Илья Маркин - На берегах Дуная
Бахарев махнул рукой, и разведчики бросились на дорогу. Все было решено за несколько секунд, без единого выстрела. Немцев было только двое: шофер и унтер-офицер.
Бахарев приказал очистить кузов машины и сбросить весь груз в кювет. Аристархов допрашивал немцев. Они были из тылов мотополка танковой дивизии «SS» «Мертвая голова». Полк сняли с фронта и перебрасывают в Комарно для погрузки в железнодорожные эшелоны. Еще раньше ушла на погрузку танковая дивизия «SS» «Викинг». Куда будут ехать — никто не знает. Наверно, в Польшу. Там опять наступают русские.
Показания пленных раскрыли Бахареву весь смысл передвижений противника. Если танковые дивизии уходят с фронта, то, значит, немцы наступление прекратили и проводят какую-то перегруппировку. Он понимал, как важно сейчас нашему командованию знать, куда и какие дивизии уходят и что замышляют немцы. Эти данные от простого солдата едва ли можно получить, нужно обязательно захватить кого-нибудь из офицеров. Посоветовавшись с Аристарховым, Бахарев решил пойти на риск и пробраться в Комарно, где сосредоточивались немецкие войска. Дав указания разведчикам, Бахарев сел за руль, Аристархов пристроился рядом с ним. До города доехали без приключений. По дороге не встретилось ни одной машины.
На окраине пригорода Бахарев выключил фары и свернул в сторону. В городе не было ни одного огонька. В темноте ревели моторы, то там, то здесь раздавались крики людей. По всему чувствовалось, что здесь очень много войск. Влезать в такую гущу было безрассудностью.
От крайнего дома к машине подходил какой-то человек.
— Чья машина? — по-немецки окликнул он.
— А вам кого нужно? — так же громко ответил Аристархов.
— Я спрашиваю: чья машина? — выкрикнул немец.
По голосу Бахарев понял, что это офицер и, видимо довольно большого чина.
Бахарев вылез из кабины и открыл капот. Немец приближался к Аристархову. Он шагал все медленнее и медленнее. Правая рука его тянулась к кобуре. Аристархов неторопливо спустил ноги на снег, скрипнул дверью кабины и шагнул навстречу немцу. Тот уже совсем остановился и, видимо, начал понимать, что за люди перед ним. Бахарев рванулся и подмял под себя немца. Аристархов скрутил ему руки. Через полминуты пленный с завязанным ртом лежал в кузове.
— Майор, — едва отдышавшись, проговорил Аристархов.
Бахарев позвал Золтана. Старик не по возрасту живо вылез и побежал к капитану.
— Вы хорошо знаете дорогу отсюда к Балатону через Кишбер? — спросил Бахарев.
— Да, господин капитан, очень хорошо. Я строил эту дорогу.
— Садитесь. Поехали.
Было уже часа четыре ночи. До рассвета нужно успеть пробраться к Балатону и где-нибудь укрыться на день. Ехали с большой скоростью. Благополучно миновали городок Кишбер. Он был в сорока пяти километрах от Бичке, от линии фронта. Дальше на юг, к озеру Балатон, тянулись лесистые горы. Дорога петляла из стороны в сторону, огибая холмы.
Золтан предложил остановиться в густом лесу и переждать там день. Бахарев согласился.
Сопка, как и рассказывал Золтан, оказалась очень удобной. По карте ее высота достигала 574 метров. Разведчики километра два с трудом проехали по извилистой тропинке, стиснутой сучкастыми дубами. У отвесной скалы тропа обрывалась. Наверху, по словам Золтана, ютился охотничий домик.
Бахарев приказал забросать снегом колесный след и буреломом — тропу. Закоченевшие разведчики взапуски бросились исполнять приказание. Только Гулевой и Косенко, держа автоматы наготове, охраняли пленных.
Тоня осматривалась вокруг. Похудевшее лицо ее разрумянилось. Она смотрела на всех любящими глазами и от счастья ничего не могла сказать. Старый мадьяр все время ходил по пятам за девушкой. Он вместе с разведчиками забрасывал снегом колесный след, таскал бурелом, заметал ветлой снеговые бугры. Морщинистое, горбоносое лицо его, и темные с золотистыми точечками глаза, и неторопливые движения кургузенькой фигуры в сером изорванном пиджаке дышали искренностью и теплотой.
Степа Гулевой с надеждой посматривал на Золтана, несколько раз пытался подойти к нему и заговорить, но, видимо, не решался. Старик заметил взгляды Гулевого, добродушно улыбнулся ему и что-то проговорил певучим голосом. Радист подошел к мадьяру, взял его под руку и зашептал на ухо. Золтан сосредоточенно слушал, кивая головой в изодранной каракулевой шапке.
Бахарев с первого взгляда понял замыслы Гулевого и задумался. В самом деле, можно было использовать Золтана проводником для захвата радиостанции. Но как это осуществить? Где ближайшие гарнизоны противника? Бахарев, по существу, не знал, что было вокруг этой лесистой горы, где укрывалась разведывательная группа. Можно было осмотреть окружающее с вершины горы, но сумрак зимнего ненастного дня запеленал окрестности. Наблюдать можно не далее двухсот метров, оставалось только одно — отдельными дозорами прощупать прилегающую местность. Особенно интересовал Бахарева населенный пункт Хаймашкер. Вблизи него находился старый венгерский воинский лагерь. Там могли располагаться резервные части или тылы противника. В этом же районе был прекрасно оборудованный артиллерийский полигон. Не может быть, чтобы гитлеровцы не использовали этот лагерь и полигон.
Замаскировав следы, группа вышла к вершине горы. Здесь в самом деле оказался уютный охотничий дом, скрытый сучьями могучих дубов. Срубленный из толстых бревен, он, видимо, служил пристанищем высокопоставленным охотникам. Здесь были три вместительные комнаты, створчатые застекленные окна, камин и две печи-голландки, мягкие кресла, два дивана и четыре изящных стола.
Разведчики быстро приспособили дом под свое временное жилье. В камине с треском полыхал сушняк. Языки пламени лизали солдатские котелки. Удалось, наконец, приготовить горячую пищу и вскипятить чай.
Бахарев позвал Косенко, Гулевого и Никитина. Он поставил им задачу разведать, кто сейчас находится в неподалеку расположенном старом венгерском лагере, на артиллерийском полигоне и в селе Хаймашкер, и попутно, если удастся, постараться захватить какую-нибудь рацию.
— Только предупреждаю, товарищи, — закончил Бахарев, — никаких безрассудств. Главное — внимательность, осторожность и быстрота. Я хочу послать Золтана с вами. Человек он, кажется, надежный, но вы не слишком ему доверяйте. Старший — Косенко, вы отвечаете за всех.
— Слушаюсь, товарищ гвардии капитан, — молодцевато ответил сержант.
— Позовите Золтана, — приказал Бахарев.
Старик вошел бодрой походкой и по привычке вышколенного солдата вытянулся перед капитаном.
— Товарищ Золтан, вы знаете село Хаймашкер? — спросил Бахарев.
Мадьяр едва приметно сощурил глаза и без раздумья ответил:
— Да, то есть так точно, знаю.
— Что в этом селе?
— Крестьяне, обычные крестьяне, а рядом лагерь военный, стрельбище, как это, ну… вот артиллерия стреляет.
— Полигон, — подсказал Бахарев.
— Так точно. Я сам службу в этом лагере проходил. Давно только, в двенадцатом году. Там перестроили все. Прошлый год ездил я. Только солдаты там, не пустили, ничего не видел, и стреляют все время из пушек, и танки тоже.
— У вас есть знакомые в Хаймашкере?
— Да, есть, как это… были, служил когда, — улыбнулся старик, видимо вспоминая дни молодости. — Паненка, девушка, значит, была. Была. Теперь-то умерла, может…
— Вы можете провести нас в Хаймашкер? — неотрывно наблюдая за мадьяром, спросил Бахарев.
— Так точно! — заученно выкрикнул Золтан и тихо добавил: — Проведу. Только ночью, как это, ну, спокойнее, значит.
— Нет. Придется днем, — сказал Бахарев и подошел вплотную к старику. — С вами пойдут сержант, ефрейтор и солдат. Старший — сержант. Ему подчиняться. Оружия свободного у нас нет. Придется пока так, без оружия.
— Нет, нет, господин капитан, — испуганно заговорил Золтан, — зачем оружие? Так, так Золтан, так пойдет.
Бахарев приказал Косенко накормить всех и через сорок минут выступить. Теперь нужно было заниматься опросом пленных.
Капитан и переводчик уединились в дальней комнате. Солдат и унтер-офицер ничего толком не знали. Они рассказывали, что мотополк танковой дивизии «SS» «Мертвая голова» снят с фронта и перебрасывается в Комарно для погрузки в железнодорожные эшелоны, перечисляли своих начальников и сослуживцев, повторяли давно известные пересуды о новом тайном оружии, которое готовит фюрер, и о скорой победе на всех фронтах, о наступлении на Будапешт.
Вся надежда была только на майора. Он безусловно знал много больше.
В комнату ввели пленного немецкого офицера. Он шагал неуверенно и спотыкался, словно раненный в обе ноги.
Бахарев всматривался в его худое изжелта-синее лицо с маленькими перепуганными глазками и пытался составить ясное представление об этом человеке.
