Илья Маркин - На берегах Дуная
«Кто же это?» — подумал генерал. Он поднес рисунок ближе к лампе и еще раз всмотрелся. В углу стояла маленькая, едва приметная, но хорошо знакомая подпись. Так расписывался начальник оперативного отдела генерал-майор Воронков. Дубравенко вспомнил, что Воронков как-то брал у него том энциклопедии и на днях возвратил. Видимо, он и забыл там свой рисунок.
«А как у него с планом противотанковой обороны?» — подумал генерал-лейтенант и позвонил Воронкову.
Начальник оперативного отдела, как и всегда, сразу же отозвался на звонок.
— Все в порядке, товарищ генерал, — доложил он, — выписки из плана всеми получены. Мои офицеры проверили готовность. Все стоит на своих местах и готово к отражению атак противника.
— Какие изменения на фронте? — спросил Дубравенко.
— Попрежнему тишина. Только на левом фланге на берегу Балатона, прослушивается в глубине расположения противника какой-то шум и стрельба. Сейчас снова все стихло.
— Кто мог стрелять там?
— Трудно понять, — ответил Воронков.
— Прикажите оперативному дежурному внимательно следить за левым флангом, — сказал Дубравенко и посоветовал Воронкову отдохнуть.
«Прослушивается шум и стрельба, — раздумывал Дубравенко. — Кто же мог стрелять в тылах противника? Ночные учения? Слишком близко от переднего края. Всего вероятней, кто-то всполошил гитлеровцев. Но кто? Всполошить немцев могли только советские люди. Но кто? Из тыла могли выбираться летчики. Но в последние две недели над территорией противника не было сбито ни одного советского самолета. Неужели это группа Бахарева?»
Дубравенко подошел к телефону и вызвал начальника разведки. Фролов ничего не знал о группе Бахарева. Генерал недовольно поморщился и положил трубку. Не успел он сесть за стол, как зазвонил телефон.
Командующий спрашивал, что происходит на левом фланге армии. Дубравенко доложил то, что узнал от Воронкова. Генерал армии больше ничего не спросил и прервал разговор.
Дубравенко недоуменно пожал плечами. Опять командующий упорно стоит на своем и утверждает, что противник ударит именно по левому флангу армии, на берегу озера Балатон. Никаких определенных данных для этого нет. Нельзя же свои действия основывать только на предположениях. За последние двое суток командующий, ослабив другие участки фронта, на усиление обороны на северо-восточном берегу Балатона перебросил много сил и средств. Туда пошли танковые и механизированные бригады, артиллерийские и минометные полки. И свой резерв и свой штаб командующий подтянул ближе к левому флангу. Вся армия готовилась к отражению вражеских ударов на своем левом фланге.
Дубравенко не исключал возможности удара противника по левому флангу, но это мог быть лишь один из вариантов. Только вчера Москва салютовала советским войскам, освободившим Варшаву. Наступление центральных фронтов Советской Армии развертывалось все шире и с каждым часом неудержимо приближалось к жизненным центрам Германии. Безусловно, Гитлер сейчас все бросает на берлинское направление и в Венгрии наступать едва ли будет. Даже наоборот, снимет из Венгрии все, что можно, и перебросит на участки наступления Советской Армии. Это наиболее логичное и целесообразное решение. Но, конечно, гитлеровское командование могло действовать вопреки логике и целесообразности. Это обязывает быть готовым к любым неожиданностям. К этому генерал Дубравенко готовил и себя, и свой штаб, и все штабы корпусов, дивизий, бригад и полков. Но быть готовым — это не значит принять какое-то одно предположение и, исходя из него, действовать.
Дубравенко развернул книгу для рабочих записей. Многое уже было сделано, но еще больше нужно было сделать… Проверить связь на запасном командном пункте… Уточнить вопросы взаимодействия с соседями… Напомнить инженерам о минировании дорог в тылах армии… Распределить пополнение из запасного полка… Подобрать двух начальников оперативных отделений дивизий и одного начальника штаба полка. Пора уже кое-кого из офицеров оперативного отдела штаба армии выдвигать на самостоятельную работу… Уточнить с начальниками тыла и артснабжения армии количество боеприпасов в войсках и на армейских складах… Еще раз проверить несение службы в обороне и обеспечение стыков.
Вопросов было много, и генерал рассчитывал все их разрешить завтра к вечеру. А потом возникнут десятки новых вопросов, и так без конца, пока не окончится война.
Позвонил Воронков и доложил, что перед фронтом левофлангового корпуса, на берегу озера Балатон, слышен сильный шум моторов. Видимо, немцы готовятся к наступлению.
Этот доклад, как яркая вспышка света, рассеял все сомнения начальника штаба. Да, прав, безусловно прав командующий. Противник нанесет удар именно по левому флангу армии.
Он приказал Воронкову немедленно направить своего офицера и офицера разведывательного отдела в штаб левофлангового корпуса и позвонил командующему.
Шел второй час ночи. Алтаев не спал. Он спокойно выслушал доклад начальника штаба, помолчал немного и приказал внимательнее следить за обстановкой в левофланговом корпусе.
— Можно часть сил перебросить на левый фланг… — предложил Дубравенко.
— Рано еще, рано, — ответил Алтаев, — пока еще ничего не ясно. Это, может быть, провокационная демонстрация.
Одно за другим непрерывно поступали донесения из штаба левофлангового корпуса. На двенадцатикилометровом фронте балатонского побережья шло усиленное передвижение войск. Вражеский передний край упорно молчал. Наша артиллерия и минометы дважды открывали огонь по местам вероятного сосредоточения фашистских войск. Противник попрежнему не отвечал. Полки и батальоны первого эшелона выслали вперед разведывательные группы. Нейтральная зона заполыхала в свете ракет. Пулеметный и автоматный огонь обрушился на разведчиков. Ни одному из них не удалось подойти к гитлеровским позициям.
Напряжение на левом фланге нарастало. Все войска были приведены в боевую готовность. Одной разведывательной группе по заросшим камышом берегам Балатона удалось пробраться в расположение противника. По радио она докладывала о непрерывном движении танков и бронетранспортеров из вражеских тылов к фронту.
Алтаев приказал подготовить свои резервы для переброски на левый фланг армии и привести в готовность резервы всех корпусов.
Дубравенко звонил командирам корпусов, начальникам отделов штаба, командующим родов войск армии. Его кабинет превратился в центр кипучей работы, где все решения командующего превращались в лаконичные приказы и уходили к войскам, к штабам, к командирам корпусов, дивизий и бригад.
В половине третьего противник начал артиллерийскую подготовку. Артиллерия и минометы обрушились на наши боевые порядки на левом фланге армии.
Через полчаса пехота и танки перешли в атаку. На карте Дубравенко засинели значки наступающего противника. От голубого простора озера Балатон они тянулись на север по холмам и высотам и кончались на изгибе, где наша оборона уходила к равнине западнее города Секешфехервар. Синие стрелки угрожающе нацелились на наши войска. Силы наступающего противника было определить еще очень трудно. Первые его атаки в ночной темноте были отбиты. Наш передний край стойко удерживался. Алтаев опять снимал войска с других неатакованных участков и стягивал их к левому флангу. По его просьбе в воздух поднялись ночные бомбардировщики.
Дубравенко выслушивал доклады оперативников и разведчиков, договаривался с артиллеристами и танкистами, торопил с постановкой противотанковых мин и подвозом боеприпасов, проверял выход частей резерва командующего. Крупная, подстриженная ежиком голова его то склонялась над картой, то поворачивалась к собеседнику, то на секунду опускалась в глубоком раздумье. Серые глаза были спокойны и сосредоточенны. Казалось, нет для них ни суматошной работы, ни грозной опасности на левом фланге армии, ни томительного ожидания дальнейшего развертывания событий.
К рассвету противник ввел в бой главные силы. На двенадцатикилометровом фронте, по донесениям войск, Дубравенко насчитал пятьсот шестьдесят танков противника и не меньше тридцати пяти — сорока батальонов пехоты. Соотношение сил складывалось слишком неблагоприятно для наших войск. На каждую нашу пушку на переднем крае приходилось восемнадцать-двадцать танков противника, на каждого нашего пехотинца десять-пятнадцать вражеских пехотинцев, поддерживаемых сосредоточенным огнем артиллерии. Гитлеровцам удалось собрать превосходящие силы и ударить на узком участке фронта.
Дубравенко каждым нервом ощущал ритм боя. Только крупные резервы могли спасти положение. То, что мог бросить в бой командующий из своего резерва и с участков корпусов, было подобно попытке остановить бушующий водяной поток, бросая в него камни. Привел в движение свои резервы и командующий фронтом, но они были еще далеко и не скоро подойдут к полю боя.
