Грэм Джойс - Как подружиться с демонами

— Ладно. Что стряслось?

— Помнишь Шеймаса? Старого вояку, которого ты ко мне прислал?

— Да. А что с ним?

— У него кто-нибудь есть? Какая-то родня? Кто угодно?

— Блин, да я не знаю. Он либо по улицам шляется, либо торчит у тебя. Не думаю, что у него есть семья.

— Может, хотя бы знакомый найдется? Сейчас сгодится любой.

— Да что случилось?

— Он приковался к ограде Букингемского дворца.

— Ого, так это он! Я уже наслышан.

— Все гораздо хуже, чем ты думаешь. Его пытались отцепить, но он заявил, что на нем бомба.

Меня бросило в жар. Затем я вспомнил об Отто.

— Антония, есть один парень. Служил с ним в Персидском заливе. Надеюсь, он сможет помочь.

— Я сейчас возле дворца, вместе с полицией. Шеймас сказал им, что он из «Гоупойнта», и они меня сюда привезли. Мы в тупике. Они не знают, блефует он или нет. Но если с ним удастся поговорить, возможно, что-то прояснится.

— Сейчас позвоню Отто. Ты там будешь? Я скоро.

Антония продиктовала мне номер начальника полиции, чтобы я мог сообщить ему, когда буду на подходе. Я позвонил в магазин игрушек Отто. Нарвался на автоответчик с дурацким хохочущим полицейским. Оставил сообщение, и Отто, к счастью, сразу же перезвонил. Я рассказал ему, в чем дело, и мы договорились, где встретимся, чтобы вместе рвануть к месту происшествия.

Я знал, что Отто никак не добраться до центра быстрее, чем за сорок пять минут, так что закончил работу: порекомендовал скаутам отмежеваться от педофила и вообще держаться подальше от коротких штанишек. Не успел я натянуть пальто, как вновь зазвонил телефон. Вэл взяла трубку и прошептала, что это пудронос младшего министра. Во всяком случае, мне так послышалось. Я отмахнулся и, уходя, услышал, как она елейно врет, будто меня уже нет.

Я поймал Отто у станции метро «Виктория», и мы поспешили ко дворцу. Полиция перекрыла улицы Беркейдж-Уок и Конститьюшн-Хилл, оттеснив солидную толпу зевак за мемориал королевы Виктории. Полисмен в бронежилете вытянул руку, преграждая нам путь, но я назвал ему фамилию и номер начальника, и он, переговорив по рации, позволил нам пройти. Нас сопроводили в командный пункт.

Антония, накинув форменную куртку с чужого плеча, о чем-то беседовала с командующим. Они стояли у служебного «лендровера» в окружении вооруженных до зубов полицейских в бронежилетах. Едва ли не у каждого были наушники и микрофоны. Вдали, у ограды, маячила одинокая фигура Шеймаса — точнее, только голова, так как его обложили мешками с песком, отгородив и от нас, и от дворцовой площади.

Антония представила меня высокому седовласому мужчине с лошадиным подбородком и озорным выражением лица.

— Оказывается, мы вместе учились в школе, — сказала Антония.

— Да ну? Ты и Шеймас?

— Нет, — сказал командующий, потирая большие белые руки. — Мы с Антонией.

В этом она вся. Дай ей две минуты, и она с кем угодно найдет общий язык. Пять минут — и этот командующий уже в ее команде. Они оба смотрели на меня так, будто ожидали, что я тоже начну болтать о славных школьных денечках, но затем командующий спохватился:

— Вы тот самый его знакомый?

Я сказал, что нет, и предъявил ему Отто.

— Мы вместе воевали в заливе, — сказал Отто, как будто извиняясь.

— Он сказал, что на нем бомба. Он умеет обращаться со взрывчаткой? — спросил командующий.

— Да. Он был старшим сержантом. Знает понемногу обо всем. Но бомбы на нем нет. Я в этом уверен.

— Вашей уверенности мне недостаточно, — отрезал командующий.

— Он не террорист. Дайте мне поговорить с ним. Кроме меня, у него никого нет. Я уж сумею его утихомирить.

Командующий поднял очи горе — к небу, обложенному разбухшими темными тучами. Казалось, прежде чем снова встретиться глазами с Отто, он прикинул, велика ли вероятность дождя. Тучи тяжело ворочались у нас над головами.

— Он просто бродяга, — не унимался Отто.

— Ладно, посмотрим.

— Вы уж с ним поделикатней, — попросил Отто. — Этот мужик прошел через ад.

— Ладно, идите потолкуйте с ним, — распорядился командир.

— Я с вами, — сказала Антония.

Отто посмотрел на нее и сказал:

— Нет. — Затем повернулся ко мне и сказал: — Пошли.

Я взглянул на командующего. Он кивнул. Только теперь до меня по-настоящему дошло, что может произойти, если бомба и правда существует. Но, как и Отто, я знал, что у бывшего солдата на это нет ни средств, ни возможностей. И мы вдвоем подошли к прикованному Шеймасу, на которого были нацелены телекамеры и тысячи глаз.

Мы остановились у самых мешков с песком. За оградой, позади Шеймаса, королевские гвардейцы в меховых киверах стояли на посту с тем же невозмутимым видом, с каким они каждый божий день красуются перед туристами. Вся эта суматоха ни на йоту не поколебала их распорядка. «Как это по-английски! — подумал я. — Чисто английский идиотизм». Что бы ни случилось с нами здесь, за оградой дворцовой площади, — через час они, без сомнения, с обычной помпой проведут церемонию смены караула.

— Шеймас! — крикнул Отто. — Хули ты творишь?

— Кто там? — каркнул голос из-за мешков.

— Это я, дружище, Отто.

— Отто? Что ты тут делаешь?

— Куда интересней, что ты тут делаешь, Шеймас. Можно мне подойти на пару слов?

— А кто это с тобой?

— Один мой приятель. Ты его знаешь. Мы можем подойти и поговорить по душам? Обсудить тактику. А, Шеймас? Что скажешь?

— Я не против.

Отто повернулся к полицейским, столпившимся за «лендровером», и просигналил им, подняв оба больших пальца. Мы вошли в закуток, огороженный мешками с песком.

Шеймаса было не узнать: он обрил голову. Из-под его шинели выпирало что-то громоздкое. Все это мне ни капельки не понравилось. Интересно, подумал я, с чего Отто надумал взять с собой именно меня?

— Черт, ну и заварил же ты кашу, — сказал Отто.

Шеймас воззрился на меня. Его глаза искрились льдом. Мне вновь вспомнился Старый Мореход, и я спросил себя, суждено ли мне увидеть еще одну свадьбу.

— Кто это?

— Мы уже встречались, Шеймас. Я направил тебя в «Гоупойнт».

— Впервые вижу, — сказал он, сморщив обветренный нос.

— Сигаретку будешь? — спросил Отто. — Давай курнём. Держи.

— Покурю, если угощаешь. Отчего ж не покурить.

Отто зажег сигарету и передал ее Шеймасу. Потом засмолил свою. Я не курю, но тоже стрельнул одну.

— Ну, рассказывай, что все это значит, — спросил Отто.

Шеймас постукал пальцем по ноздре:

— Спецоперация.

— Нет, Шеймас, это не операция. Мы больше не проводим никаких операций — ни ты, ни я. Мы теперь штатские. Оно и к лучшему.

— Не в том дело.

— А в чем?

— Все сплошная наебка, так? Вот в чем дело.

Отто посмотрел на меня и утер пальцем нос.

— Ну а что там насчет бомбы? Что у тебя под шинелью? Ведь ничего особенного, да? Ну признавайся, ничего ведь? И вообще, чего ты добиваешься, а?

— Аудиенции с королевой. Хочу рассказать ей, что мне известно.

— Кому? Королеве? Шеймас, на таких, как мы с тобой, королеве насрать.

— Я чертовски верно служил этой гребаной королеве. И теперь хочу рассказать ей о том, что знаю. А если ей западло сюда спуститься, то пусть скачет разорванной сракой в Бирмингем. — Что бы ни означала эта фраза, Шеймасу она показалась невероятно забавной. Он запрокинул голову и расхохотался: — Ха-ха-ха-ха-ха!

Отто снова посмотрел на меня:

— Скажи ему, что королева не придет. Скажи, что занята: лопает пироги во дворце. Хлопот полон рот.

— Он прав, Шеймас, — подтвердил я. — Королева сюда не явится.

Старый служака опустил глаза и оглядел усыпанный песком тротуар.

— М-да, — серьезным тоном сказал он. — Насвинячили. Может, пока суд да дело, приберемся тут, а?

И уставился на меня. Похоже, насчет уборки он не шутил.

— Понимаешь, — сказал он мне, — девчушку-то убили. Взяли и грохнули. Это факт. Все знают.

— Какую еще девчушку, Шеймас?

— Диану. Принцессу Ди. Не хотели, чтоб за араба выходила, понял? Такая милая девушка! Я ведь знал ее. Все насчет противопехотных мин. Расспрашивала меня про эти мины, ну.

— Ясно, — кивнул я, хотя понятия не имел, к чему он клонит. — Теперь ясно.

— Скажи королеве, чтоб шла сюда, ко мне. Ей надо со мной покумекать. Пускай только подмигнет, и я все пойму.

— Что поймешь?

— Это уж наше с ней дело. Королева почем зря мигать не станет, верно? Так что, если она придет и подмигнет, я сразу соображу, что к чему.

Бред какой-то. И ни малейшей зацепки. Я пытался придумать, что бы еще такого сказать, как вдруг Шеймас резко придвинулся ко мне. Его глаза бешено сверкали. Как изморозь на солнце.

— Страшное дело, а? — сказал он. — Пытаюсь надыбать чашечку чая.

Я вздрогнул. Эти же самые слова он прокаркал из темного дверного проема тем утром, когда я посадил его в такси и отправил в «Гоупойнт». Казалось, мы на мгновение вернулись туда, попав в какую-то пространственно-временную петлю.