брат Андрей. Да и другие тонкости стрельбы я тоже знал. Но многие молодые бойцы этого не знали и, хотя их инструктора предупреждали, все равно парни при стрельбе об этом забывали. Одним объяснением человека научить невозможно, нужна практика, а её у нас то и не было. Поэтому парни при стрельбе отбивали себе плечи, да так, что потом они долго болели. Я стою в строю и жду своей очереди, притом жду её с нетерпением. Уж больно хочется пострелять из карабина.

Наконец подошла и моя очередь. Я подхожу к исходному положению, привычным движением беру карабин, офицер это заметил, и у нас ним произошёл такой разговор.

Офицер: На гражданке стреляли?

Я: Да стрелял.

Офицер: Где и из чего вы стреляли?

Я: Стрелял из ружья на охоте.

Офицер: А в кого вы стреляли?

Я: кто в степи выскочит, в того и стрелял.

Офицер: И по людям стреляли?

Я: Нет, по людям не стрелял, потому что они не выскакивали.

Офицер: Да, стрелок вы, видать, хороший, сейчас посмотрим на мишени, она сразу покажет, на что вы способен.

Я: Товарищ лейтенант, а карабин, какого боя?

Лейтенант, посмотрел на меня удивлённо и говорит: «Откуда ты такой умный?» — «Из Ставрополья», — отвечаю. «А у вас все такие умные на Ставрополье?» — «Не знаю, но я такой». Моя лёгкая наглость офицера озадачила и он, обращаясь к командирам нашей роты говорит: «Вы посмотрите на него, другие бойцы боятся взять карабин в руки, а этот требует, чтобы ему сказали, какого боя оружие». Затем лейтенант повернулся ко мне и говорит: «Ну, давай стреляй, умник». Как только я написал «умник», тут же вспомнил анекдот про умника. Ладно, потом вам расскажу, если не забуду. А отстрелялся я хорошо, первая пуля пошла немного выше центра мишени, об этом мне сказал лейтенант, который меня учил стрельбе. А затем я скорректировал прицел, и две остальные пули легли точно в цель. Так что в роте я оказался лучшим стрелком, правда, мне за это ни медали, ни призов не давали, потому что не положено. Ну ладно, и без них обойдусь. В заключение этой темы анекдот про умника. Так вот.

По морю идёт корабль, за штурвалом курсант военно-морского училища. К нему подходит боцман, этакий морской «волк», борода, усы, трубка в зубах и спрашивает у штурвального: «Каким курсом идём юнга?» — «Норд-Ост, господин боцман», — ответил юнга. «Не умничай, покажи пальцем», — строго сказал боцман.

Вот почти такая же история получилась и со мной на стрельбах.

БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ И НАША СТОЛОВАЯ

Разумеется, между Балтийским морем и столовой, никакой связи нет, но я сделал заголовок таким с практической точки зрения. О море мне писать нечего, так как я на нём был всего несколько минут и то на берегу, а вот о нашей столовой есть что написать, вот потому я море и столовую объединил, чтобы получился отрезок поувесистей. Но сначала о море.

В один из дней нас водили к балтийскому морю. Шли недолго, так как до моря было километра три. Раньше я настоящего моря близко не видел. Только здесь, в Клайпеде видел издали, когда шли по городу в расположение части, а вот сейчас нас подвели прямо к воде, так близко, что можно было искупаться. Я купаться не стал, да и вообще само море мне не понравилось, я думал оно синее и тёплое, как пишут в сказках, а оказалось серое и холодное. Нет, такое море мне не нравится. Гораздо позже я видел море Чёрное, Азовское, Каспийское, море-озеро Аральское, на стадии его усыхания и видел даже Тихий и Индийский океаны. Но больше всего мне понравилось Чёрное море, оно тёплое и ласковое. А теперь о нашей столовой.

О столовой много писать не буду, так как она этого не заслуживает, может сама столовая и не виновата, но в ней нас кормили плохо, и даже очень, как говорится, зашёл в столовую голодным и вышел почти голодный. На что я, столько наголодался и, кажется должен привыкнуть, но нет, к голоду привыкнуть невозможно. Мы практически целый день были в движении, энергии тратилось много, а если ещё плохо питаться, то силы покидают тебя, а внутреннего резерва нет, так как мы практически все были очень худые. Были случаи, когда наши ребята в голодный обморок падали. Тем парням, которые ростом под два метра, а их в нашей роте было трое, вообще было невыносимо, вот один из них и упал в обморок. Только после этого им стали давать по две порции, и это было не густо. Судите сами, на ужин дают, три ложки или каши, или картошки, маленький хвост селёдки, если его взвесить, то будет грамм тридцать-тридцать пять, ничуть не больше, два кусочка хлеба весом грамм тридцать, и стакан коричневой жидкости, у них она называлась чаем с сахаром, но сахаром там и не пахло. И это молодым взрослым парням, которые целый день двигались. Вот потому мы все там и были похожие на Кощея бессмертного. Такое положение дел наших командиров не волновало, им главное, чтобы их семьи были сыты и здоровы, ведь они кормились из тех же складов, что и мы, солдаты. Поэтому им доставалось всё, а нам что останется, а оставалось, как видно, очень мало. Вот вам пример. Как-то идём из столовой, в сторонке стоят несколько офицеров, и среди них офицер, небольшого роста, но толстый-претолстый, ну как большая пивная бочка, говорят, что поясной ремень ему подобрать не могли и поэтому шили из двух ремней. Володя Захаров дёрнул меня за рукав гимнастёрки и говорит: «Знаешь, кто съедает наш ужин?» — «Кто?» Спрашиваю я у него: «Да вот этот брюхатый коротышка, ему в столовой на ужин дают две порции, и не такие как нам с тобой, а гораздо больше, и он в части такой не один. Вот потому нам, солдатам, от общего котла остаются крохи, по моему мнению, его вообще не надо кормить целый год, вот тогда он будет похож на советского офицера».

Вот скажите мне, люди честные, нужен ли в армии такой офицер. Конечно, армии он не нужен, но ведь его держали, и содержали не только его самого, но и всю его семью. А вы говорите, что в советской армии был порядок, борделя там тоже хватало.

ИНТЕРЕСНОЕ ВРЕМЯ

Наконец наступило интересное время, нам, молодым солдатам, надо уезжать к основному месту службы, а солдатам «старичкам» отправляться домой, они уже своё отслужили. И что из этого получается. У нас всё обмундирование новое, а у «старичков», старое, так как солдатское обмундирование выдаётся на весь срок службы. Вы уже представляете, что из него получается. Брюки гимнастёрка, а так же пилотка, стираные-перестиранные, и поэтому они стали не зелёного цвета, а белесого, да ещё и штопанные в разных местах, одним словом вид его затрапезный.