Сергей Сеничев - Лёлита или роман про Ё
Пьеро
Про долю, которая львинав моей непутёвой судьбе,ты всё уже знаешь, Мальвина.И всё это всё — о тебе.Как горестно звать тебя в келью…Как страшно нарваться на «шут»…Но пахнет постель карамелью,и значит — ты всё ещё тут.И сколь ни постыдно картинномоё суесловное злопо душу твоих Буратино(их множественное число),и как бы ни вычурны чувства,а сердце ни восково,но ложе моё прокрустово,и, стало быть, ни для кого.И пусть нам разлад маячит,сумеешь уплыть — отчаль,отчаянная! И значит,мой крест — мастерить печальи множить былому упрёки,безбрачие наворожив…Но звуки слагаются в строки.И значит, я всё ещё жив.
Станс
Милая (милое, милый — впиши сам),было ли, что подходило к твоим глазамбольше моих поцелуев? А небесамлучший мой поцелуй — сей аллилуй.У боли, как у медали, две стороны.Странно, но воля с неволей равно больны.Если не веришь, спроси у моей жены.Если не веришь и ей, спроси у своей.Плохо, что непонятно, чего длячушь с чепухой в рифму и так меля,я никогда не умел начинать с нуля.Если умеешь — а ну: научи — начну.Главное, как говорится, не навреди:ты не меня — ты себя за собой веди.А я уже видел три тысячи дивидии этот ликбез длинней тысячи дней.Помнишь, как жалостно пела ты о былом?Мне поделом, а тебе на фига облом?Сделай, ну сделай, пожалуйста, ход крылом!Если не помнишь как — подкрадись и ляг.Знаешь, со мной бессмысленно, но тепло:дремлешь и таешь, а прошлое замело —прошлое бьётся в зеркало, как в стекло,зло, как метель, пока не придёт апрель.Милая, милое, милый — какая разница? — когда нам снится, что всё ура,нету ни дня, ни ночи — лишь три утра:хоть ты умри, на часах то и дело три…Это похоже на тряскую жизнь в купе.Коже кранты от зазубрины на серпе.А ты — татуировка на скорлупе,милая, милое, милый, тэдэипэ…
Бардовская
наливай — это март! значит, больше не нужно терпеть,притворяться не нужно, ломаться, таиться, стрематься —нужно взять и разлить, матюкнуться и выпить, и спеть:потому что — а чем же ещё в эти дни заниматься?говорю — наливай! и за солнцем, штанины задрав,как Есенин велел: нужно падать и вновь подыматься,нужно петь, нужно пить, и врубаться, насколько ты прав,потому что — а чем же ещё на земле заниматься!что на свете волшебней вина и чудесней стихов?пой и пей! — пей и пой, за прорехой прореху латая.и пускай тебе снятся до чёрт те каких петуховсиний буйвол и белый орёл и форель золотая…
* * *похоже, я опять в тебя влюблён,и миллион примет тому причиной —я снова туп как ножик перочинныйи как кирпич в печи перекалён,и скатерти невыглаженный лёнготов впитать непролитые винаи пунцоветь — измокше и безвинно —проклятье небесам: я вновь влюблён!
Геофизическая
Вторую иль третью неделюупёртый, как гирокомпас,мы шарим лучом по апрелю —апрель выбирает не нас!Мы тычемся рыбою в стенку.Мы мечемся птицей в окне,як Хамлет, играющий сценку, —мы чувствуем: рядом оне —оне, расчудесныя в миремеж муз, сабинянок и мымр,живут где-нибудь на Таймыре.Но не вызывает Таймыр! Ему и без нас параллельно, не мы для него ватерпас. И эдак вот ежеапрельно: Таймыр вызывает не нас! Мы жалобим братьев и сёстров, мы полним пространство тоской — ну что это за полуостров неамбивалентный какой?! Ах, господи боже всесильный! За что нам такой падеграс — как в камере морозильной?.. Когда уже свистнут и нас?Ах, господи, ты же владыка,уважь и подстрой — факен шит! —пускай от случайного тыкаи наш телефон запищит,не то что полцарства — полмираза чудо простого звонка…Пошли же нам вызов с Таймыра,пока мы… неважно… пока….
* * *Бывает, вздыбишься и выбросишьиз памяти и с небеси.Ведь там, где нету, — и не выпросишь,как жалостливо ни проси.Не то наоборот: артачишься,выскабливаешь от грязна…А коли есть — уже не спрячешься.спросите страуса, он зна…
* * *…и душа моя летеланад распятой мостовой,и размахивала телому себя над головой,и увиливала в пьянство,и гори оно огнём,и как чепчики в пространствоулетали день за днём…и у той, что всех дороже,чей я помнил каждый вздох,не хватило той же дрожи,от которой я издох…
Нежность. Элегия
…и куда мне прикажешьдевать эту нежность,которой уже вагон? —непродажнуюи непослушную нежность,разбуженную однажды —неизбежную,ныне неспешную,ненасмешливую испоконнежность,неотличимую ни от тоски,ни от чёртовой жажды…и зачем мне писатьи думать, и чувствоватьчто-нибудь там ещё,если всё существопереполнено ею — ею одною?..и всего страшнее —ну что за неисповедимое волшебство! —это напрочь невидимое,временем неповредимое веществоне способно овеществиться,и я вою…и я ною…и делаюсь зверем,и мы не верим,что этот вот — тоже я: всё — на кон, на красное, неразнообразное, всё — на слово… и мне прекрасно — мгновенье, и два, и снова — бизон, свинья, тигр, баран, обезьяна, собака, змея и опять — дракон: весь зодиак и весь зоосад и, отматывая назад, я коротко праздную — долго горюю, и не дано иного… и я говорю: это, может быть, ты — я не знаю ещё, я тщусь, но, может быть, это ты — я впервые в жизни боюсь признаться: ты — шанс поквитаться и с ощущением пустоты, и с невезением — в первостепенном — да, господи: просто в главном! не средство отмщения, а — вообще: вообще — понимаешь? — ты: как возвращение и воплощенье юношеской мечты жить извращённо и одновременно в выдуманном и в явном… время тикает, время — другой, а всё-таки тоже зверь: зверь, не знающий лжи, зверь навсегда, зверь изнутри — продлевающий, но и одолевающий заснеженность и безбрежность… задуши моё сердце, выпотроши и изжарь или свари, и сожри — в одиночку! не торопясь, по кусочку — но только скажи: куда? — ну куда мне девать теперь мою тихую дикую нежность?
Одиссей Крузо
Море воет горевое —даже на море весна.Я забыл, что значит двое.Одинокая соснана утёсе надо мноюиз скабрёзного стишка.А над нею проливноенебо — нежностью больное,и до бездны полпрыжка.Было мило — стало пьяно,дыбил бред — надыбал бродна задворках океанау босфоровых ворот.Было присно — стало ныне,поменялись полюса.Где иконы? где богини?самогон на анальгине —та же божия роса.Ты, наверное, волшебница,премудрая краса,перламутровые гребнисобирают волоса…Дай мартини, а не яда —водка яд, а я живу.Ну и что, что без пригляда?Ты прости меня, наяда,я с тобой не поплыву.Чур без ох ты и без ух ты,без етит твою и мля:околоток этой бухты —вот теперь моя земля! Кирка (вспомнил), здесь мой берег, поздно даже плыть домой: не до рун, не до Америк — всё осталось за кормой. Впереди совсем немножко — мимолётная как тень солнца рваная дорожка на закате в ясный день по соленой ряби, рыбы склизкий запах на блесне… Что Магрибы и Карибы? — тут со мною, как во сне отдаления, сближения, побеги за буйки, огоньки воображенья, звёзды, луны, отраженья и другие маяки…
Байка об обнове
