Крещенские морозы [сборник 1980, худож. M. Е. Новиков] - Владимир Дмитриевич Ляленков
Через заводоуправление Алена добилась, что у них дома поставили телефон. Соседи решили, что телефон провели к Мильковским из-за Степана. И никто не завидовал.
Зимой, когда огороды, садики завалены снегом, у Авдеича работы не было. Но он продолжал бывать у своих клиентов. Нахальным он никогда не был, сам в гости не навязывался. По традиции в субботу и воскресенье он после завтрака собирался на базар, куда сходились его приятели — кролиководы и голубятники. До войны в городе были и птицеловы и птичий базар, или птичий пятачок. За местными чижами, щеглами приезжали охотники даже из Воронежа и Курска. Теперь только мальчишки держат снегирей, синичек, а настоящих певчих птиц нет. Голуби хорошие сохранились. Но настоящих голубятников осталось только трое: дядя Филя, старик — он живет возле кирпичного завода, — парикмахер Пархомов — дом его стоит на углу возле базара, — и Мильковские. Есть еще охотники до голубей, только у них никогда не было настоящих голубятен. Держат птиц на чердаках.
И дед, и прадед, и прапрадед Мильковских водили голубей. Глухие предания говорят, что во времена Ивана Грозного голуби носили почту по Турецкому валу на сторожевые посты. Но когда начали разводить летных голубей, никто не знает. Дядя Филя хвастал, что дед и прадед его уже «пугали» голубей. Со временем здесь вывели породу летных белохвостых, черных, сизых, красных. Есть чистобелохвостые, без единого черного пера в хвосте. Если несколько черных перьев в хвосте, голубей называют: одноперый, двухперый, трехперый. Когда по краям хвоста два пера, говорят: два на два, по одному — один на один, два и три — два на три. В летнюю пору «пугают» голубей на зорьке. И долго ходят стаи в небе. Некоторые подымаются «в кулачок», «в точку». Есть такие, которые «скрываются», то есть простым глазом их не увидишь. И ходят, невидимые, до потемок. Тогда голубятник ставит на крышу фонари. К дому его сбредаются другие охотники. Все то и дело смотрят на часы. Спорят, заключают пари.
Во время войны породу летную сохранили дядя Филя и мать парикмахера Пархомова. Пархомов был женат. Когда брали его на войну, с матерью и женой простился сухо, а в голубятне плакал. Матери наказал, чтобы она пуще всего следила за голубями. И в письмах с фронта прежде всего спрашивал о голубях своих.
Когда пришли немцы, они через полицейских объявили, чтоб всех голубей уничтожили. Дядя Филя, тогда уже старик, увез своих в деревню, а мать парикмахера спрятала три пары самых любимых сыном голубей в кроличью клетку в сарае. Завалила их сеном. Тем и сберегла. А когда сын вернулся без правой ноги, прежде всего спросил, где голуби. Перецеловал их. Потом уж поинтересовался, где жена и дочка.
Авдеич сохранил тогда две пары под печкой.
13
На базаре Авдеич беседовал с приятелями часа два-три. Раскланивался со своими заказчиками. Ему то и дело говорили:
— Ты ж, Авдеич, заходи, за нами должок!
— Зайду, загляну, Никифоровна, — с важностью отвечал он.
Если приятелям случалась охота посидеть в чайной за переездом или в столовой при базаре, а денег у Авдеича с собой не оказывалось, он говорил:
— Ты, Никифоровна, дай-ка мне сегодня пятерочку. Мы тут с товарищами надумали одно предприятие!
И к вечеру Авдеич возвращался домой, как говорили, тепленьким. Или его приводили. Пелагея укладывала мужа, стягивала с него сапоги или валенки. Однажды весной, когда снег уже стаял, но лужи еще стояли, вернулся Авдеич домой поздно вечером весь мокрый. Пелагея ахнула, раздела его, натерла ноги и грудь мужа водкой, покрыла сверху тулупом. Но на этот раз простуда взяла свое. Утром он не мог встать, у него поднялась температура. Приходил участковый врач. Потом Степан несколько раз привозил на милицейской машине самого Корецкого. Но врачи не помогли, и в мае месяце Авдеич скончался.
Провожал Авдеича в последний путь почти весь город. На поминках были Пушков и отец Алены, Дмитрий Николаевич. За столом Дмитрий Николаевич сидел рядом с Пушковым. Вместе они и ушли, Степан проводил их до сквера. Прощаясь, Черных сказал Степану:
— Хороший был человек твой батька. Специалист большой руки. Настоящий мастер. Но не следил за собой. Ты, Степан, будь степенней. У тебя стезя государственная. Уважение к себе соблюдай со всей строгостью. К тому же родня у тебя теперь иная, и жизнь твоя должна согласовываться полностью с требованиями новых норм морали и быта.
У Степана шумело в голове от выпитого на поминках. На душе было тяжело. Он уловил из слов тестя, что тот прочел ему какое-то наставление. Ругнул его про себя и отправился домой. В горнице гудели гости. Степану так было тоскливо, что никого видеть не хотелось. Он закрылся в комнате стариков и уснул на отцовской кровати.
После смерти мужа Пелагея еще чаще стала уходить к сестре своей Васильевне. Чуть свет она доила корову, выгоняла за калитку в стадо. Готовила поесть молодым. Горожане покупали у Мильковских молоко, творог и свежие колобки сливочного масла.
Проводив молодых, ждала, когда проснутся ребята. Их с боем кормила, заперев двери на замок. Знала: вырвутся на улицу, до вечера за стол их не усадить.
Приготовив кабану пойла и месива, прибравшись, уходила к сестре. Она знала, когда Степан вернется с дежурства, и к тому времени возвращалась, чтоб и его покормить.
Иногда и Степан вставал до солнца. Тайком от жены «пугал» голубей. Летные голуби не должны засиживаться. Иначе мах пропадет, разучатся летать. Треугольное решетчатое оконце голубятни, которое захлопывается и открывается с земли при помощи бечевки, называется у голубятников очком. Потихонечку встав с постели, чтоб не разбудить Алену, в одних трусах выходил Степан во двор. Оглядывал небосвод. Уже стояла «в кулачке» стая дяди Фили. Чуть ниже ходила стая парикмахера. Степан мгновенно пересчитывал голубей. Замечал несколько пар «сорок» — белокрылых голубей. Мах крыльев у «сорок» крупный, они даже «в точку» никогда не подымаются. И настоящие охотники относятся к ним с пренебрежением.
Открывал Степан свое очко. И от волнения отворачивался. Уходил в кухню, пил молоко, чай. Или принимался выбрасывать навоз из хлева.
Летный голубь непременно в такое дивное утро выйдет сам из голубятни. Усядется на коньке ее. Будет посматривать в небеса то левым, то правым глазом: нет ли там кобчика, летают ли товарищи? И ему захочется подняться в небеса. Лечь в потоке свежего воздуха, развернув хвост веером. И стоять, стоять
