Тимур Зульфикаров - Земные и небесные странствия поэта

А смерть ждет нас на лютых снегах России-Голгофы…

…От целебной морской воды и солнца анины раны быстро затянулись, посохли, осыпались, опали… И серебряные власы явились на голове, как ростки льна…

— Анна, Ангел Серебряные Власы!.. Ты вечная любовь моя!..

Царь Дарий!.. Вы вечная любовь моя…

…А Эфа часто лежала с нами на песках…

Она уже впадала в зимнюю спячку, хотя здесь было тепло, но часы допотопной, древней, доадамовой спячки наступали для нее… (Как и для народа моего?)

Но!..

Я заметил, что всякий раз, когда солнце садилось в море — Эфа открывала янтарные глаза и подолгу, не мигая, глядела на коралловый, малиновый закат…

И в глазах у нее была бездонная, неземная, нетварная печаль…

Как и все древние, великие Поэты, Мудрецы и Пророки, она уходила с земли, и потому, как и они, уходящие и давно ушедшие, она любила закат…

Чуя вселенскую закатную печаль земного бытия…

Увы! увы!..

Да!..

И я вспомнил стихотворенье поэта Z, который часто бродил по Кипру, где некогда свято шествовали Апостол Павел и Святой Лазарь…

…В древнем древнем Средиземном море

В нетленные дочеловечьи времена Господом Всесоздателем основанном наполненном

Есть! Есть! Хранится таится длится вечносеребрянная очарованная

нерастворяемая ненарушаемая Иордана Купель Струя

В которой Иоанн Креститель крестил помещал благословлял молил Иисуса Христа…

Да никто из живых человеков и рыб не знает где Она

Древний монах из монастыря Ставровуни знал да помер да тайну с собою взял…

…Так текли текли текли наши блаженные волны-ночи и волны-дни!..

И истекли!..

Иииии!..

Прощай, блаженный Кипр!..

Впервые за последние годы я не поехал, не поплыл на Святую Землю, к Стене Плача, к могиле моего возлюбленного друга на Масличной Горе…

Маленькая очарованная тахта-ладья нашей живой любви забывчиво проплыла мимо Великих Древних Святынь…

Прости, Господь, нас двоих…

И всех слепых блаженных влюбленных на быстротечных, обреченных суденышках Любви их…

— Анна!.. Ты вечная любовь моя…

— Царь Дарий!.. Вы вечная любовь моя…

Глава двадцатая

ВОЗМЕЗДИЕ

…Ужели Тысячелетняя, Священная, Православная

Река Русской Истории настолько обмелела, захирела,

занемогла, что Ее могут перегородить, задушить

такие ничтожные правители, как Горбачев, Ельцин

и стая воров?..

Ужель, Господь, ужель?..

…Я держу в руках самую популярную нашу газету, которую продают на Кипре…

Там, в рубрике, где сообщается об убийствах, помещена маленькая, издевательская заметка.

Они обо всем пишут с гробовым, скабрезным юмором…

Даже о великом таинстве смерти…

Заметка называется “Смерть, не ожидая прокуратуру-дуру, косит нашу “элитуру”…

О Боже! Вот оно!..

Заметка ернически сообщала о странной эпидемии смертей среди богачей…

Вначале богачами овладевала дикая, любовная, тропическая какая-то лихорадка, а потом наступала страшная, в диких, змеиных конвульсиях, смерть…

Так погиб первый помощник блаженного, всенародного спасителя Президента…

Когда Президент позвонил в кабинет помощника — он услышал в трубке дикие, кривые крики и ослиные, нечеловеческие стоны — перепуганный властитель, естественно решил, что началась народная революция, которой он давно со страхом ждал, и немедленно послал в кабинет помощника яростных кремлевских головорезов-опричников…

Когда они, разбив закрытые двери, вбежали в кабинет — они увидели, что на столе бились в диких позах голый Помощник и его не более одетая пенная секретарша…

И это были нежные судороги любви, которые на глазах охранников перешли в конвульсии смерти…

Мудрецы говорят, что у любви и у смерти — одна судорога, один почерк…

Такая же странная, явно не наша, а заграничная, привезенная смерть постигла и многих других известных бизнесменов.

Например, всемогущего директора центрального рынка, господина Харонова… (“Харон сам себя перевез на тот свет!” — “удачно” шутил журналист).

Потом сообщалось о каком-то “цейлонском ядовитом черве-солитере”…

Потом злобно повествовалось о такой же смерти олигарха Яниса Халдаяниди, его жены и двух дочерей, которые побывали на Цейлоне, и о том, что они удачно воспользовались итальянскими гробами мореного дуба, которые нетленны и не пускают червя гниенья к своим постояльцам…

(О Боже!.. Я вспомнил мою летнюю встречу с олигархом и двумя девочками-подростками в длинных, дворянских белых платьях, и лаковых аппетитных башмачках, и розовых шляпках-канотье… и их съела Коралловая Эфа… и их убил я… мне стало страшно и захотелось умереть…)

А далее в газете шла откровенная реклама итальянских нетленных гробов и щедрое приглашение пользоваться именно ими… со скидкой…

По сути дела, статья была завуалированной рекламой гробов!..

Непонятно, правда, к кому обращалась реклама: те, кто уже приютились, устроились в вечных гробах, — не могли услышать ее, а те, кто еще дышали и могли купить дорогие гробы, — вряд ли хотели сделать это заранее…

Потом сообщалось и о том, что родственники многочисленных умерших или убитых? — жертв — обратились к легендарному сыщику советской эпохи Леониду Безуглову…

Сыщик был уже безнадежно стар, уже он умирал, но когда услышал об эпидемии таинственных смертей, улыбнулся и шепнул: “О! Это она! Она! Она!.. Как я счастлив, что она жива!.. Она такая же древняя и мудрая, как я!..”

Когда потрясенные родственники, которые справедливо не верили в перестроечную, перепродажную милицию, почти закричали: “Кто? Кто? Кто?!.. Кто она?!.. Скажите, господин Безуглов!.. За любые деньги!..”

Сыщик радостно шепнул: “Она! Она!.. Великая Коралловая Эфа!.. Только она!”…

И это были последние вещие слова великого, уже никому не нужного сыщика в эпоху сладостно нераскрываемых повсеместных повальных преступлений…

С этими словами он радостно и профессионально умер, разгадав тайну великого преступления…

И не получив никакого вознаграждения и даже благодарности за свой несвоевременный гений…

Никто не поверил ему… никто не понял его… все отвыкли от того, что преступление может быть раскрыто… как отвыкли от того, что хотя бы одно слово правды затесалось в политике…

Все решили, что «Коралловая Эфа» — это названье банды, типа «Черной кошки», которая после войны гуляла, убивала и была разоблачена Безугловым…

Но о такой банде, как “Коралловая Эфа” никто ничего не слыхал…

И все решили, что перед смертью великий сыщик просто бредил и издевался над теми, кто надеялся на него…

О Боже…

Вот и вся газетная заметка, повествующая о смерти знаменитых людей…

Всего лишь заметка-реклама дорогих гробов!..

Но чего удивляться?..

Ведь эти новые «властители дум» ничего не сообщили о гибели в одночасье целого советского трехсотмиллионного народа, и что им горстка богачей?..

О Боже…

Представляю, что было бы в Америке, если бы в один прекрасный день алкоголик-президент сообщил о конце, роспуске ошибочного несостоятельного американского народа, кстати, гораздо более призрачного, чем убитый советский народ…

О Боже!..

…Господа демократы, но ведь это вы опрокинули на Русь, на СССР песок забвенья, целую Сахару забвенья — и вот этот песок забвенья заживо! замертво! бесследно! засыпает вас!..

И ваши жизни, и ваши имена, и ваши мертвые, живодерские, грабительские деянья — это лишь песок, песок, песок!..

И вот я вспоминаю современную притчу суфия Ходжи Зульфикара…

“…О, суфий! Почему погиб Великий Шелковый Путь?

Почему всемогущий Аллах засыпал его бездонным песком забвенья?..

Почему только верблюжьи колючки остались от верблюдов?.. И от караванов?..

А ведь Великий Шелковый Путь — это путь несметных караванов!..

Тут прошли миллионы купцов и торговцев!..

И где нынче их товары?..

Где имя хоть одного купца?..

Тогда суфий сказал:

Всенеобъятный Аллах устал от криков алчных купцов и покупателей!..

Если бы тут шли певцы, поэты, мудрецы — Аллах бы заслушался их и помиловал торговлю алчную…

Но не было таких на путях купцов!..

Тогда Аллах разгневался и засыпал все караваны великим песком забвенья, и на месте кишащих базаров и рынков поставил верблюжью колючку, саксаул, солончак!..

О, человече!..

Если ты все время будешь говорить и думать о наживе, о торговле, о деньгах, о бизнесе — Всевидящий в мгновенье засыплет и тебя, ничтожного, песком забвенья, если Он превратил в песок и колючку Великий Шелковый Путь!..