Поколение - Николай Владимирович Курочкин
Они так громко захохотали, что гаишник, стерегущий перекресток, долго всматривался в номер их «Волги».
Приехав в райком, Шумилин назначил планерку на одиннадцать часов, передал черный футляр с печатью Комиссаровой и помчался на стройку.
Проспект, переходящий в шоссе, пролетели мгновенно, потом тряслись по бетонке и наконец влипли в месиво, каковое всегда окружает место, где человек вознамерился возвести себе жилье. Ашот затормозил у плаката с надписью «Ударная комсомольская стройка Краснопролетарского района», открыл дверцу, посмотрел на землю и выходить не стал.
Шумилин вылез и по обломкам стройматериалов, как по кочкам, запрыгал к вагончикам, возле которых расселись на бревнах строители. Они курили, грелись на доходящем осеннем солнышке и давали советы таскавшим мусор стройотрядовцам:
— Да ты резче носилки отпускай, а то руку вывихнешь!
Увидев в окно подкатившую «Волгу», бригадир вышел из вагончика:
— Николай Петрович! Из отпуска — и прямо к нам! А мы уже штукатурим!..
— А почему только наши бойцы работают?
— У нас, как у Райкина: раствор — йок, сижу курю. А у бойцов — энтузиазм молодых!
— Вот так, да?! Тогда придется позвонить в трест и узнать, почему потери рабочего времени должны покрываться за счет энтузиазма молодых… На субботу и воскресенье я к вам сам с активом приеду. Ждите.
Шумилин обошел холодные, пахнущие свежим цементом коридоры почти готового здания, взглядом старого стройотрядовского волка засек парочку «расцветающих» дверных проемов, переговорил со знакомыми ребятами и, уже подходя к машине, увидел, как бригадир размахивает руками и поднимает с бревен свою гвардию. По пути в город им встретилась машина с раствором — значит, в трест можно не звонить. Нет, положительно, день складывался удачно!
С дороги, из автомата, Шумилин пытался дозвониться до Тани, но телефон был занят.
Когда он в сопровождении Ашота вошел в приемную, Аллочка внимательно посмотрела на измазанные ботинки краснопролетарского руководителя, медленно сравнила их с сияющими штиблетами шофера и наконец сообщила, что недавно звонили из РУВД.
Первый секретарь метнулся к телефону.
— Все в порядке: один уже у нас, — доложил капитан.
— Ну и… Кто он? Из нашего района?
— Объясняю: Семенов Юрий Сергеевич. — В трубку было слышно, как инспектор шуршит бумагой. — 1967 года рождения, русский, учащийся десятого класса 385-й школы нашего района, проживает в нашем же районе: Нижне-Трикотажный проезд, дом 14, квартира 127. В комсомоле не состоит, инспекция по делам несовершеннолетних его, оказывается, знает, уже встречались. Семья нормальная: отец — шофер в НИИ ТД, мать — воспитательница в детском саду. Утром, когда мы зашли, спокойно собирался в школу, но — догадливый! — сразу все понял и даже удивленных глаз делать не стал…
— А второй?
— Второго пока не установили. Семенов говорит, познакомился в магазине, когда покупал портвейн, никогда его раньше не видел и потом не встречался, где живет, не знает, как зовут, не помнит. Наверное, врет, хотя все берет на себя. Сознался, что идея влезть в райком — его. Сначала собирались выпить в скверике перед райкомом, но потом Семенов заметил открытое окно и предложил продолжить в помещении — так сказать, с комфортом! В общем, цепочка, о которой я вам и говорил: безделье — выпивка — хулиганство…
— А где он сейчас?
— Отдыхает.
— Товарищ… — Шумилин быстро полистал календарь и нашел имя инспектора, — Михаил Владимирович, у нас просьба: члены бюро хотели бы поговорить с этим Семеновым, высказать ему свое отношение, может быть, для себя какие-то выводы сделать. Бюро у нас сегодня в два.
— Доставим. Только не думаю, что из разговора с ним толк выйдет. Обыкновенный хулиган! Я спрашиваю: «Зачем же вы в райкоме погром устроили?» А он: «Ничего не помню — пьяный был…»
— Привезите его, пожалуйста, к половине второго. Я сам сначала на него хочу поглядеть.
— Пожалуйста! Но воспитывать его нужно было раньше.
Аппарат прошел быстро и слаженно. Как часто бывает в комсомоле, дело, только вчера казавшееся безнадежно проваленным, вдруг набрало силу.
Шумилин, довольный, вернулся в кабинет и только собрался пообщаться с Таней, как по прямому телефону ему позвонил осведомленный Околотков:
— Ходят слухи, что тебя Петровка в кадры забрать хочет?
— Уже заявление пишу!
— Не торопись! Первый вернулся и, как утром обо всем узнал, так на тебе зациклился. «Какие люди!» — говорит. Кстати, ты этого налетчика сам-то видел или, как Шерлок Холмс, занимаешься только интеллектуальным сыском, а техническую сторону милиции оставляешь?
— Еще пока не видел, но сегодня на бюро его привезут, хочу, чтобы с ним ребята потолковали — он ведь из нашего района.
— Та-ак… Я сегодня у пищевиков на отчетно-выборной конференции, это рядом с тобой. Обязательно заеду, посижу у вас на бюро, заодно обсудим, как тебе лучше с первым на собеседовании держаться. Потом тут с телевидения вашим детдомом интересовались, режиссер должен тебе звонить. Когда записываться будешь, не забудь причесаться. Кстати, ты с Галей помирился?
— Нет.
— А вот это зря. Ты меня понял? До встречи.
Шумилин перевел дух и связался с Ковалевским.
— Все уже знаю, — ответил Владимир Сергеевич. — Ну вы, братцы мои, даете: сами хулиганов разводите, сами ловите. Он из какой школы?
— Из 385-й.
— И школа-то хорошая. Надо разобраться.
— Я хочу, Владимир Сергеевич, чтобы с этим Семеновым члены бюро поговорили, разобрались. Его сегодня к нам из милиции привезут, секретарь горкома Околотков будет. В два начнем.
— Директора школы пригласите обязательно! Постараюсь к вам прийти — погляжу на вашего громилу. Очень мне интересно, как наше замечательное общество такие некачественные продукты производит. А второго еще не нашли?
— Нет еще.
— Ну, ты уж, Николай, поднапрягись: у тебя, говорят, это хорошо получается! И вообще загляни ко мне на неделе, пора нам, как говорят в «Кинопанораме», о твоих творческих планах потолковать…
Шумилин положил трубку и, нажав кнопку селектора, попросил Комиссарову пригласить на бюро директора 385-й школы.
— Бедная Ирина Семеновна! — посочувствовала сердобольная Надя. — У них лучшая успеваемость по району…
— Ничего, — сурово ответил первый секретарь. — Теперь дисциплиной займутся.
И опять начал набирать Танин телефон, но тут, гремя развернутой газетой, в кабинет влетел Чесноков.
— Командир! Слава когтистой лапой стучится в дверь!
— Вот так, да? — заинтересовался Шумилин и, положив трубку, расправил газетный лист на столе.
Большая, хорошо пропечатавшаяся фотография на первой полосе изображала заседание Краснопролетарского бюро: подретушированный первый секретарь неподвижно уставился на Бутенина и, что-то объясняя, фехтовальным движением направил ему в грудь авторучку. Речь, помнится, шла о своевременной сдаче взносов. Члены бюро старательно демонстрировали внимание. Сбоку, ломая все представления о времени и пространстве, прилепился Чесноков, действительно очень хорошо получившийся на фотографии.
Шумилин вздохнул и позвонил Липарскому.
— Видал? — победно спросил тот.
