Путешествия на край тарелки (СИ) - Назарова Ольга

На наших глазах уже произошло несколько любопытных историй. В Великобритании новый бум — огородничество. Британцы вскапывают лужайки с газоном (тем самым, который они якобы «веками поливали и стригли») и сажают картошечку, морковку, лучок и прочие полезные растения. Те, у кого нет лужайки, арендуют парники. Те, у кого нет денег на аренду парников, довольствуются большими ящиками с землей. Ассоциация садоводов и огородников утверждает, что продажа семян овощей за 2006 год выросла на 30 процентов, а продажа семян цветов упала на столько же. Королевское общество садоводов и огородников подтверждает эти цифры и указывает на любопытный факт — впервые с конца Второй мировой войны в стране покупают больше овощных семян, нежели цветочных.

Упоминание войны здесь очень важно. Тогда правительство призывало британцев сражаться с грядущим (и, как казалось, неизбежным) голодом собственными силами. В массы был брошен лозунг «Копай для победы!» — именно тогда многие изумительно изумрудные лужайки и газоны превратились в картофельные грядки. Сейчас британцам голод не грозит. Дело совсем в ином — их не устраивают овощи, которые продают в супермаркетах. Просвещенные и продвинутые островитяне (как и прочие западноевропейцы) хотят «настоящих», не оскверненных генетиками и химикатами, картофеля и лука. Вот и пыхтят на карачках у собственных грядок, руки по локоть в жирной земле, пот капает с носа, поясницу ломит. Полная экология, нью-эйдж и «третий путь». В этом видится даже какая-то чисто британская традиция: ведь совмещение умственного труда с физическим, полное обеспечение себя всем необходимым проповедовали во второй половине XIX века многие знаменитые эстеты-социалисты вроде Уильяма Морриса. Да и Рёскин копал с учениками какие-то траншеи вдоль дорог…

Но вспоминается, конечно же, не Моррис с Рёскиным, а простой советский человек с его шестью сотками. Эти шесть соток были фирменным знаком и проклятьем «совка». До сих пор невозможно без содрогания думать о месяцах и годах жизни, загубленных советскими инженерами и врачами в пригородных электричках и на приусадебных участках ради двух мешков картошки и нескольких банок с соленьями и компотом в чулане. Эта недожизнь, растянутая между городской рутиной (контора + хрущевка/брежневка) и дачной каторгой, все время трещала по швам, пока не рвалась где-нибудь на тещиных именинах после бутылки водки. Каким счастьем было, когда все это кончилось; пусть, увы, не везде и не для всех — но кончилось как главная социальная урбанистическая модель. Человек, поживший при советской власти, ходит в супермаркет как к психоаналитику — шопингом сублимировать комплексы.

И в заключение еще раз о том, как меняются социальные значения разных съедобностей. В 1989 году — когда в городе Горьком давали по карточкам в месяц целых пять яиц на человека, а за молоком занимали очередь в пять утра — в местных гастрономах совершенно свободно продавали три вещи: дальневосточную морскую капусту, вьетнамский соевый соус и краснодарский рис. Выбирать не приходилось: рис варили, поливали его соевым соусом, перемешивали с водорослями и ели. Многие не верили, что ЭТО можно есть. Сейчас те из них, кто дожил до светлого капиталистического будущего, за обе щеки (и за немалые деньги) уплетают то же самое в корейских ресторанах.

SCHOOL FOOD IS GOOD FOOD[34]

В. Гандельсман. Разворачивание завтрака

Есть, то есть кушать, то есть вкушать пищу во время урока — не разрешается! Это табу, но кто его хоть раз не нарушал? Изловчиться, отломить кусок булочки, быстрым движением положить его в рот, разжевать, проглотить. Кажется, не заметили. Трудно остановиться, если выходка сошла с рук. И рука, как у фокусника, продолжает отщипывать кусочки и незаметно помещать их в рот. То ли сладко, то ли страшно нарушать правила. А ведь на перемене можно и не вспомнить ни о булочке, ни о голоде. Да и такой ли притягательной и вкусной окажется школьная еда между уроками?

Но ученик ест (и по большей части все же не во время урока), он не может не есть на протяжении долгих школьных часов. Достать еду в школе, не покидая ее пределов, можно несколькими способами:

— в школьной столовой или буфете;

— в свертке (ланч-боксе), принесенном из дома;

— в свертке (ланч-боксе), принесенном из дома товарищем.

Еда, которую готовили в советской школьной столовой, имела мало общего с кулинарией, то есть с искусством (ну, пусть умением) готовить пищу[35]. Возможно, у современного школьника словосочетание «школьная столовая» не связано с характерным запахом сально-жирно-вареного, видом сероватых котлет, впечатанных в порцию пюре, уложенного в тарелке волнами с лужицами растопленного «масла».

Так или иначе, столовая предполагает, что в ней готовят, и с этим связаны надежды на обед, основательное питание. В то время как буфет — заведение какое-то легковесное, театральное. Интуиция подсказывает, что школьный буфет сейчас предлагает школьникам чипсо-сникерсо-чупачупсовое раздолье вкупе с прохладительными газировками.

То, что школьник обнаружит в своем домашнем узелке, вряд ли будет пищей «горячей», если, конечно, сверток — не специальный термальный пакет. А в силу определенных традиций российский родитель в школьной еде ценит градус ее нагретости: дети должны получать горячий обед, а не жевать всухомятку.

Но если нет доверия школьному «горячему питанию», можно организовать домашнее, которое, конечно, не будет горячим, но может быть вкусным и питательным. Чем, в самом деле, правильный бутерброд, запиваемый чаем, кофе, какао, соком, даже просто водой (газировке — полная отставка!), хуже? Съесть горячий обед школьник может и дома, после школы.

Обратимся к специалистам. Вспомним того самого знаменитого британского шеф-повара Гордона Рэмзи — по совместительству опытного отца-кормильца (кстати, всегда интересно: чем кормят своих домашних знаменитые кулинары?). Что касается ланч-боксов, то Гордон Рэмзи готовит своей дочери Меган псевдопиццу на основе французского багета: соус из свежих томатов, ветчина прошутто, базилик; сыну Джеку — куриное филе с манго и авокадо, завернутое в тонкую лепешку-тортилью. Еще оба получают по кексу и порции хумуса. Гордон Рэмзи уверен, что в ланч-боксах его детей имеется необходимое количество белков-жиров-углеводов-клетчатки-витаминов, и уверяет, что коробки возвращаются домой опустошенными.

Предположим, что в школе все же готовят еду, а не порционное варево. Но накормить школьника по всем правилам — придумать сбалансированное меню и наблюдать стихийное возрождение общества чистых тарелок — ужасно трудно. Ограниченный бюджет школьных столовых — раз. Преимущество запакованной буфетной еды — два. Три — многие дети вообще плохо едят. С годами это проходит. Хотя некоторые так и остаются «ковырялками» в тарелке или «малоешками». Удивительно, дети тащат в рот всякую гадость, не всегда съедобную, не всегда привлекательную, и наотрез отказываются от разного рода вкусностей. Дети любят «простую» пищу и восстают против смешения вкусовых ощущений. Возможно, вкусовые рецепторы тоже нужно воспитывать?

Как справиться с нежеланием ребенка есть, даже если он голоден? Рецептов нет, при всем многообразии советов психо-, дието- и прочих логов. Прежде всего не стоит превращать еду ни в муштру, ни в развлечение. Может, позиция «еда как сюжет, открытие, познание» привлекательнее? Может, «еда» — не менее значимая костяшка на счетах «образование-культура», чем «чтение», или «музыка», или «спорт»? Гордон Рэмзи считает, что детей следует научить есть сбалансированную пищу с младых ногтей. Тогда они не будут бояться ни лука, ни оливок, не будут подозрительно спрашивать про авокадо, что это такое зелененькое в курином рулетике[36].