Иван Зорин - Роман в социальных сетях
«По-вашему, такое можно придумать?»
На несколько часов повисла пауза.
«Господи, с таким даже рядом стоять неприлично! — написала утром «Зинаида Пчель». — Куда смотрит модератор?»
«Или я или он!» — предъявила ультиматум «Аделаида».
ПРИГЛАШЕНИЕ НА КАЗНЬ
Прошли сутки. Администратор молчал, зато ответил «Раскольников»:
«Ах, так вы боитесь замараться? А чем я хуже вас? У каждого своя работа, каждый выживает, как может, а зачем не знает. Как говорят в американском кино: «Мы хорошие парни, которым приходится жить в плохом мире». И разве все не делается ради денег? Вот не долее, как вчера мне поступило предложение. Бизнесмен «заказал» брата. Думаете, не поделили женщину? Или не стерпел оскорбление? А может, зависть? Если бы! Причиной как всегда оказались деньги. Теперь у меня три возможности. Выполнить контракт и получить гонорар. Взять на себя роль судьи, отправив на тот свет «заказчика». Или устраниться. В последних двух случаях я теряю деньги. Готовы ли вы мне их компенсировать? Сколько стоит ваша мораль?»
Первым не выдержал «Олег Держикрач»:
«Кем вы себя возомнили, «Раскольников»? К чему весь этот спектакль? Вы что, эксгибиционист? И чего вы, собственно, добиваетесь?»
Это понравилось «Иннокентию Скородуму» и «Зинаиде Пчель».
«Он маньяк, помешанный на деньгах!» — добавила «Аделаида».
Захар Чичин промолчал.
««Раскольников» уже вырыл топор? — приписал через час «Сидор Куляш». — Он вышел на тропу войны? Или занялся троллингом?».
«Могу выложить видео, — осадил его «Раскольников». — Когда «Авель» будет уже мертв».
«Что вы хотите доказать, «Раскольников»? — опять гнул «Олег Держикрач». — И кому? Себе? Нам? Поймите же, наше поведение вас никак не оправдает». Слово «никак» было выделено.
«Оправдания теперь нужны вам, — так же выделил «вам» «Раскольников». — И вы их уже подбираете».
Это стало последней каплей.
«Подонок! — прорвало «Зинаиду Пчель». — Убийца!»
«Мразь!» — подтвердила «Аделаида».
«Дурной детектив, — написал «Иннокентий Скородум». — Однако о какой сумме идет речь?»
«А во сколько вы оцените жизнь?» — вопросом на вопросом ответил «Раскольников».
«Кто сообщит полиции? — спрашивала через три часа «Ульяна Гроховец». — По-моему, это обязанность администратора».
Это понравилось «Иннокентию Скородуму» и «Степаниде Пчель».
«Раскольников» держал удар.
«Ульяна Гроховец выбрала первый вариант, кто еще? — холодно осведомился он. — Те, кому понравилась ее идея?»
Иннокентий Скородум и Степанида Пчель промолчали. Зато прорезался «Модест Одинаров».
«Я оставлю вам наследство, — предложил он. — Подождете?»
«Вот это уже кое-что. Но, увы, не в моих правилах ждать. Я беру сразу, поймите, все под Богом ходим».
«Круто, «Раскольников»! — восхитилась «Дама с @». — Теперь мы что, соучастники?»
«В каком-то смысле. Сокрытие готовящегося преступления. Но толковый адвокат легко вас отмажет. Для правосудия ваша вина не серьезна. А для совести?»
«А для твоей, ублюдок?! — закатила истерику «Зинаида Пчель». — У тебя ее нет, думаешь, у всех также? Тварь! Ах, какая же ты тварь!»
Это понравилось «Сидору Куляш».
Если «Зинаида Пчель» надеялась задеть «Раскольникова», то она явно просчиталась. Вывести его из себя было невозможно, что он и подтвердил, также отметив ее комментарий как понравившийся. И этим поразил «Зинаиду Пчель»:
«Господи, да он еще соглашается! Какой, однако, покладистый!»
«Раскольников» ограничился желчным смайликом.
«Я обратилась в полицию, — поздно ночью сообщала «Аделаида». — Меня там высмеяли».
Больше комментариев не поступало. Прошел день.
«Каин уже занес нож над Авелем, — поставил в известность «Раскольников». — Крайний срок завтра».
«А где доказательства? — вновь прорезалась «Зинаида Пчель». — Может, он простой вымогатель? Соберет с нас денежки и, поминай, как звали…»
«Раскольников» выставил фотографию, с которой смотрел улыбавшийся молодой мужчина с ямочкой на подбородке:
«Это Авель».
«Говорил же, он обыкновенный тролль! — оживился «Сидор Куляш». — Киллер бы не стал так рисковать».
«А чем? — возразил с унылым смайликом «Модест Одинаров». — Разве можно найти по фото?»
«Сочиняет, — согласился с «Сидором Куляшем» «Иннокентий Скородум». — Причем отвратительно».
Но Захар Чичин не сочинял. «Каин» действительно заказал ему «Авеля». Сославшись на общих знакомых, он писал, что речь идет о семейном конфликте, и обещал не торговаться. Захар Чичин был удивлен. «Авеля» ему было не жаль, но он впервые видел, чтобы с таким безразличием проливали родную кровь. Изменив своему правилу, он решил встретиться с заказчиком, отправившись в одиноко стоявший особняк. Но перед этим наблюдал за «Авелем», чтобы иметь представление о мотивах, подтолкнувших к его убийству. И вскоре убедился, что тот не был агнцем. Для этого Чичину не пришлось ходить далеко — «Авель» устраивал свидания с женой брата в той же гостинице, где он остановился. «Вот сучка! — усмехнулся Чичин на ухоженную молодившуюся женщину, которую «Авель» целовал, встречая в вестибюле. — Не могла на стороне мужика найти». Держась за спиной, Чичин проводил их до номера, несколько раз пройдя по коридору мимо спешно захлопнутой двери. Выждав время, он припал к ней ухом, услышав любовный смех, и у него даже мелькнула мысль о ревнивом муже, но он быстро ее оставил.
«Каин» оказался сутулым, обрюзгшим человеком средних лет с лихорадочно бегавшими голодными глазами. На нем был малиновый пиджак, накрахмаленная, упиравшаяся в шею сорочка и мятый галстук в горошек.
— Отец наследство разделил, — угрюмо признался он, вертя в руках аванс. — Свою часть бизнеса, акции… А с какой стати? Он только баб трахал, когда мы с отцом корячились. А на похороны и копейки не дал.
Он замолчал, уставившись в точку, где-то за спиной у Захара Чичина. Потом протянул перевязанную резинкой пачку денег.
«О жене не знает, — принимая ее, усмехнулся про себя Захар Чичин. — Может, и к лучшему».
— Это ваши дела, — заметил он вслух. — Рано или поздно у каждого вырастает зуб на брата.
— На брата? — на мгновенье оторопел «Каин», но потом взял себя в руки. — Сделаешь?
Захар Чичин кивнул.
— Но надо бы набросить. Брат все-таки…
«Каин» побагровел.
— Что ты заладил: брат, брат! Не твой же! Ты чего мне на нервы действуешь? Не берешься, так и скажи, на тебе свет клином не сошелся!
Захар Чичин ядовито улыбнулся:
— А у самого что, рука не поднимается? Решил бы все по-родственному. Ты же старший, небось, поколачивал его в детстве?
«Каин» неожиданно успокоился, сел за стол, обхватив голову руками.
— А твое какое дело? Ты чего, морали пришел читать? Ты же убийца.
И вдруг заорал:
— Вон!
Он чуть не плакал, его плечи дрожали. Обойдя стол, Захар Чичин похлопал его по спине, произнеся самую долгую речь в своей жизни:
— Брось, на свете всякое бывает. Я же понимаю, не каждый день приходится брата убивать, вот и хотел посмотреть. Но не волнуйся, сделаю все в ажуре, зря, что ли ехал. Или ты хочешь оплатить неустойку?
— Нет, — поднял голову «Каин».
— А раз нет, давай деньги пересчитывать, бизнесмен.
Он раскладывал купюры по столу, точно пасьянс, который должен сойтись, и пока собирал обратно, «Каин» избегал смотреть ему в глаза…
Тогда же Захар Чичин затеял свою игру в Интернет-группе. Вовлекая в нее, он надеялся расставить все по местам, доказав свою правоту, продемонстрировав, что на свете нет ни правых, ни виноватых, а есть только жертвы случайных обстоятельств. Но для участников группы «Авель» оставался всего лишь пятном на экране, и к заявлению Захара Чичина они отнеслись, будто к сообщению из Африки, где резались туземцы. После первого шока, все успокоились. Сообщений от него больше не поступало, и его игру теперь воспринимали, как дурную шутку.
«Не убивайте его, «Раскольников»», — подыграла «Дама с @». — Он такой миленький».
«Смените ремесло, «Раскольников», — посоветовал «Олег Держикрач». — Вам явно пора на отдых. Руки еще не трясутся?»
Захар Чичин и в самом деле устал. «Последнее», — думал он, принимаясь за дело, и уже подбирал место, где лучше залечь на дно. Но каждый раз его охватывала невыносимая тоска, и он, проведя месяц в бесцельной маете, приступал к следующему «заказу».
Спустившись за колой, Захар Чичин увидел в вестибюле «Авеля». «Ждет невестку», — усмехнулся он. «Авель» утопал в гостиничном кресле, положив руки на симметрично выставленные колени, вытянув прямо спину, как провинившийся школьник, и неподвижно смотрел на входную дверь.
— Славный городишко, — открывая на ходу колу, улыбнулся Захар Чичин.
«Авель» поднял глаза, близоруко сощурившись.
