Александр Покровский - Робинзон. Инструкция по выживанию
– Ах они учения проводят! Так-так! Центральный! Товьсь на быстрой!
– Есть! Товьсь на быстрой!
– Ну что, Александр Иванович! – начштаба обращается к командиру.
– Готовься! Начальство молчит, а мы в заднице! Я не я буду, если он сейчас нас пополам перерезать не попытается. Смотри что делает! Центральный! Право тридцать!
– Есть!
Лодка маневрирует, но вся четверка гостей все равно успевает оказаться рядом и прижимает так, что у лодки цели все равно справа – лодка обязана уступить дорогу.
– Гляди, сколько у них фотоаппаратов и видеокамер. Они про нас кино снимают. (Начштаба.)
А у нас фотоаппарат-то есть?
– Должен быть!
– И пленка в нем есть?
– Конечно!
– Хорошо! Центральный! РТС есть? Фотоаппарат с фотографом наверх!
– Есть!
На мостике появляется мичман с фотоаппаратом. Начштаба командует ему:
– Снимай!
Тот снимает, потом говорит:
– Пленка кончилась!»
– Так найдите где-нибудь еще эту вашу пленку!
В это время лодка маневрирует. То и дело слышится: «Право на борт! Лево на борт!»
Гости крутятся, вертятся – того и гляди располосуют лодку.
– Все вниз! – кричит начальник штаба. Командир и сигнальщики поспешно спускаются вниз. Начштаба непрерывно пятится, уступает и наконец: «Срочное погружение!»
Начштаба прыгает вниз, закрывает за собой крышку верхнего рубочного люка.
Лодка уходит вниз по «срочному». 20 секунд – глубина 140 метров. Начштаба отдраивает рубочный люк в боевой рубке и весь мокрый от пота спускается в центральный.
Опуская перископ в боевой рубке, он только что слышал над головой шум «вражеских винтов» – «Харлан Каунти» и его банда утюжит над ними море.
В центральном все серые от пережитого.
– Ну, – говорит начальник штаба, – что приуныли-то? В первый раз, что ли? Вот-вот в деле появится наше славное начальство, и мы будем во всем виноваты. У этих сук спутниковая навигация, и они никого не боятся. Ну что, командир, пошли на юг, ближе к родным территориальным водам? Там всплывем и подмоемся для интервью с командованием. А по данным нашей разведки потом окажется, что «Харлан Каунти» и его банда находились на расстоянии пятисуточного перехода от нас, и мы тут все придумали. Суки! Чуть нас не пропороли! Я до сих пор с влажной промежностью. Очко сжалось до размеров булавки! А? Что, центральный пост, тоже не сладко? Чай у нас на корабле есть? Командир, пошли, чайку, как бы это поприличнее выразится, хлопнем!
Командир и начштаба сидят в кают-компании. Пьют чай. Начштаба командиру:
– Не переживай, Александр Иванович. Ты же видел, что творилось. Он же с самого начала создавал ситуацию, ведущую к столкновению. И на палубе у него полно видео и прочей аппаратуры. И лозунги по-русски. И говорят они с нами на нашем, родном языке. Подготовились. А у нас, кроме «лютой ненависти к звериному оскалу империализма», ничего нет. И пленку в нашем задрипанном фотоаппарате заело. А у них – множественная фиксация ситуации. Еще секунда – и дырища у нас в борту, и даже гибель корабля в результате «безграмотных действий российского командира». Кто сказал, что холодная война закончилась? Хрен там. Помеха у меня справа по носу – я должен уступить дорогу. Они нас еще у наших террвод догонят. Увидишь. Это еще не конец. Не переживай. Насчет своей академии расстроился?
– Ну, честно говоря, да! – говорит командир.
– Никуда твоя академия не денется. Сейчас дай команду, чтоб принесли сюда вахтенный журнал центрального поста. Там всегда маленькая строчка найдется. Я запись сделаю, что я вступил в командование кораблем. Хотя не надо приносить журнал, я сам в центральный зайду. Разделим ответственность. Я командовал. Ведь так?
– Ну так!
– Вот мне и отвечать. Плевать. Не привыкать. Ну прилетит по линии МИДа очередная порка. Максимум, что мне грозит – это должность заместителя командира дивизии по боевой подготовке навсегда. Или оставят начальником штаба. Ну не назначат меня комдивом еще два, три, четыре года. А потом, может, и вовсе это все будет уже неактуально. А орден дадут какому-нибудь начальнику отдела кадров. Ты лучше скажи, чем у тебя народ сейчас занят?
– Отсечные учения по борьбе за живучесть.
– Вот и хорошо. Ты ляг в койку, задумайся, а я пройдусь по отсекам, посмотрю на народ. Заодно и запись в вахтенном журнале сделаю. Давай, вались в койку.
Начштаба уходит в центральный пост.
В центральном. Входит начальник штаба. Вахтенный офицер командует: «Смирно». Начштаба говорит устало: «Вольно». Начштаба подходит, берет черновой вахтенный журнал, что-то в нем ищет, находит, смотрит вокруг, говорит:
– Кто на журнале?
– Мичман Нестеренко!
– Нестеренко! Почему у вас в журнале есть пустые места, куда при желании можно что-то вписать? А?
– Виноват, товарищ капитан первого ранга!
– Виноват? Вот начштаба за вас и будет делать записи. (Делает запись: «Вступил в командование кораблем».) Так! Ладно. Командир в каюте, а я пройдусь по отсекам.
– Есть!
Начштаба выходит.
«Смирно!»– «Вольно!»
Пятый отсек. Командует Кашкин.
«Аварийная тревога! Пожар! Горит РЩ…» – «Загерметизирована носовая переборка!» – «Загерметизирована кормовая переборка!»– «Остановлен отсечный вентилятор!» – «Боевой номер… включился в ПДУ!» – «Готовится ЛОХ к подаче в отсек!» – «Готова к работе ВПЛ!» – «Размотаны шланги!» – «Тушится пожар с помощью ВПЛ!» – «Потушен пожар!»– «Боевой номер. переключился из ПДУ в ИП!»
Люди в отсеке бегают как белки. Герметизируют, обесточивают, разматывают, докладывают, включаются и переключаются.
Центральный пост.
«Пятый!»– «Есть пятый!»– «Пропустить начальника штаба в корму!» – «Есть пропустить начальника штаба в корму!»
Открывается переборочная дверь, в отсеке появляется начальник штаба.
«Смирно!»– «Вольно!»
Начштаба видит Робертсона:
– А, лейтенант, учимся?
– Так точно!
– Это хорошо. А покажи-ка мне, как ты герметизируешь отсек.
Они спускаются в выгородку кондиционирования.
– Ну? – говорит начштаба. – Какие клапана перекрываешь?
Робертсон показывает.
– А клапана выброса углекислого газа почему забыл? На какое избыточное давление рассчитана переборка?
– На десять килограмм!
– На десять килограмм на квадратный сантиметр.
– Так точно!
– То есть на сто метров под водой. А на какое давление рассчитана магистраль выброса углекислого газа? Не знаете?
Робертсон мотает головой.
– На два килограмма, – говорит начштаба. – Вот и выходит, что если ты не закроешь вот этот клапан, то переборка у тебя будет держать не десять кило, а только два. Понятно? Все клапана, особенно воздушные, должны быть загерметизированы. А что делать с баллонами ВВД при пожаре в отсеке?
– Их надо герметизировать!
– Да! Или стравить за борт! Иначе при хорошем пожаре в отсеке выгорят там в клапане все прокладки к чертовой матери, и пойдет в отсек воздух, и будет у тебя пылать, как в мартене. И давление в отсеке вырастет. А это значит, что если отсек негерметичен хотя бы по одной магистрали, то ты угарным газом загазуешь всю лодку. Что зачастую и происходит. И все умрут. Розовые. Почему угоревшие имеют розовый цвет лица? Потому что кровь в твоих и моих жилах, Робертсон, реагирует с окисью углерода в триста раз быстрее, чем с кислородом. И образуется карбоксигемоглобин. Тромб. Он алого цвета. Понятно? А регенерацию куда мы денем?
– Мы вынесем комплекты регенерации подальше от открытого огня!
– Вот это правильно. И запасные патроны к ИП тоже.
Вызов центрального:
«Пятый!» – «Есть пятый!» – «Начштаба есть?»– «Есть!»– «Начальнику штаба просьба прибыть в центральный пост!»
Начштаба входит в центральный.
«Смирно!» – «Вольно! Что?»
В центральном командир:
– В рубку акустиков.
Командир и начштаба в рубке акустиков.
– Они нас нагоняют, товарищ капитан первого ранга! (Акустик.)
– Скорость?
– У них двадцать шесть узлов.
– Они нас догонят у самых террвод. Надо уходить. Командир, донесение об обстановке в штаб!
«По местам стоять к всплытию на сеанс связи и определение места!»
Штаб Северного флота. Доклад начальнику штаба:
– К-216 опять уходит от преследования!
– Где они их нагонят?
– Вот здесь! (По карте.)
– У наших вод.
– Авиацию?
– А потом получить от МИДа за нарушение воздушного пространства над мирными американскими судами? Кто у нас в этом районе?
– Только ОВРа. Морской тральщик «Моторист».
– Дайте ему команду.
Морской тральщик «Моторист». Командир на мостике. К нему подходит офицер:
– Товарищ командир, только что из штаба получили. Нам приказано отогнать американцев всеми имеющимися средствами.
– Так и сделаем. Боевая тревога! Сергей Михайлович!
– Я!
– Готовьте ваши пушки!
– Пушки?
– В чем дело, Сергей Михайлович? Сказано: «всеми имеемыми средствами»! У вас в строю, надеюсь, то, что издали напоминает артустановки?
