Корзина спелой вишни - Фазу Гамзатовна Алиева
Теперь она должна была снять свой платок и набросить его на коня своего жениха. Баху растерянно посмотрела вокруг. Но тут же около нее, гарцуя, вырос другой конь, с гладким крупом, с огненной гривой. Его подвел за уздечку отец Зафара Абдусалам. Баху сразу же этот конь не понравился. И с неохотой она набросила на него свой шелковый белый тастар.
— Будь королевой сегодняшнего праздника, моя луноликая, — сказал ей Зафар.
— Баркала! Это для меня большая честь, — поклонилась ему Баху.
Сразу же заиграли зурна и барабан. Зафар легко, за кончик пальца, взял свою избранницу, и чистый женский голос запел песню, которая и проводила их к холму, где был расстелен ковер.
Здесь королева праздника должна была встречать Луну.
Там внизу, на площади, танцевали лезгинку. И Баху смотрела вниз, упорно не поднимая глаз на Зафара.
В небе показался узенький серп, словно согнутый язычок. Медленно-медленно он распрямлялся. И вот уже засиял полный месяц.
Баху, как научила ее мать, захлопала в ладоши и крикнула: «Здравствуй, месяц несравненный, здравствуй, здравствуй!»
И тут же — словно спрыгнул с неба — перед ней очутился мальчик в одежде пастушонка. Смолкла зурна, и затихла барабанная дробь. Тонко запела свирель маленького пастуха. Считалось, что месяц любит свирель: ведь он и сам пастух, его стадо — звезды.
Люди поднимались на холм медленно и торжественно, словно боясь спугнуть месяц и нежные звуки свирели.
Наконец мальчик заиграл лезгинку. И в круг вышли трое мужчин, одетых чабанами. Баху танцевала то с одним, то с другим, то сразу со всеми, как и положено королеве, потому что это большая честь для женщины — танцевать сразу с тремя мужчинами…
Поздно в ту ночь расходились по домам. Зафара и Баху — победителя и королеву праздника — проводили до границы их аула.
Долго в ту ночь Баху не могла уснуть. Все в ней звенело ручьями и пело родниками. Когда же по настоянию матери она наконец потушила керосиновую лампу и закрыла глаза, то увидела белого коня…
Она услышала печальный звон подвесок на сбруе и поводьях. Почувствовала горячий запах конского пота. Увидела скорбный, лиловый, покосившийся на нее укоризненный глаз.
Баху проснулась. Белое облачко рассвета уже расплывалось в окне. Привычно и душно пахло керосином и овчиной. «Может быть, еще живой, мучается, и никого рядом?» — мелькнуло в голове. И Баху стала одеваться.
Месяц, который они только что так пышно чествовали, уже ушел на покой. Небо было осыпано блеклыми предутренними звездами. Было торжественно, печально и тихо.
Баху шла в горы. И чем дальше шла, тем становилось светлее: то ли от приближения утра, то ли от близости снежных вершин. Она нашла тропинку, ведущую к тому обрыву. Этой дорогой она ходила с бабушкой на мельницу.
Баху представила, как проберется ко дну обрыва, а белый конь узнает ее… Эти мысли так увлекли ее, что она не заметила, как на пустынной дороге появился всадник на белом коне.
«Мой белый орел, — радостно вскрикнула Баху. — Ты не погиб, я так и знала». Она обняла его гладкую длинную шею, гладила гриву и терлась своей щекой о его шелковистую шерсть.
— Чем мой конь заслужил такую честь? — услышала она чужой насмешливый голос.
Отпрянув, она посмотрела на всадника. Это был русский из крепости.
«Нет, это не тот конь!» — вдруг поняла Баху. Только теперь она увидела на его груди между двумя передними ногами небольшое черное пятнышко.
— Ты ищешь того коня, которого ваш джигит отправил в пропасть? — сказал незнакомец. — Так от него уже и костей не соберешь.
Баху еще раз посмотрела на всадника. Он был в зеленом мундире. Глаза его синие, как вечернее небо, смотрели спокойно и ласково.
— Жаль, что не моего коня ты искала. Оттуда, из крепости, нам хорошо был виден ваш праздник. Вот через эту штуку — бинокль. А правда, мой конь похож на того коня? Он мог бы заменить тебе его… — весело предложил незнакомец.
— У того коня не было ни одного черного волоска, а у твоего — черное пятно, — покачала головой Баху.
— О! — воскликнул незнакомец. — Это вовсе не родимое пятно. Это орден, который мой конь получил по заслугам. Он вынес меня из огня. Когда-то он тоже был весь белый. Но на месте зажившей раны появилось это пятно, — мужчина нежно погладил темное пятнышко на груди коня.
— Вай, ты мой бесстрашный, умница моя, это на самом деле твой орден, — шептала Баху и гладила, гладила черное пятно. И терлась о него щекой, и погружала руку в пышное облако белой гривы.
А конь, сначала настороженно вздымавший веко, вдруг стал ластиться к ней, и когда она убирала руку, недовольно фыркал.
— Теперь ты забудешь того коня и полюбишь моего? — спросил незнакомец. — Видишь, как ты ему понравилась.
Его рука тоже погрузилась в шелковистую гриву и там нашла руку Баху.
Баху вспыхнула, словно коснулась огня. «Что я делаю? Одна стою с мужчиной, да еще иноверцем!» — испугалась она и хотела убежать.
— Подожди, — остановил ее незнакомец. — Возьми этот бинокль. Ты сможешь увидеть через него и нашу крепость. Ну, а если захочешь увидеть меня, то я буду здесь завтра вечером…
И он ускакал в горы.
До восхода солнца бродила Баху по ущельям, пытаясь с помощью бинокля отыскать того белого коня. Камни, деревья и кусты то приближались к ней, то отдалялись. Сколько темных провалов пропастей, сколько глубоких ущелий, сколько обрывов с вывороченными корнями деревьев ей встретилось, но белого коня нигде не было. В конце концов решив, что его поглотила река, она хотела уже возвращаться домой, как вдруг из-за выступа скалы вышел Зафар. На одном плече он нес седло, на другом сбрую и уздечку.
— Зафар! — Баху побежала ему навстречу.
— Что ты здесь делаешь так рано? — удивился он, подозрительно осматривая бинокль, который был у нее в руках.
— Я искала твоего коня, — призналась Баху.
— И хорошо, что не нашла, — голос Зафара дрогнул, он отвел глаза. — Вот все, что осталось от него. — И он положил на камень седло.
Зафар показался Баху мальчишкой, беспомощным мальчишкой, и сразу же вспомнился ей тот, другой. Они отличались друг от друга, как небо и земля. Тот был сильным и нежным. Он не боялся смерти, но и не послал бы своего коня на верную гибель.
— А что это у тебя? — Зафар кивнул на бинокль.
— Это мне подарил один человек, которого я встретила здесь, — похвасталась Баху. — Хочешь посмотреть крепость? Она сама подвинется к тебе.
— Значит, он не мусульманин! — вспыхнул Зафар и, вырвав у нее бинокль, бросил
