Семен Чухлебов - Я сын батрака. Книга 1
Я подъехал к Гнедому в плотную, и говорю: «Ну чего ты злишься, ведь сам виноват, что тебя наказали. Вел бы себя нормально и никто бы тебя не наказывал, а так видишь что получилось. Гнедой смотрит на меня и как бы обидчивым голосом говорит: «Ты Семён не прав, за что ты на меня обиделся, я ведь всего один разок легонько вытряхнул тебя из седла, и ты меня сразу наказал, да ещё и предал, теперь вон ездишь на этой рыжей кляче». Я, как бы ему отвечаю: «И это ты называешь, легонько вытряхнул из седла, да я с твоей помощью вылетел из седла как из катапульты. Смотри у меня до сих пор шишка на голове». Снимаю шапку и показываю ему шишку. Гнедой посмотрел на мою шишку, затем отвернулся и больше со мной не разговаривал. Я подумал, что ему стало стыдно и поэтому с ним, не прощаясь, поехал ставить кобылу в стойло. Поставил кобылу в стойло, насыпал ей овса, а как же, ведь она работает значить и кормить её надо хорошо, затем говорю кобыле ласковым голосом: «Ты у нас хорошая, кушай, отдыхай, за табуном поедем только к вечеру, так что у тебя есть время отдохнуть». А как же, с лошадьми надо разговаривать, они ведь всё понимают, только сказать не могут. Больше не хотел к Гнедому подходить, но затем передумал и пошёл сказать ему несколько «ласковых» слов. «Говорю ему: «Ты что думаешь, своим норовом меня человека, пересилить? Не бывать тому, чтобы человек поддался скотине, всегда будет так, как я скажу. Ты это запомни и завяжи узелок себе на хвосте и в нужный момент сначала посмотри на узелок, а потом выбрасывай свои «крендели». Воспитывал я его, воспитывал, затем мне всё это надоело, и я решил пойти отдохнуть, а на прощанье ему сказал: «Как ни крути, но ты наказан и будешь стоять у позорного столба до тех пор, пока не поумнеешь». Пришел в бытовку растянулся на лежаке и почувствовал, что устал. Я уже задремал, как пришёл Алексей меня менять. Я ему рассказал про Гнедого, он выслушал меня и говорит: «А я тебе что говорил, так ты упёрся, хочу Гнедого, вот теперь и мучайся с ним». Потом немного он помолчал и добавил: «Ладно, после такой встряски он, может, поумнеет и все пойдёт нормально». И действительно, после почти двух суток без воды и без еды, он как-то стал послушнее, не стал кусаться, слушался повода.
На другой день была моя смена, после того неприятного для меня случая я первый раз решил ехать за табуном верхом на Гнедом коне. Вывел его осёдланного за ворота база, с опаской сел в седло, ведёт конь себя нормально, я ткнул его в бока каблуками сапог и поскакал в степь за табуном. С этого дня и до самого конца моей работы с табуном, то есть до мая месяца, когда отца перевели работать объездчиком, к Гнедому у меня претензий не было. Гнедой даже не кусался, хотя он это очень любил делать. Он, наверное, подумал, зачем мне кусаться, лучше я уж потерплю, за то наказан не буду. Но расставание будет только в мае, а пока, я как всегда, еду пасти табун. На Гнедом верхом поскакал к старому хутору, чтобы посмотреть есть ли там пастбище для табуна. Пастбище там было, снег не потоптан, значит, прошлогодняя трава на месте, можно сюда пригнать табун.
НАЗЫВАЕТСЯ, ПООХОТИЛИСЬ
Сколько я помню, наш отец охотился не ради забавы, а только потому, что надо было прокормить семью. Так получалось, что на охоту наш отец брал с собой меня. Я не знаю ни одного случая, чтобы с тато кто-то другой ходил на охоту из нашей семьи. Возможно, и ходил когда я учился в Ипатово в школе или в другое время, но я такого случая не знаю.
А вот меня отец брал с детских лет с собой на охоту. Сразу после войны годы были голодные, и тато ходил на охоту, чтобы хоть как-то прокормить семью и каждый раз брал меня с собой.
Из детства помню один случай, отец собрался на охоту с засида и взял меня с собой. Пошли по первой пороше, под ногами хрустел снег, светила луна и видимость была хорошая. Пришли к намеченной цели, залезли на скирд из кормовой травы люцерны, сделали себе в ней углубления, чтобы удобно было сидеть и звери нас не видели и начали ждать удачи. Немного посидели и видим, прискакал заяц, присел на задние лапки и сидит. Тато прицелился, и заяц уже не сидит, а лежит. Я уже было собрался за ним, но отец остановил меня и говорит: «Не надо, пускай лежит, лисица его унюхает и прибежит покормиться, а мы её и добудем, вот тогда и заберём их обоих и пойдём домой». Затем тато немного помолчал и добавил: «Сеня, сидеть придётся долго, смотри не усни. Если я буду засыпать, то ты тихонько толкни меня, голос не подавай, а то ночь морозная слышно будет далеко, так ты всех зверей распугаешь». Договорились, стали ждать, как говорится, договор дороже денег и нарушать его нельзя. Мы и не нарушали до поры до времени, но чем дольше мы сидели, тем больше хотелось спать.
Да и как тут не уснёшь, ведь в это время суток мы обычно спим, и организм уже привык, так что помешать ему, сделать привычное, очень трудно. Одним словом проснулись мы, когда уже солнце светило, нам в глаза, вот оно нас и разбудило. Первым делом я посмотрел на то место где лежал заяц, но его там уже не было, вернее, были только остатки от него. «Да, — произнёс отец, — обхитрила нас плутовка, дождалась, когда мы уснём, а затем пришла и попировала». Так мы в этот день не солоно хлебавши, притопали домой. Мама узнала результат нашей охоты, укорзнительно покачала головой, но говорить ничего не стала, со стороны её это было редкое явление. Хочу описать ещё один случай отцовской охоты с засида в нашем дворе ночью.
Это было вскоре после войны. Зима была снежная, и зайцам в полях кормиться было нечем, и они делали набеги на хуторские сады. К нам в огород они тоже наведывались, им приглянулись наши абрикосовые деревья, что росли в огороде. Вот у этих деревьев и охотился отец с засида. Делал он это так. Как стемнеет, он брал деревянную лестницу, приставлял её к стогу сена, который находился буквально в 15 метрах от деревьев, затем забирался на стог и ждал когда грызун придёт на ужин. Мы дома в это время сидели в хате и ждали выстрела. Я в окно пытался увидеть, где находится отец, и как он будет охотиться. Хотя ночь была и лунная, но все равно на дворе было видно плохо, как я ни старался, ничего не увидел. Да и как увидишь в сумраке. Поэтому я, так же как и все сидел и ждал выстрела. Ждать приходилось долго иногда больше часа, но вот оно долгожданное бу-бух. Всё, выстрел произошёл, теперь будем ждать, есть ли от этого выстрела результат. Минут через десять в хату заходит тато и за уши держит свой трофей. Ура, сегодня на ужин будет мясо.
Так было не раз, и не два, ночная охота отца почти всегда была результатной, но бывали и неудачи. Обычно это случалось тогда, когда зайцы не приходили на ужин. По какой причине они это делали, нам не известно, может они ужинали в другом месте, а может в этот день они вообще не ужинали, а соблюдали диету. Это был тот период, когда у нас ещё не было борзых собак, вот когда они появились, тогда охота пошла успешней.
НАШИ БОРЗЫЕ СОБАКИ
Как-то в году 1948, брат Андрей привёз в хутор одну борзую собаку небольших размеров, и он назвал её Стрелка. На вопрос отца, где он её взял, брат рассказал: «Ехал я на машине из чёрных земель, с шофером остановились возле чайной перекусить. Когда поели, вышли на улицу смотрю, собачка ходит и людей обнюхивает, видно заблудилась и ищет хозяина. Я подумал, а что хорошая борзая собака, будет в помощь тато на охоте. Сгрёб её на руки и в кабину, по дороге дал ей имя Стрелка, и вот теперь она у вас. Если тато она вам нравится, то оставьте её у себя, а если нет, то я её увезу в Ипатово, там сосед просил её у меня. Тато ещё раз осмотрел Стрелку, ну если честно-то на настоящую борзую она не тянула, росточек у неё небольшой, тело правда длинное, хвост снизу мохнатый, а Стрелка им ласково махала, как будто просилась, чтобы её оставили в хуторе. Тато принял решение, оставить собачку у себя, всё-таки какой-никакой, а помощник на охоте.
По характеру Стрелка, как говорят, была себе на уме, на охоте она то носится за зайцами как угорелая, то сделает два-три прыжка и остановится, виновато прижмет уши, завиляет хвостом, как бы извиняясь, а когда на неё прикрикнешь, то она вообще набок ложится и не встаёт. Но всё-таки она иногда на охоте помогала. Когда же у неё был гон, то она вообще на месяц из дома исчезала, где она была и что делала, мы не знали. После этого, она через огород возвращалась домой, виновато виляя хвостом, а через определённое время у Стрелки появлялись щенята. Одного щенка оставили себе, кстати, я хотел, что бы оставили черного щеночка, но Андрей настоял на рыжем щенке, и оставили рыжего для себя, и назвали его «Лётчиком», а чёрного дали Кошевому Якову.
Когда они выросли, то чёрный превосходил нашего рыжего щенка, и в габаритах и в агрессивности, для охоты на лис он бы был самое то. Хотя и наш щенок рыженький вырос в большую собаку, больше похожий на волкодава, которые были у чабанов. Охотился тоже неплохо. Когда у неё был приплод после второго гона, то тато уже без Андрея оставил себе беленького щенка и назвали его «Полёт». Но это уже было без меня, я охотничьих собак увидел уже взрослыми, когда вернулся в хутор перед армией. Позже, когда я стал с собаками ходить на охоту, то видел, как их мать Стрелка, обучала охоте на зверя. Тактика у неё была такая, сыновья бегут за зверем, и гонят его на мать, которая в это время притаилась где-то и лежит, ждёт своей минуты. В нужный момент Стрелка прыгает на зайца или лису, те от неожиданности теряются и на миг останавливаются и этого мига достаточно, чтобы зверь оказался в зубах Стрелки. Когда я перед армией приехал в хутор, то все три собаки были уже взрослые, только Полёт ещё не был приучен к охоте в виду своей молодости. Но на охоту отец его всегда брал, чтобы он учился уму-разуму.
