Сэмюэль Беккет - Как есть

о Ч очень глубоко быстро конец там наверху где свет мой шлепок и ноготь по коже для верхней перекладинки римского И когда внезапно слишком рано слишком рано несколько сценок еще внезапно я перечеркиваю крест сверху очень глубоко Святой Андрей Черноморский[47] и открывалка это значит опять у меня внезапные перепады настроения

моя жизнь еще там наверху где свет в мешке оно шевелится утихомиривается опять шевелится сквозь потертую ткань свет проникает не такой яркий сухие шорохи всегда издали но меньше вечер он вылезает из мешка еще совсем маленький[48] я еще здесь первый всегда я потом остальные

сколько лет Боже мой пятьдесят шестьдесят восемьдесят сморщенный на коленях ягодицы на пятках ладони на земле расставлены как ступни это совершенно ясно больно ягодицам задница приподнимается голова качается елозит по соломе так оно лучше шум метлы хвост собаки мы хотим домой наконец

глаза мои открываются еще слишком светло вижу каждую соломинку стучат три или четыре как минимум молотки ножницы кресты может быть или какое-то другое украшение

на четвереньках добираюсь до двери поднимаю голову ну да глазею в щелку на край света я бы так дошел до края света на коленях я бы обошел его на коленях руках передних лапах глаза в двух пальцах от земли ко мне возвращается обоняние временами сухой смешок вздымает пыль на коленях вдоль сходней на нижнюю палубу где эмигранты

сиреневый свет Гомерова сиреневая волна[49] среди улиц летучие мыши выходят мы еще нет не так глупы это я мозг звуки все такие же далекие все меньше виноват вечерний воздух это нужно понимать а то что потом надвигается это только скрип колес он надвигается железный обод подпрыгивающий на булыжниках может быть везут урожай но тогда деревянные башмаки

не важно вот и я как я продолжаю существовать все еще на коленях сложены руки все еще прижаты к лицу кончики пальцев соединены перед кончиком носа кончики пальцев соединены перед дверью верхушка головы или макушка прислонена к двери поза видна и непонятно что сказать кого умолять о чем умолять не важно важна поза важно намерение

как я продолжаю существовать стемнеет придет день когда все заснет мы выскользнем наружу хвост который метет солому у него не все дома теперь мне надо подумать за нас двоих вот занавес закрывается очень дорогой слева справа мы исчезаем потом все остальное вся дверь исчезает жизнь там наверху маленькая сцена я бы не мог вообразить я бы не мог

удар по черепу зачем аутопсия потом что потом что сейчас мы попробуем увидеть потом последние слова так на так несколько слов ТЫ МЕНЯ ЛЮБИШЬ БОЛВАН нет исчезновение Пима конец второй только третья и последняя мы не можем продолжать мы продолжаем то же самое можно ли будет остановиться скорее уж остановить мы не можем продолжать мы не можем остановиться остановить

итак Пим останавливается жизнь там наверху где свет он не может больше чтобы или я соглашался или удар по черепу я не могу больше одно из двух а потом что он я сейчас я у него спрошу но сперва я когда Пим остановится что со мной станет но сперва тела прижатые бок к боку я на севере ну вот с туловищами ясно с ногами но руки когда Пим останавливается где что делают руки кисти рук

его правая там справа на уровне ключицы или креста Святого Андрея Волжского моя вокруг его плеч шеи не вижу это что касается правых рук с кистями я не вижу этого не говорят соответственно а другие левые руки разговор о наших руках вытянутых впереди нас кисти вместе в мешке ну вот с четырьмя руками четырьмя кистями рук ясно но вместе как вместе только соприкасаются или сцеплены

сцеплены но как сцеплены как в рукопожатии нет но его кисть растопырена моя сверху пальцы скрючены просунуты между его пальцев ногти рядом с ладонью такое положение они в конце концов заняли так я его хорошо вижу хорошо и в скобках внезапно слишком поздно немного поздно озарение как мои приказы другим способом более гуманным

мои требования через другую систему сигналов совсем другую более гуманную более тонкую от руки к руке в мешке кривые ногти и ладонь поскрести нажать но нет по-прежнему правая удар по черепу ногти в подмышку для пения острие консервного ножа в ягодицу рукоятка тыкается в почку хлопает наискось а указательный палец в дырку все необходимое до конца жаль хорошо а головы

голова к голове мое правое плечо неизбежно налегает на его левое я повсеместно сверху но рядом как как две старые клячи запряженные вместе нет но моя то есть моя голова лицом в грязь а его голова правой щекой книзу его рот у моего уха наша щетина перемешалась впечатление что для того чтобы нас разлучить надо было бы нас побрить ну вот это насчет тел рук кистей рук голов

итак то что стало им и мной проваливается в прошлое в этом положении когда Пим останавливался потому что не мог больше я соглашался или удар по черепу потому что не мог больше я его спрошу но я я

вопрос что он сейчас сказал вернее я услыхал от этого надтреснутого голоса который так долго молчал треть две пятых или уж каждое слово вопрос если когда он останавливается есть ли в этом какой бы то ни было материал для размышлений молитва без слов у дверей в стойло долгий ледяной подъем к всепрощающей слишком поздно а что еще ночь на морском просторе в стоячей воде в мелком убогом море испещренном островками или уж какое-нибудь другое путешествие

здесь найдется чем ненадолго обмануть это долгое время года или просто чуть-чуть воды утолить жажду попить и привет ответ слегка стоячей воды я бы рад был сейчас попить

а вопрос то о чем я его спрошу вот сейчас я ведь еще сумею его спросить сумею этим заняться пускай хоть считанные секунды это будут сладостные секунды вопрос не ответ почему вопрос потому что ну да конечно ведь со мной остается все что я у него спросил только я больше не знаю что это только знаю что только то что он еще здесь отчасти в моих объятиях прижавшись ко мне во всю свою маленькую длину это я знаю по крайней мере и в маленьком безвозрастном тельце черном от тины когда смыкается тишина еще достаточно чувства потому что он еще здесь

кто-то со мною еще там со мною я еще там желание странное когда тишины еще там достанет на то чтобы меня спросить пускай хоть считанные секунды он подышит еще или в моих объятиях уже недоступное пытке тело и это тепло у меня под рукой у меня под боком просто тепло сохраненное грязью мы это видали благодаря словам через них вы видите и страну какие странные путешествия

так вперед веселей еще тяни толкай если бы только селедка временами или креветка это были бы сладостные мгновения увы уже все дорога больше здесь не проходит банки на дне мешка герметически вакуумно сомкнутые навек вокруг своих мертвецов пресекается голос жизнь там наверху где свет по той ли другой причине мы вместе с тем что происходит с нами

во всяком случае я у него я сейчас у него спрошу что происходит во всяком случае со мною когда тишина настает останавливаюсь и снова вперед вот это дорога открывалка или буквы «а» в моей щетине над самым ухом вымученный голос жизнь там наверху шепот рукоятка по почкам выше выше светлее и что со мной станет когда больше не будет этого будет другое бу-бу-бу наш голос наш общий голос я этого не говорил я не знал потом мой голос мой и все уже все

нет ничего я не говорил ничего говорю как слышу всегда говорил короткие содрогания низа ни звука голос Пима над ухом что это будет всегда жизнь там наверху невозможно иначе наши сценки и синева и вечный свет ясно облачно снежные хлопья ночь звезды светила небесные темноты никогда не бывает вволю тайная ночь между нами секреты и вечный шепот вдобавок я убежден что я его слышу никогда вопрос я твержу его шепотом мое убеждение никогда меня не посмеет задеть вопрос сомнение убеждение это я слышу а шепот никогда никогда

голос Пима короче а потом ничего жизнь как мы говорим короткая сценка минута-другая сладостные мгновения потом ничего такого получше что бы не подлежало сомнению Крам ожидает и год и два он нас знает что-то не так как надо но все же года два-три под конец у Крима они мертвы что-то не так как надо

Крим мертвы ты болен здесь не умирают и длинным когтистым указательным пальцем Крам потрясенный пронзает грязь прокладывает трубу до самой кожи потом до Крима ты прав они теплые Крим и Крам поменялись роли это грязь Крам мы оставим их наверху и посмотрим годик-другой палец Крама еще теплые

Крим не могу поверить измерим температуру Крам бесполезно кожа розовая ты болен Крим розовый Крам они теплые и розовые вот мы ничто и все равно розовеем сладостные мгновения нет никакого сомнения

короче еще раз и навсегда голос Пима потом ничего ничего потом голос Пима его замолчать заставляю от молчания сам страдаю потом заставляю его вновь зазвучать чтоб наконец не быть а потом быть опять что-то здесь от меня ускользает потому что по-моему быть чтобы мочь буквы открывалка неизбежная логика я еще что-то соображаю