Таксопарк - Илья Петрович Штемлер
— Четыреста тысяч.
— А моя сто двадцать. Сцепление поменял сегодня. Вообще как новая.
— Ну и что? — Слава не понимал, куда клонит Сергачев.
— Переходи ко мне менялой.
Слава пожал плечами. Предложение было заманчивое. Новичкам хорошие машины доставались редко, да и то по знакомству. И Слава с удовольствием бы согласился. Только…
— Когда-а-а еще твой напарник выпишется, — подталкивал к решению Сергачев.
Конечно, Слава и сам мог решить свою судьбу. С Чернышевым он познакомился только в парке, и обязательств друг перед другом никаких у них не было, все верно.
— Я поговорю сегодня. Схожу в больницу, — произнес Слава.
Сергачев достал три рубля. Подумал. Отложил один рубль: на линию нельзя выезжать пустым. Хотя бы для ГАИ, на штраф, мало ли…
— Вот. Купи ему что-нибудь. Фрукты… Небось с этой «лохматкой» в кармане сквознячок. Сам когда-то мучился.
Слава молчал. Предложение Сергачева, понятное дело, было точно подарок. Сразу и не верилось…
— Послушай, а если начальник скажет «нет»?
— Согласовано! — со значением ответил Сергачев. — Я условие поставил.
— Условие? Вохте? — В голосе Славы звучало сомнение.
Сергачев пожал плечами: как знаешь. И повернулся.
Слава забежал ему дорогу.
— Не обижайся, мастер… Я к тому… Сам-то ты столько дней загорал, выползти не мог из парка, ремонтировался — понятное дело: Вохта от тебя отвернулся. А тут — условия ему, смешно, да…
Сергачев взглянул в виноватые глаза парня.
— Это я от него отвернулся, ясно? Я! Вохта хотел, чтобы все помалкивали, когда он своим прихлебалам новые машины раздает. А я взял и выступил на собрании. Вот он и мстил мне! Подергайся, мол, с ремонтом, понюхай замок на складе у Муртазихи. Поучить меня хотел. Учитель выискался! Тут я к директору… Я и до министра достучусь, если обида…
Слава испугался. Чего доброго, Сергачев передумает брать его сменщиком.
— Да я так, — бормотал торопливо Слава. — Не обижайся, честно.
Сергачев мазнул взглядом по его унылой физиономии. Улыбнулся.
— Ладно. Покрутишься в парке с мое, разберешься.
Слава понял — прощен. Посветлел лицом.
Сергачев сунул ему в карман деньги, предназначенные для больного Славкиного напарника, и пошел вниз по лестнице.
Надо еще пройти медицинский осмотр, как обычно перед выездом на линию. Получить талоны на бензин…
В медпункте никого из шоферов не было. Фельдшер Тая читала «Графа Монте-Кристо» и грызла семечки, аккуратно складывая шелуху в пепельницу.
Сергачев придвинул стул и сел.
— Рабочий номер? — Тая отстранила книгу.
— А то не знаешь? — подмигнул Сергачев.
Тая строго нахмурила светлые брови.
Сергачев задрал рукав и положил на край стола сильную белую руку.
— Одна тысяча пятьдесят два мой номер.
Тая нащупала пульс и принялась считать, шевеля полными губами.
— На простое был, Таечка. Пить не с чего.
Тая занесла данные в тетрадь и приложила штамп к путевому листу. Расписалась.
— У всех у вас пить не с чего. Только откуда пьяницы, непонятно.
Сергачев поднялся, опустил рукав и застегнул пуговицу.
Он пересек двор и остановился у распахнутого окна раздаточной.
— Пятьдесят! — и протянул путевой лист.
Раздатчица отсчитала десять пятилитровых талонов.
— Покрупней нет? — Сергачев был недоволен. Талоны мелкой фасовки вечно куда-то девались.
— И такие сойдут. — Раздатчица вернула путевой лист.
Теперь осталось лишь отбить время выезда у диспетчера, что Сергачев и поспешил сделать…
Вообще с приближением момента выезда из парка на линию он почти всегда замечал за собой странное состояние — ускорение! Во всех своих поступках. Он спешил закончить мелкие дела, невнимательно слушал приятелей… Скорость незримо вливалась в его тело в преддверии той реальной, ощутимой скорости на линии. Странно! Все пять лет работы на такси он замечал в себе эту перемену перед каждым выездом.
«Нервное, — говорил старый шофер Григорьев. — Бывает. Вроде память о том, как выезжал на линию в первый раз».
Возможно, старик и прав. Первый раз Сергачев выезжал на линию трудно и долго. Несколько дней ремонтировал машину и, естественно, только и мечтал поскорее покинуть парк…
Сергачев откинул капот, перекинул тумблер секретки: в правом верхнем углу покатого лобового стекла по-домашнему тихо заструилась «сонька» (так прозвали в парке зеленый фонарик)… Вода, масло, тормозная жидкость… Надо еще раз проверить тормоза, для себя ведь. Сергачев замкнул зажигание. Хрипло и радостно заворчал стартер. Где-то внутри, в утробе двигателя, проснулись четыре поршня-молодца. И принялись разминаться, точно делали утреннюю гимнастику, бег на месте… Сергачеву даже казалось, что они подглядывают за ним сквозь какие-то невидимые ему щели. Чтобы не пропустить самого важного момента — включения передачи…
«Попрыгайте, разогрейтесь, — проговорил Сергачев. — А я пока делом займусь». Он сверил показания таксометра с записью в путевом листе. Все совпадало. Правда, общий километраж немного отличался — пока крутился в парке, набежала какая-то мелочь… Так. Теперь проверить главное — тормоза.
Он включил скорость и резко нажал на акселератор. Четыре молодца в чреве двигателя возмущенно взревели: слишком уж грубо.
Машина рванулась с места.
Сергачев нажал на педаль. Машина, взвизгнув тормозами, замерла на месте.
Все в порядке.
«Ладно, милые, потолкуйте тут без меня. Хорошо, у нас пока нет энергетического кризиса, бензин дешевый». — И он поспешил отбить время выезда.
Диспетчер вставил уголок путевого листа в прорезь штамп-часов и нажал кнопку.
Теперь все! Считается, что машина покинула парк.
С этого момента время работает на план.
Впереди двенадцать часов работы плюс полтора часа на обед.
Впереди асфальт, колдобины, люки большого города.
Пешеходы!
Посадки! Высадки!
Вокзалы, рестораны.