Карин Ламбер - Дом, куда мужчинам вход воспрещен
Симона выбрала не того мужчину. Она – женщина не для Карлосов. Ей подошел бы совсем другой.
Метр восемьдесят ростом, помятый со сна, плохо выбритый, ни дать ни взять бурый медведь на широких лапах, с родинкой над левой бровью – она млеет от этой не очень эстетичной нашлепки, – он вошел бы в кухню, на носу дымчатые очки в тонкой оправе, в руке сигарета, и пробасил:
– Ну что, милая, сделаешь мне кофейку… да покрепче… горяченького!
Его смуглое лицо, его гримаски, его неуклюжесть и беспечные повадки заполонили бы все. Он сказал бы «с добрым утром». Оценил бы Шуберта. Заметил бы цветы. От его раскатистого голоса, от ноток черноногого[52] выговора, напоминающего о родном Кастильоне, славно повеяло бы югом Алжира. Кухня запела бы. Вдруг наступило бы лето. Он сидел бы, прислонившись к стене за маленьким столом, и был бы у себя дома: Жан-Пьер Бакри![53] Мужчина с бархатными глазами смотрел бы на нее поверх чашки кофе, и сладостное тепло окутало бы Симону. Он погрузил бы ложечку в банку варенья с неловкостью лакомки, намазал бы густо, откусил широко; капелька варенья стекла бы с уголка его рта. Ему бы понравилось ежевичное, и она бы это видела. Он мог бы съесть всю банку и был бы доволен. А потом встал бы и звонко поцеловал ее в щеку:
– Ммммм! Моя Симона, вот это жизнь!
Она видела все фильмы с ним, знает наизусть все его реплики.
Но больше всего ей нравится, как он дает интервью. «Улыбку, если она не спонтанна, я не вымучиваю… предпочитаю искренность… герои – тоска зеленая… для меня человеческое существо – ходячий парадокс… я люблю людей, нежно отношусь к их хлипкости и маленьким слабостям».
Но Бакри наверняка не свободен. Таких мужчин больше нет. Лучше быть одной, чем довольствоваться вторым сортом. Бакри – или ничего!
Прошло совсем немного времени – и перед ней открылась дверь дома женщин…
Минуло десять лет. Симона стоит в подвале дома с танцевальными туфлями в руке. Колеблется, мечется из стороны в сторону, кладет их на полку, закрывает дверь, уходит, возвращается, забирает вновь. Может быть, она снова пойдет танцевать. Она еще не знает.
Поднимаясь к себе, она сталкивается с большим комом рыжей шерсти, который глядит на нее янтарными глазами.
– Иди ко мне, мой Жан-Пьер, иди, приласкай Симону.
15
Всю неделю стоят холода. Улицы опустели. Даже Жан-Пьера не тянет на ежедневную прогулку. В доме женщин тихо, все сидят по своим квартирам. На втором этаже у Жюльетты сплошные вопросы: мечтают ли ее соседки о мужчинах, думают ли о будущем, готовы ли так и прожить остаток дней без ласки? И на месте ли она здесь, с Королевой, разговаривающей с бамбуками, и фанаткой йоги, которая чуть что встает на голову? С тех пор как она поселилась здесь, ей не раз явственно представлялся закат ее дней. Сценарий всегда один и тот же.
Идет дождь. Жюльетта свернулась клубочком в дерматиновом кресле и смотрит в окно на сливающиеся серые краски неба. На ней фланелевая ночная рубашка, толстые бежевые чулки и уродливые тапки с помпонами. На коленях компактный радиоприемник, который она крепко сжимает обеими руками. На столике коробка шоколадных конфет. Все здесь старое: ковры, стены, мебель, люди. И она тоже старая.
Какой-то старик стучит ложкой по тарелке и вопит: «Компот, компот, компот!» Другой уставился в стену перед собой.
Временами появляются посетители. Они делятся на три группы. У первых унылый вид, вторые поглядывают на часы, третьи изощряются, как могут, чтобы увидеть проблеск разума в глазах тех, кого любят.
Реплики неизменны.
– А что у нас сегодня на обед?
– Санитарки не обижают?
– Не будь ребенком, ты же знаешь, как у нас тесно.
Соседка Жюльетты глуха. Она не слышит даже телевизора в общей комнате. От слухового аппарата, который предлагает ей доктор, отказывается. Она спокойна. Ее, должно быть, устраивает, что она больше не слышит идиотских шуток, которые кричит ей в ухо ее сын.
У Жюльетты посетителей нет. Ни детей. Ни любимого. Ни жениха.
И конец сценария-катастрофы всегда один и тот же. Старичок, похожий на тролля, с взъерошенными седыми волосами, улыбается ей. Задувает сто свечей на торте. Его зовут Авраам. Она откуда-то знает, что это принц. Прекрасный. Она распахивает двери, шкафы, выдвигает ящики. Но не находит ни бального платья, ни хрустальных башмачков. Бежит в свою комнату посмотреть, не висит ли над кроватью диадема. Кровать исчезла. Лишь костыли, вставные челюсти, судна.
Жюльетта вздрагивает: Жан-Пьер смахнул на пол книгу. Она хватает свой ноутбук и набирает адрес. Семнадцать тысяч пятьсот двадцать три мужчины зарегистрированы на этом сайте знакомств, только протяни руку и кликни.
Должен же отыскаться хоть один, чтобы спасти меня. Сегодня я найду мужчину! «Сегодня я завалю кабана!» – как говорят охотники. Мужчину, который посмотрит мне в глаза и скажет: «Я ждал тебя всю жизнь».
Жюльетта набирает новое объявление: «Я люблю босоножки на головокружительно высоких каблуках, городские легенды и черный шоколад с засахаренными апельсиновыми корочками». В рубрике «быстрый поиск» она выстукивает: «Женщина ищет Мужчину от 30 до 40 лет для Любви». Ну просто лавина парней! «Сирано, Красавчик-бандит, Зорро, Кис-кис, Эль-дьябло, Гэтсби, Джеклав, Привет-валет, Волчок…» У Жюльетты голова идет кругом. Перед ней дефилируют четыреста восемьдесят пять фотографий: пухлые щеки, тусклые лица, страшные рожи, сдвинутые брови, косматые бороды. Все быстрее и быстрее. Нет! Нет! Нет! Ни малейшего трепета. Фотографии общего плана не лучше: с пекинесом на руках, с ладонью бывшей на плече, с пластмассовым деревцем, с включенным телевизором (Canal+), с волосатым торсом, с большим мотоциклом. Она щелкает мышкой, открывая профиль.
Путешественник… это интересно! Куда же он собрался, путешественник? В Квебек на полгода. Не годится! Следующий!
На экране замигал конвертик: сообщение от «Зебулона».
Быстро здесь дела делаются, я же только что подключилась.
«Меня не волнует дата рождения. Морщинка может меня привлечь, взгляд смутить, походка пленить».
Я бы хотела быть единственной, кому ты это говоришь, Зебулон. А не двадцатитысячным кликом «копировать-вставить». Следующий!
«В нашей истории будет дивный свет и бьющие ключом мысли, нежность, неловкость, сладость, порыв и сдержанность, смех и звезды в глазах. Маленький Принц».
Если так будет продолжаться, придется идти на adopteunmec.com или dineradeux.fr[54].
На экране открываются сразу несколько окошек.
Надо же, «Лейка»… Наверное, любит фотографировать.
Вверху слева:
«Вы зашли ко мне и ничего не сказали. Кто вы? Я хотел бы увидеть ваши фотографии в полный рост, в профиль и со спины, прежде чем мы продолжим».
Он принимает меня за шкаф, выставленный на eBay! Следующий!
Внизу справа:
«Субботним вечером на нашей земле Париж играл джаз. Настроение было поэтическим, и воображение танцевало с образом: акробат и канатоходец на натянутой проволоке. Гэтсби».
Коснувшись пальцами экрана, Жюльетта тихонько шепчет:
– Ммм… Мне нравится эта тайна… Напиши мне еще, Гэтсби.
Что я делаю? Разговариваю с экраном? Я схожу с ума! И немудрено, так ум за разум зайдет!
Гэтсби исчезает. Появляется другой. Открывается диалоговое окно: «Денди247».
– Хотелось бы знать, пейзаж равнинный или холмистый?
– Изгибов больше, чем углов.
– Между нами что-то этакое происходит, тебе не кажется?
– ?
– Ты где обретаешься? Дай адресок!
– Я бомж.
Даже если бы я и хотела, парням в дом вход закрыт.
– Пока!
– Уже?
– А чего тянуть?
В 2013 году ложатся в постель, не зная ни имен, ни фамилий друг друга. Стрекоза и Кот в сапогах, со вкусом перепихнувшись, говорят: «Очень приятно, я Пьер Дюран». – «А я Жинетта Дюшмен». Смотри-ка, опять он, что он там говорит, Спиди-Денди?
– Тут русская секс-бомба только что зарегистрировалась. Надо действовать. Ты не передумала?
– Ты остаешься или держишь курс на запад?
– Я везде сразу. Здесь только выбирай. Напишешь бабе пару сообщений, посидишь за чашкой кофе и – опля! В койку! У нее прыщ на носу, следующая! У нее родимое пятно на щеке, переключаемся! Полтора десятка стучатся в стекло. И вдобавок это бесплатно. Бери пример с меня, пользуйся.
Тебе придется попотеть, если хочешь на мне жениться, Спиди247.
Жюльетте вспоминается маленький мальчик, тот, что отдал ей свой полдник, когда родители в очередной раз ее забыли: «На, возьми». Ей было семь лет, и уже двадцать пять лет она ищет его – защитника.
Наверняка он где-то есть, мой супергерой.
Она кричит на экран:
– Где ты? Покажись. Выходи из леса. Я ненавижу виртуал! Мне нужен настоящий мужчина! В машине рядом со мной! В отпуске! В жизни!
