Семен Чухлебов - Я сын батрака. Книга 1
Зачем демонстрировать такую брезгливость ко мне, ведь все знали, что до этого дня мы с Милой встречались, и у нас с ней была как бы любовь. Ну ладно, думаю, переживём и это. Ладно, сидим, гуляем, Виктор и Толик с девушками пьют вино и пиво, а я, сначала поел капусту с картошкой, затем хлеб с соленым огурцом, хлеб быстро кончился, и есть стало нечего. Завели патефон, начались танцы, Мила сразу вцепилась в Бартеньева и ни за что его не отпускала, видно это её давняя мечта побыть с парнем, который ей очень нравился. Толик, с какой-то девушкой, тоже пошёл танцевать, я посмотрел на них, посмотрел, танцуют, а веселья никакого, а может это только мне, не было весело, ну раз так, тогда мне здесь делать нечего, вышел в прихожую, оделся и ушёл не прощаясь.
Я думал, что на другой день, в школе, Мила подойдет ко мне и с грустью в голосе спросит меня, почему это я так рано вчера ушёл, и она очень сожалеет по этому поводу. Нет, нет, ничего подобного не было, и поэтому я окончательно решил покончить со своей бывшей подружкой. После этого вечера, я с Милой больше не общался, да и она на этом не настаивала. Тогда ей было не до меня. Она прилагала все усилия, чтобы «заполучить» Бартеньева. Но, из её затеи, ничего не получилось, и тогда, она снова переключилась на меня. Но, было уже поздно. Потому что я ей не мог простить предательства, это одно, а другое, у меня уже была девушка Эля, ученица десятого класса, с которой мы познакомились в школе на уроке физкультуры. А произошло это вот как.
Как-то в нашу группу на урок приходит директор школы, что было очень редко, и говорит: «Я договорился с директором среднеобразовательной школы, которая находится от нас через дорогу, что, нашим учащимся можно туда ходить и заниматься спортом. Так что с сегодняшнего дня можете идти в их спортзал. В этот же день, мы трое, я, Виктор и Анатолий пошли в спортзал. Одежды спортивной у нас нет, поэтому пошли, в чём обычно ходим. А это февраль месяц и на дворе холодно, вот мы и пришли в фуфайках шапках-ушанках, и всё это чёрно-серого цвета. У нас с Толиком на ногах были рабочие ботинки, а Виктор надел свои хромовые сапоги с галошами, он всегда ими щеголял, если надо было. Но мы, жильцы нашей комнаты, знали, что сапоги-то у него хромовые, а подошвы-то на них нет, вот он и носил их с галошами. Вот в таком виде мы и пошли заниматься спортом.
Опишу своё впечатление, от увиденной обстановки в спортивном зале. Я не знаю, какое впечатление произвёл вид спортивного зала, на моих спутников, но на меня, зал и обстановка в зале, подействовали удручающе, я попал не в свою обстановку и чувствовал себя там плохо. Было такое впечатление что, мы из средневековья попали в двадцатый век, с его великолепными залами и нарядными жителями своего времени. Мы зашли в ярко освещённый зал, полы покрашены светло-коричневой краской, стены белые, рамы на окнах голубые, скамейки, стоящие у стенок синего цвета. Среди этого великолепия по залу бегают пять или шесть девушек, одетые в трико разных цветов и у всех на ногах спортивные тапочки разного цвета, белые, красные и чёрные. И представляете, зашли мы, три чёрных «исполина», а мы по тому времени действительно были высокие, особенно среди этих девушек-куколок, ведь, как известно, всё познаётся в сравнении. У меня сразу появилось желание уйти, я, уже пошёл к двери, но меня за рукав фуфайки удержал Толик. Мою попытку уйти увидела и инструктор по спорту, миловидная молодая женщина, и говорит мне: «Молодой человек, а Вы, почему уходите, Вам, что не понравилось у нас?» Я не нашёлся, что ответить только показал на свою одежду и на девочек, как бы сравнивая себя с ними. Она поняла, что я хотел сказать и говорит: «Да это нечего, вы, пожалуйста, раздевайтесь, вот сюда на стол складывайте свою одежду и будем заниматься». Мы разделись, положили одежду на стол, который стоял в углу зала, и как бы были готовы к занятиям, но физрук увидела, что Бартеньев не снял галоши с сапог и говорит ему: «Молодой человек, Вы снимите галоши, и Вам будет легче заниматься». Но Виктор стоит, мнётся, а галоши не снимает по известной нам с вами причине, но физрук то этого не знает и настойчиво просит его снять галоши. Я стою, молчу, а думаю, пусть Виктор сам выкручивается из этого положения. Но его вместе с сапогами и галошами «утопил» Анатолий, со своим громким ржанием сказал: «Да у него на сапогах нет подошв, вот он и не снимает галоши». Пока они разбирались, я стоял в сторонке и рассматривал девчонок. Они все были как на подбор, молоденькие, красивые, особенно мне понравилась девушка в чёрном трико. Она была среднего роста, чёрные кудрявые волосы, и большие выразительные глаза, вот они меня и привлекли. Затем разбор «полётов» закончился, и мы начали заниматься спортом, бегали, прыгали ну, и так далее. После занятий, кода мы одевались, ко мне подошла эта девушка, которая мне понравилась и спрашивает: «Тебя зовут Семён?» — «Да Семен», — отвечаю. И стою, жду, что она скажет дальше. Она немного помедлила, затем нерешительно сказала: «А можно я тебя буду звать Сёма?» Я, сразу понял, что это, было предложение к дружбе и сказал ей: «Можно, но это для меня будет впервые, до этого дня, меня так никто не называл» — «Ну и хорошо, — весело сказала она, я так буду называть тебя первая, согласен?» Я, в знак согласия, кивнул головой.
С этого дня мы стали с ней дружить, ходили в кино или просто гуляли по городу. Мою новую знакомую звали Эля, и она мне очень нравилась, внешне симпатичная, голос грудной, мягкий, говорила всегда ласково, не было грубых выходок, как у Милы, так что с ней меня всё устраивало. Мила об этом не знала, и вот когда она от Бартеньева получила «облом», то снова потянулась ко мне, но мне она уже была не нужна и я ей откровенно об этом сказал. Но она всё равно раз за разом продолжала делать попытки к сближению со мной. Как я предполагаю, затем был кирпич в мой адрес. И вот после кирпича у нас встреча в кинотеатре. Я с Элей иду в кино, Эля идёт впереди, я за ней, и вот у входа вижу Милу, она стояла и смотрела по сторонам, и увидела меня, возможно, она ждала и не меня, но я попался ей на глаза первый, вот она и решила остановиться на мне. Подбегает ко мне и спрашивает: «Сеня, ты в кино собрался?» — «Да собрался, а что ты хотела?» — «Ну, пойдём со мной вот у меня два билета, пойдём» — «Да у нас есть билеты, так что твоя помощь не нужна» — «А с кем ты идёшь, — в свою очередь спросила Мила. «Да вот, с Элей, — и показал кивком головы на Элю. «Ты с ней идёшь в кино? А кто она тебе такая? — со злостью спросила Мила, глядя в лицо Эле с прищуром глаз. Пока я думал, что ей ответить, в это время Эля встаёт между мной и Милой и так внятно говорит: «Сёма мой жених, а я его невеста, тебе этого достаточно?» — как бы с издевкой спросила она, и, взяв меня под руку, пошли в кинозал. Вдогонку я услышал голос моей бывшей подружки. «Так тебе было мало одного кирпича, так будет ещё», — истерично кричала нам вслед Мила. Ага, подумал я, значит догадка моя была правильной. Вот так закончилась моя любовная интрижка, пишу интрижка, потому что на любовную интригу она не тянула.
УЧЁБА
Ну, хватит о житье-бытье, о девушках и прочем, скоро выпускные экзамены, а я о своей учёбе не написал ни слова, так что берёмся за учёбу. О моей учёбе в школе механизации. Что касается технических дисциплин, то по ним, учился я хорошо, это может подтвердить мой аттестат о присвоении мне профессии комбайнёра, так в нём за все девять технических дисциплин стоят четвёрки, а агротехника даже пять, не знаю за что. Видно так решила наша преподаватель по этой дисциплине. Но у нас была ещё одна дисциплина под названием «Политзанятия», за неё у меня была тройка, хотя учительница могла поставить и двойку, но видно ей понравилось, как я отвечал, хоть и не правильно, но интересно и она поставила мне три. На этих занятиях мы изучали всё, и историю коммунистической партии, советскую экономику, и устройство советского государства. Так вот с этой дисциплиной у меня была просто беда. Политикой я не интересовался, газеты не читал, радио не слушал, может, смотрел бы телевизор, но их в нашей стране тогда не было, хотя в то время в Америке они уже были и даже цветные, но об этом я узнал гораздо позже, а тогда все политическое для меня было тёмный лес. Книги я читать любил, особенно про разведчиков, или про гражданскую войну. Но их к политике ни как не приклеишь, это совсем другая тема. А что было этой политикой интересоваться, нам внушали, что мы живём лучше всех в мире, так что ещё надо было знать? Правда, позже мы с вами узнали, как мы живём, по сравнению с той же Америкой, и прослезились. После этого стало обидно и горько за обманутые надежды и потерянные молодые годы, но так произошло, и прошлого не вернуть, так что теперь об этом и говорить нечего.
Политзанятия у нас вела учительница Анна Исаевна Сомова, жена нашего директора школы. Женщина она была ещё молодая, лет тридцать, довольно симпатичная, а ещё она была добрая и, наверное, очень любила юмор, иначе, зачем бы она так часто спрашивала меня на уроках. Если сказать честно, то она мне очень нравилась, особенно её глаза василькового цвета, они излучали добро и, глядя на них на душе становилось веселее. Мне показалось, что Анна Исаевна ко мне была тоже не равнодушна, хотя! Возможно, мне это только казалось. А теперь о самом уроке. Дело в том, что когда я отвечал на политзанятиях, вся группа не просто смеялась, а громко хохотала, в том числе и учительница, правда она свой смех прятала у окна. И всё, потому что я плохо знал русский язык и говорил в основном на хохлацком языке, а на уроке политзанятий, чтобы как то спрятать незнание задания, я вообще говорил только на хохлацком языке. А в группе у нас говорили почти все на русском зыке, кроме меня, разумеется, правда, с южным говорком, но всё же на русском. Получалось, что я в своём классе был вроде Украинского артиста по фамилии Тимошенко, очень знаменитого в пятидесятые годы прошлого века, речь его и моя были совершенно одинакова, проще говоря, хохлацкая. Для того что бы вам было понятно я приведу пример одного урока.
