Владимир Двоеглазов - Ищу комиссара
— Ну и дурак! — в сердцах сказал водитель автобуса. — Там же все равно остановят!..
…Игорь и сам понимал, что через Кунду так просто ему не проскочить. И объехать никак нельзя. Оставалось рассчитывать на везение и на то, что сторож окажется знакомым.
У склада авиаГСМ бетонка сворачивала вправо, к порту; прямо же, куда направил машину Игорь, вела хорошо укатанная, расчищенная грейдером грунтовая дорога. С обеих сторон к обочинам подступал неподсоченный лесхозовский сосняк.
Через несколько минут «Урал» вынесся к пологому берегу неширокой таежной речки с нависшими над водой стволами подмытых деревьев. Это и была Кунда.
Речку пересекал добротный мост с лиственничными прогонами и прочным настилом, но ходу туда не было: перед мостом стоял сваренный из бурильных труб шлагбаум. Его и танком было не своротить. Шлагбаум перекрывал въезд на лесовозную магистраль, ради которой существовал поселок.
Из сторожки вышел кряжистый мужчина лет сорока пяти и, отмахиваясь культей от комаров (кисть оторвало когда-то на шпалозаводе), подошел ближе, узнав Игоря, сказал:
— Ну уж об тебе-то никогда бы такого не подумал!
— Дядя Вася! — умоляюще произнес Игорь. — В последний раз!
— Да твоему же отцу потом по этой дороге ездить! А ты ее разобьешь ни за что, ни про что!
— Дядя Вася, да ведь сухо! Как же я ее разобью?
— Сейчас сухо, а через час дождь пойдет. И не думай и не мысли. Поворачивай оглобли.
— Дядя Вася!..
Сторож перевел взгляд на девушку в белом шлеме. Должно быть, чем-то поразило сторожа ее лицо. Какое-то время он еще колебался, но недолго.
— Ладно… — Сторож достал из кармана ржавый ключ от замка, запиравшего шлагбаум. — Но в последний…
Пять километров до озера пролетели незаметно: и горельник по обе стороны магистрали, зараставший уже осинником, и тягун на шестом километре, и далее строгий сосняк.
Девушка, прижавшись к спинке сиденья, широко открытыми глазами смотрела на Игоря. Он наклонился к ней, легко вынул из коляски, поставил ее на песок и вдруг стал быстро целовать ее лицо, шею…
— Что ты? — отпуская ее, сказал Игорь. — Почему ты дрожишь?
Она молчала.
— Давай искупаемся? Вода знаешь какая теплая!
Подавая пример, он стянул через голову рубашку, сбросил джинсы и, оставшись в полосатых японских плавках, вошел по колено в воду. Оглянулся. Девушка, не отрываясь, смотрела на него. Игорь знал, что на него засматриваются, но во взгляде этой девушки было нечто большее, чем то, к чему он давно привык. Ему показалось вдруг, что она смотрит на него как… на какую-то недоступную для нее роскошь. Это открытие ошеломило Игоря.
Он зашел подальше в воду, красивым мощным брассом поплыл от берега. Метрах в сорока лег на спину и закрыл глаза. Сколько он так пролежал на воде — минуту, а может, все десять, он не знал, но показалось, что очень долго. Между тем со стороны берега послышался какой-то плеск. Игорь вскинул голову: девушка все так же неподвижно стояла на песке рядом с мотоциклом. А неподалеку от Игоря плавал сосновый обрубок — об него и плескалась вода.
Игорь возвратился к берегу.
— Ну что же ты?
Она молчала. Он подошел к ней почти вплотную, но не обнял, потому что был мокрый, а наклонился и поцеловал в дрожащие губы. Потом коснулся замка на платье…
И тут раздался крик. Крик этот, похожий на стон, был столь неожиданен, что он не понял вначале, что кричала она.
Он оставил девушку, натянул на мокрое тело джинсы и рубашку, сунул в карман часы.
— Простите, — тихо сказал он.
Затем нахлобучил шлем и коротким толчком ноги завел двигатель. Коляска покачнулась — девушка села; когда он обернулся, она уже надевала шлем. Игорь вскочил в седло и тронул машину.
Обратный путь Игорь проделал как образцовый водитель. Дежурная по переезду, к счастью, успела смениться; впрочем, Игорь и не помнил об этом инциденте.
Он задержался у перекрестка на второстепенной дороге, пропуская автобус с пионерами, и вдруг почувствовал легкое прикосновение к локтю. Взглянул на девушку. Она показала глазами на тротуар.
Этот жест— молчаливая просьба — был, в сущности, ее первым обращением к Игорю. Проехав перекресток и затормозив на обочине, он лихорадочно огляделся и пришел в отчаяние. Место, в котором девушка попросила высадить ее, представляло собой квартал из четырех находящихся в стадии строительства пятиэтажных домов. Рабочий день был окончен, стройка опустела; лишь на той стороне улицы бригада рабочих заканчивала демонтаж башенного крана.
Квартал из недостроенных домов стоял как бы на отшибе от остальной части поселка; следовательно, Игорь не мог даже приблизительно определить, где живет девушка.
Она вышла из коляски, сняла шлем, аккуратно положила его на сиденье и, на ходу поправляя волосы, отошла на бетонную плиту тротуара. И уже оттуда, с тротуара, она сказала ему то, во что невозможно было поверить. Это были ее первые, обращенные к нему слова.
Девушка сказала;
— Я люблю вас.
12
С того времени, когда с пушной базы госпромхоза похитили лисьи шкурки, утренние доклады об оперативной обстановке первому секретарю райкома партии и председателю райисполкома сделались сущим наказанием для Волохина. Бывают ситуации, когда достаточно доказать или хотя бы показать, что сделано все возможное, — и отрицательный результат в вину не вменят; в данном же случае, как понимал Волохин, примут во внимание лишь результат, — если он будет отрицательным, то любая кипучая деятельность будет расценена не выше, чем мышиная возня.
Если прежний начальник райотдела мог рассчитывать на признание былых заслуг перед районом и на этом основании представить происшествие на пушной базе и последующие события как досадную случайность, то Волохин, проработавший здесь менее года, такой возможности был лишен. Если бы, далее, Волохин приехал в район, уже имея опыт руководства отделом, он мог хотя бы сделать вид, что ему доводилось разбираться и в более сложной обстановке, и пусть ему дадут только срок, — но и первый секретарь райкома партии, и председатель райисполкома вряд ли забыли о том, что на эту должность Волохин назначен впервые. Следовательно, к Волохину приглядывались и с этой стороны, а председатель райисполкома, энергичная и властная женщина, депутат Верховного Совета республики, очень представительная на вид хантыйка, которую здесь звали «хозяйкой» и которая, как говорили, слов на ветер не бросает, сказала ему прямо:
— Найди шкурки, Волохин. А нет — пеняй на себя…
Что касается первого секретаря райкома партии, то он упрекнул Волохина уже в том, что такая кража вообще произошла. Волохин принял и этот упрек, притом из принципиальных, а не из каких-либо иных соображений. Существует очень удобное для органов внутренних дел мнение, будто милиция не может отвечать за прирост регистрируемых преступлений, что, напротив, это лишь свидетельство активизации ее работы, а с другой стороны — нежелание повышать в отчетах процент преступности якобы создает предпосылки для укрывательства преступлений. Характерно, что это мнение отстаивают не практические работники, которые понимают, что сама постановка такого вопроса бессмысленна, — а ученые-юристы, непосредственно за уровень преступности не отвечающие. Дискуссия по этому вопросу зашла столь далеко, что один из участников, заведующий сектором НИИ, доктор юридических наук, выступая в специальном журнале, сказал буквально следующее: «Нельзя на уголовный розыск возлагать ответственность за все, что происходит в сфере преступности». В каком бы контексте ни прозвучала данная фраза, невольно возникает вопрос: а на кого же ее возлагать, эту ответственность? На самих преступников? Они, конечно, с радостью восприняли бы подобное предложение, но для чего тогда и существует уголовный розыск? И как в таком случае расценивать результаты профилактической службы? Неужели лишь по количеству прочитанных лекций и бесед с населением?
Нет, рассматривать свою работу с этой удобной позиции начальнику райотдела никто не позволит. В свете изложенных соображений Волохин и принял как должное упрек секретаря райкома.
Конечно, кража на пушной базе и сама по себе, вне всяких других обстоятельств, выглядела в масштабе района серьезным происшествием. Но поскольку местные совпарторганы придали ей значение, далеко превосходящее, по мнению Волохина, само происшествие, кражей особо заинтересовалось окружное управление внутренних дел, а затем и УВД области.
Уже на третий день из окружного центра приехали два юных лейтенанта с ромбами высшей школы МВД и представились как старший следователь и старший инспектор ОУР УВД. Ни больше ни меньше. Целью их прибытия, как снисходительно пояснил Волохину следователь, является контроль за действиями райотдела по раскрытию кражи мехов и практическая помощь в этом направлении. Инспектор же добавил, что имеет задание повлиять и на оперативную обстановку района в целом. Каким образом он собирается это осуществить, инспектор уголовного розыска, как истинный представитель своей службы, умолчал.
