Станислав Миронов - Virtuality
Тупая жирная корова.
Зеркало.
Я с силой сжимаю следующий прыщ. Снова надавливаю. Он лопается, так же с хрустом. Хлоп! С таким приятным хрустом. С хрустом, вместе с которым уходит гниль с поверхности моего жирного лица.
Говорят, у большинства подростков есть прыщи. Когда наступает пубертатный период, гормоны плещут, и всё в том же духе, у людей появляются прыщи. И я в свои тринадцать лет — как раз тот самый прыщавый подросток.
Вернёмся к моменту встречи. Я, наконец, выдавливаю из себя:
— Привет.
Мимо нас пробегает какой-то парень и орёт мне:
— Привет, Порш! Погнали? Тррррррнннннн!!! — и, дебильно гогоча, убегает дальше по своим делам.
Я думаю, что все уже достали дразнить меня своими глупыми прозвищами, но стараюсь скрыть это от Жени. Он не должен этого знать. Он ведь наверняка не знает, если подошёл ко мне. А это прозвище, оно какое-то обидное. Мне больно каждый раз слышать, когда меня называют Порш. И это их идиотское «Тррррррнннннн», как будто двигатель заводится.
Суки.
Кстати, почему именно Порш?
Никак не могу вспомнить.
Вернёмся снова к зеркалу.
Я смотрю на свою грудь. Точнее, на груди. Сиськи. Буфера, если их можно так назвать. Одна из них меньше другой, такие полудетские набухшие соски, и… Её почти нет. Груди, в смысле. Фу, как отвратно выглядит. Я хочу хорошую грудь. Господи, дай же мне хорошую грудь!
Вернёмся к Жене.
Он спрашивает:
— А кто это — Порш?
— Не знаю.
— Придурки. Не обращай внимания на идиотов.
Неужели хоть кто-то меня понимает?
Ах, этот Женя… Какой он классный…
Снова зеркало. Смотрю ниже. Нет, это ужасно. Я какая-то… Толстая. Нет, даже не толстая. Я именно жирная. Сало свисает у меня с боков, у меня висит живот. Большой, большой живот. Я — уродина?
Хлоп! Я выдавливаю очередной прыщ. Этот был зелёный, который с гноем. Цвет опорожнения на зеркале — такой же зеленоватый, как прыщ, которым это опорожнение было до тех пор, пока я его не выдавила. Гной стекает вниз по зеркалу. В этих гнойных прыщах больше жидкости, чем в обычных.
Снова Женя.
Он говорит:
— Забудь о них. Скажи мне, почему ты за мной наблюдаешь?
Я даже не знаю, как ему признаться. Я снова теряю дар речи. Пытаюсь взять себя в руки. Тяжело. Сложно. Но всё-таки можно.
Я говорю:
— Потому что… Потому что… Ты мне нравишься, — мне хочется сказать, что я люблю его. Нет, мне хочется кричать об этом. Рассказать об этом всему миру. Но я не могу. Пока рано. Нельзя открывать все карты.
— Как тебя зовут?
— Меня? Меня — Вика.
— А я Женя.
— Мне… мне… очень п-п-приятно, — запинаясь, призналась я. А ведь правда, так приятно!
Зеркало.
Хлоп! Хлоп! Я выдавливаю ещё два прыща. Я избавляюсь от своих изъянов. Я хочу стать красивее. Но ведь если чего-то хочешь, то надо не просто хотеть, надо ещё делать. И я делаю. Начинаю с гнили. Она мне не нужна.
Женя.
Он говорит:
— Что делаешь завтра?
— Учусь, а потом домой.
Как всегда, учёба — дом — учёба. Развлечение моего дня.
Это так тяжело, быть самой умной. Самой страшной — тоже.
Ещё тяжелее, когда тебя называют Порш.
И постоянно добавляют: «Тррррррнннннн».
Женя предлагает:
— Забей. Пошли гулять. После уроков. Ты же сможешь, да?
— К-конечно. Смогу. Да.
— Ты во сколько заканчиваешь?
— В четыре.
— Вот и отлично, я тоже. Давай на этом же месте. Окей?
— Д-давай, — по-прежнему запинаясь, отвечаю я.
— Тогда до завтра.
— Пока, — и он, помахав мне рукой на прощание, резко развернулся и ушёл.
Нет, этого не может быть. Женя. Женя. Женя со мной заговорил! Сам подошёл! Домой я не шла. Я летела. В голове летали бабочки, и майская погода только лишь добавляла романтики. Как мне было хорошо…
Зеркало.
Я поднимаю руку, и сало, то, что у меня под плечом, свисает вниз. Слегка трясу рукой в том же положении, и сало отдаёт резонансом вместе с рукой.
Раз покачивание. Два покачивание. Три покачивание.
Снова и снова.
Как мешок с говном.
Женя.
Я встретилась с ним на следующий день. Мы гуляли с ним целых два часа! Я сказала маме, что ушла в библиотеку, а сама пошла с Женей.
Кстати, я не вспомнила мою маму. Абсолютно никаких связанных с ней воспоминаний. Кроме библиотеки. А о существовании отца я вообще не задумываюсь. У меня что, нет отца?
В тот день мой любимый предложил мне встречаться. Он сказал:
— Вика, будь моей девушкой!
Я не верю своему счастью. Меня никто не любит. Я никому не нужна. Все презирают меня. Дразнят. Издеваются. Ненавидят. Все, кроме него. Я так его люблю!
Прошло всего лишь несколько секунд, прежде чем я сказала, точнее, даже выдохнула, слово «да». Но секунды эти показались мне вечностью. Как будто пролетела целая жизнь, но так незаметно, что я её не успела вспомнить, ощутить, проникнуться ею. Это так волшебно…
И снова я у зеркала.
Хлоп, хлоп, хлоп! Я выдавливаю ещё несколько прыщей. Они бывают не только разных цветов. Они ещё бывают разного размера, некоторые на моём лице диаметром с иголку, а некоторые с кончик вилки розетки. Некоторые просто набухшие, а некоторые с таким красным обрамлением, а сверху белая или зелёная головка. Есть и подкожные прыщи, их давить сложнее.
Я достаю иголку и протыкаю ещё один прыщ, тот, который подкожный. Сначала вытекает кровь, все мои пальцы в крови. А вот и хлоп, и потёк гной. Из меня. Я смазываю его пальцем и нюхаю. Запах приятный. Я от него избавилась, от этого прыща. Я беспощадна к своей напасти. Я хочу её искоренить.
И я это сделаю.
Мы встречались с Женей почти месяц. Каждый день, после уроков. Я уже забросила все книги. Даже учителя начали замечать, что что-то со мной не то. На самом деле, это с ними было что-то не то. Они все злые, эти учителя. И одноклассники. Вообще, все люди злые. Они называют меня Порш. И всегда добавляют «Тррррррнннннн».
Твари.
Ну, ничего, скоро они все узнают, что Женя — мой парень.
Они у меня ещё попляшут.
Я так и вижу их открытые от удивления рты. Как же это сладко!
Жду не дождусь того дня, когда они все уткнутся в тряпочку.
Я им всем покажу, кто чего стоит.
Обязательно.
А вчера Женя сказал мне:
— Ты знаешь, Вика, ведь ты уже взрослая. И я тоже. Ну, ты меня понимаешь…
Кажется, я понимаю, о чём он говорит.
Женя продолжил:
— Ты бы знала, милая, как я тебя люблю. Ты бы знала, как я тебя хочу!
Знал бы ты, как я тебя хочу. Знал бы ты, как я хочу тебе это сказать. Но не могу. И я промолчала.
Он сказал:
— А ты хочешь?
Я только кивнула головой.
— Тогда давай сделаем это. Я никогда так этого не хотел.
— На выходные. В субботу. То есть, завтра. Мама уезжает на дачу, а я остаюсь учить уроки. Готовиться к сдаче зачётов.
Нет, это не я сказала. Слова сами вылетели. Откуда-то изнутри. Из души. Да, я люблю его. Да, я хочу его. Я хочу, чтобы он был моим, а я — его. Я готова. Точно.
Зеркало.
Я поворачиваюсь спиной, по-прежнему смотря в зеркало, и смотрю на свой зад. Ужас. Он шире плеч. И на нём складки. Трогаю его. Такая противная, мягкая, как квашня, кожа. На ногах — тоже сало. Вы бы знали, как это плохо, не нравиться себе.
Женя.
Он говорит:
— Отлично, тогда завтра в десять утра на том же месте.
На том же месте — это возле футбольного поля. Мы всегда встречались с ним там, весь этот месяц, а потом уходили гулять по лесу. Я однажды спросила его, почему мы не можем гулять возле школы? Или в парке? А Женя ответил, что все остальные пока не должны знать о наших отношениях. Пусть это будет для них сюрпризом. Он спросил:
— Ты же хочешь сделать им такой сюрприз?
Я могла только согласиться. Вообще, он такой весь понимающий, этот Женя, он такой предупредительный, он всегда знает, что нужно делать, а что нет. А как он целуется… Мы по десять минут целовались, не отрываясь друг от друга. Перед поцелуем и после него он всегда доставал платок и вытирал губы. Он объяснял это тем, что нужно соблюдать правила гигиены, что чистота — залог здоровья. Конечно, я была с ним согласна, и на следующий же после первого поцелуя день тоже стала ходить с платком. И тоже стала вытирать им губы. Женя это поощрял. Его поцелуи были такие страстные, что внутри от них всё ныло и зудело. Ну, там, в низу живота. В общем, вы меня понимаете.
Зеркало.
Ещё бывают подсохшие прыщи, те, которые самые глубокие, которые ты уже когда-то пыталась выдавить, но тщетно. Они самые сложные. Их сложнее всего удалить, они сидят глубоко под кожей. И под твёрдой засохшей коркой, состоящей немного из крови и немного из лимфы. Я прочитала об этом в библиотеке, в какой-то там энциклопедии для девочек. Прежде чем давить такой прыщ, стоит сначала хорошенько распарить его горячей водой, а затем отодрать размякшую корку. И потом — хлоп, и готово.
