В пятницу вечером - Самуил Вульфович Гордон
Спустя некоторое время они снова его увидели. Он возвращался, но уже не по мостовой, а по деревянному заплатанному тротуару, вплотную прижатому к полуразрушенному домику с единственной уцелевшей в нем комнатой, куда вселил их временно горсовет.
Когда военный прошел, девушки, как сговорившись, в один голос ахнули: «Ах, какой красивый!» И тут же отбежали от окна. Им показалось, что слишком громко крикнули и подполковник, вероятно, услышал.
— Твой Наум ведь тоже красивый, — полушепотом заметила Аня, зная, что это будет приятно сестре, которая снова была у окна и осторожно приподнимала краешек марлевой завесы.
— Глупенькая, при чем тут Наум? Ну, конечно, мой Наум симпатичный малый, но этот… Да я в жизни такого красавца не видела! Глаз нельзя от него оторвать. Как ты думаешь, сколько ему примерно лет?
— Откуда мне знать? Пожалуй, он одних лет с твоим Наумом…
— Глупенькая, ну что ты говоришь? Моему Науму скоро тридцать, а этому не больше двадцати пяти — двадцати шести… Ты не смотри, что он уже подполковник. На войне, если ты храбрый и с головой, не то что подполковником, а и генералом можно было стать. Я про такое не раз слышала… Заметила, какие у него глаза? Синие, как небо, а ресницы длинные, прямо как у девушки. А какие черты благородные!..
— И когда ты, Сима, успела все это разглядеть?
Но Сима, будто не расслышав, продолжала еще более восхищенно:
— А фигура! Высок, строен как тополь… Представляю, скольким девушкам вскружил он голову! Смотри, Анка, опять идет сюда! Клянусь, он кого-то ищет!
— Не тебя ли?
— Скорей всего тебя. Я ведь уже занята, у меня есть жених, это во-первых, — Сима шутя стала считать. — А во-вторых, ты и помоложе, и покрасивей…
На этот раз военный остановился посреди тротуара, почти против их окна.
— Мама, — позвала Сима, — ты не знаешь, кто тут до войны жил?
— Нет, а что такое?
— Тут все подполковник один ходит, не иначе ищет кого-то. Выйди к нему и спроси.
Шифра краем подола смахнула пот с лица, наскоро пригладила свои поседевшие волосы и открыла дверь.
— Товарищ, — окликнула она с порога задумчивого военного, — вы, случайно, не жили здесь раньше?
Офицер взглянул на пожилую, в незашнурованных разношенных ботинках женщину и, поднеся по-военному руку к козырьку, ответил:
— Нет. — И тут же, словно объясняя, почему он здесь вертится, продолжал: — Я не местный. Впервые в вашем городе. Меня сюда на работу направили. На цементный завод. Но сегодня воскресенье. И там никого нет. Так что решил пройтись пока по городу, ознакомиться с ним. Замечательный у вас город!
Шифра вздохнула:
— Видели бы вы его перед войной. Другого такого красавца на всем свете не было. Боже мой, что с ним сталось!.. Вы же видите, в каком дворце живем. Нам еще повезло. Те, кто вернулись из эвакуации позже, и этого не имеют. Многие живут пока под открытым, можно сказать, небом. Хорошо еще, что это лето. Какая жара нынче стоит.
— Да, очень жаркий день сегодня… — Он снял фуражку и вытер платком вспотевший лоб. — Извините, у вас холодной водички не найдется?
— С превеликим удовольствием! Да вы входите! — Шифра широко распахнула дверь, пропуская военного.
Не успел он и двух шагов ступить, как из соседней с кухней полумрачной комнаты донеслись испуганные девичьи голоса.
— Ой! — всплеснула руками Шифра и мгновенно закрыла дверь комнаты. — Совсем забыла, что мои дочки там переодеваются…
Она зачерпнула полную кружку воды и подала гостю.
Военный сердечно поблагодарил, извинился за беспокойство и вышел. В те считанные минуты, пока его не было на улице, зной, как ему показалось, стал еще сильнее, солнце так и жгло. Но он все же пошел спокойным, размеренным шагом, не торопясь спрятаться в тень. Он был привычен к любой погоде и не стремился от этого отвыкнуть.
Молодого человека с двумя звездочками подполковника на погонах звали Виктор Корф. Сима не очень ошиблась, определяя его возраст. До тридцати ему было еще далеко. А что до его красоты, то был и впрямь очень красив. Анка просто слепая, если могла сравнить его с Наумом. Но она это, разумеется, сделала нарочно, словно боялась, не разочаруется ли теперь Сима в своем женихе, который был не так молод и блистателен.
Корф действительно принадлежал к тому роду мужчин, на которых оглядываются прохожие. Не так высок, чтобы еще издали бросалось в глаза, чуть повыше среднего роста, в меру стройный, подтянутый, как кадровые офицеры, хотя таковым он, собственно, не был. Свой путь на войне он начал простым солдатом. Тем, что службу закончил подполковником, был он, возможно, обязан, помимо необычайной своей храбрости, отчасти и обаянию, душевности и привлекательности. У него светлое лицо, голубые добрые глаза, нежные девичьи губы. Небольшие черные усики, которые по замыслу должны были, видимо, придавать ему солидности, делали его еще моложе. Неудивительно, что Сима с Аней, увидев его в окне, подумали, что не одной девушке вскружил он уже голову. А у той, на ком он женится, если, конечно, он еще не женат, не будет ни одного спокойного дня.
Но именно в этом-то сестры и ошибались. У Маши, на которой Виктор женился года два назад, не было ни единого повода усомниться в его верности. А Маша была не из первых красавиц, к тому же даже постарше его. Они познакомились еще на фронте. Маша была радисткой в его части. После демобилизации Виктор вернулся в энергетический институт, который не успел в свое время закончить: он ушел добровольцем на фронт с четвертого курса.
Незадолго до защиты диплома Виктор неожиданно потерял свою Машу. Она умерла на третий день после родов, оставив ему девочку с большими
