В пятницу вечером - Самуил Вульфович Гордон

— А что вы делаете в местечках?

Но Йонтл, наверно, лучше меня знает, что я делаю в местечках, и опередил меня:

— Наверно, заготовитель.

Такой подсказки, честно говоря, я не ожидал.

— Вы почти догадались, — ответил я. — Но я заготавливаю особое сырье.

Узнав, какое «сырье» я собираю в местечках, они оба пристали ко мне, чтобы я с ними пошел в железнодорожный парк, откуда уже доносилась музыка духового оркестра. И всеми силами доказывали, что в Казатине мне сегодня делать нечего.

— Сегодня казатинцы в парке, если не все, то добрая их половина. Именно та половина, у которой вы можете заготовить столько «сырья», что не увезете его на электровозе. Пусть вам скажет Хаскл. Он у нас авторитет. Машинист у нас всегда авторитет. Разве не так, Хаскл?

— Йонтл, перестань! — И спрашивает меня: — Что же вы вдруг остановились?

Объясняю, почему я не могу провести сегодняшний день в парке. Я просто не имею времени. И показываю им мой билет, который действителен только до послезавтра.

— А ну дайте мне его, пожалуйста, — и Йонтл кладет мой билет в свой карман. — Не волнуйтесь. Вы пешком в Жмеринку не пойдете. А спорить со мной нечего. Силой вы у меня билет не отнимете. А если вы будете скандалить, то я скажу кассирше, чтоб она вообще вам билет не компостировала. И будете сидеть в Казатине столько, сколько мы захотим!

— Послушайте, — говорю я Йонтлу, — ваша фамилия случайно не Вайнштейн?

— Почему вдруг Вайнштейн?

— У вас в Печоре никого нет?

— В Печоре?

— В Печоре со мной случилась точно такая же история. Печорский Вайнштейн как две капли воды похож на вас.

— А ну опишите мне его! Может быть, это действительно мой родственник? Как, говорите вы, его фамилия? Вайнштейн? А что это за история?

И я рассказываю им историю, которая случилась со мной в далеком северном городе Печора.

* * *

Поезд Воркута — Москва отходил от станции Печора около пяти утра. Но Печора пока еще не такой город, в котором можно на ночь заказать такси. Об автобусах и говорить нечего — даже в больших городах не курсируют ночные автобусы. Но как же все-таки попасть в пять утра на поезд? Местный человек найдет возможность доехать до вокзала. А если ты живешь в гостинице? Шагать с чемоданом по темным заснеженным улицам? Оглядываться и присматриваться, не подвезет ли тебя кто-нибудь? Тащиться в такую даль в сопровождении печорского ветра — удовольствие маленькое. И я поступил так, как поступают многие в моем положении: около одиннадцати вечера перебрался из гостиницы на вокзал.

Я занял очередь в билетную кассу, получил койку в вокзальной гостинице и попросил дежурную разбудить меня за час до прихода воркутинского поезда, иначе я потеряю очередь.

— А почему вы сейчас не купите билет? — спросила дежурная.

Я с удивлением посмотрел на нее:

— Разве можно купить сейчас? На проходящий поезд билеты продают, когда он уходит с последней станции.

— Но к московскому поезду здесь прицепляют два вагона. И билеты в эти вагоны продаются заранее.

Иду обратно в кассу, стучу в окошко. Да, дежурная права, но она забыла одно: тот, кто хочет получить билет, должен позаботиться об этом хотя бы за сутки до отхода поезда. Сутки, однако, еще не закончились, нет еще двенадцати. Но к забронированным билетам, говорит кассирша, она отношения не имеет. Этим ведает начальник вокзала.

В большом, красиво обставленном кабинете встречаю полного человека, которого я уже несколько раз видел на вокзале, окруженного пассажирами, как и на всех станциях, всегда о чем-то спрашивающими. Начальник сидел у микрофона и передавал сведения о проходящих составах, о количестве свободных мест в каждом поезде. Он говорил медленно, приятным голосом, но громкоговорители в зале ожидания делали его голос хрипловатым и заспанным.

Выслушав мою просьбу, он выписал мне талон на получение билета и отметил у себя в тетради, кому выдал квитанцию.

Я уже был возле двери, когда услышал за спиной его голос:

— Простите, я записал только вашу фамилию, а как ваше имя-отчество?

Говорю ему.

— А меня зовут Лев Борисович Вайнштейн. — Он отодвинул от себя микрофон и произнес, как бы ни к кому не обращаясь: — Ну а по-еврейски… Что? Вы пишете даже, говорите по-еврейски? Вы действительно еврейский писатель? — Он вскочил с места, и его добродушный взгляд, чувствую я, буквально молит меня: «Прошу вас, поговорите со мной по-еврейски, ну, проэкзаменуйте меня! Любопытно, не забыл ли я родную речь». А может, мне только показалось так. Одно мне ясно: из кабинета он меня так скоро не выпустит — и тут же дает мне это почувствовать: — Вы не беспокойтесь, ваш билет никуда не денется, он останется за вами. — Усадив меня напротив себя в большое кожаное кресло, он спросил как бы про себя: — Как это я сразу не догадался, что с вами можно перекинуться несколькими еврейскими словами?

То же самое мог я спросить и у себя по отношению к нему.

— Вы, значит, в самом деле еврейский писатель? Есть еще еврейские писатели, как в те времена, когда я учился в Виннице, в еврейской школе? Кто написал «Минские болота», кажется, Изи Харик? Ну а Миреле из повести «Степь зовет»? Видите, я еще кое-что помню.

— Вы имеете в виду Миреле из «После всего» Бергельсона? А «Степь зовет» написал Нотэ Лурье.

— А я как сказал?.. А что пишете вы? Тоже из еврейской жизни? А как вы попали сюда? Какие дела привели нас в нашу Печору, где зимой сплошные ночи, а летом лежит снег?

Узнав, что я в Печоре уже несколько дней, Вайнштейн развел руками:

— Как?! Вы несколько дней в Печоре и не встретились с живущими здесь евреями? Или вы думаете, что я здесь единственный? А если единственный, так что? Вот я недавно побывал в далеком лесном хозяйстве Канинского леспромхоза и видел там еврейские книги, слушал еврейские пластинки. И сколько, думаете вы, евреев живет в этом поселке? Всего три семьи.

— А где вы там еще побывали? — спрашиваю я у него. — Я тоже побывал в Канинском леспромхозе. Сюда я приехал из Зеленоборска, объездил там почти все поселки.

Называю ему еще несколько лесных хозяйств, где мне пришлось побывать, словно хочу показать, что, попав в эти края, я в гостинице не отсиживался. Заодно рассказываю о шахтерских городах Воркуте и Инте, о рыбацкой деревушке Абез, из которой я несколько дней назад приехал в Печору.

Туг