Из жизни Потапова - Сергей Анатольевич Иванов
Зазвонил телефон. Но не внутренний, а городской… Звонила Лена, секретарша Генерального.
— Ну, в общем, положили, сделали кардиограмму… — и замолчала. И Потапов молчал. Не хотелось ему каркать проклятое слово… Раз и два треснули неизвестно откуда заползшие в кабель разряды.
— Лен?..
Открылась дверь, вошел Олег, сел на один из стульев, что рядком стояли у дальней стены.
— Ленуль! Ну ты говори, елки-палки.
— В общем, подозревают.
— Инфаркт? — все же она заставила его произнести!.. Зашипело, треснуло еще два или три разряда.
— Я сегодня тогда уж не вернусь, ладно? — сказала она. Интонация была чисто дружеская. И в то же время она отпрашивалась у него, у человека, который должен был занять место Лугового.
— Конечно, Лен. До завтра…
Олег, чуть прищурившись, внимательно смотрел на него. Наверное, он понял, что Лена отпрашивается, и понял, почему она отпрашивается именно у Потапова. Олег такие штуки просчитывает элементарно… Нет, не ошибся Потапов. Будет у них разговор. А как его вести, не знал.
Сереженька ты, Сереженька! Вот тебе и второй инфаркт! Так не к месту сейчас было им с Олегом делить власть. Просто посидеть бы и помолчать… Вынуть пачку сигарет, закурить, бросить ее через стол Олегу: «Такие дела, старик!»
Нет, не выходит. На этот раз Олег сидел не в своем обычном «фирменном» кресле, в котором всегда сидел, приходя к Потапову, а далеко у стены. И дележка, которая им предстояла, была не частным делом двух наследников. Луговой выбыл месяца на три, на четыре — срок!
Может и совсем не вернуться: дела инфарктные неисповедимы!
Тянулось молчание… Да зачем ему все прямо сегодня-то понадобилось, думал Потапов. И знал зачем. Институту необходим Генеральный. Завтра, в крайнем случае послезавтра их вызовут в министерство — Потапова и Олега. Ну и, конечно, еще Стаханова… Значит, надо иметь какую-то общую точку зрения.
Но хоть ты убей не мог Потапов говорить сейчас об этих делах. И потому как за спасение он уцепился за мысль о министерстве: в конце концов им решать-то (а там, между прочим, люди тоже понимают что к чему). И сразу успокоился. Смотрел на Олега и ждал, когда тот начнет… Ну же! Звонила Лена — справься, что там у Генерального… Как раз это самое Олег и сделал. Потапов ответил все как знал: про подозрение, про номер палаты и третий этаж.
Далее произошла пауза. Олег готовился начать главное и, видно, думал, что Потапов как-то ему поможет. Но Потапов просто ждал. И Олег, пожалуй, был этим несколько обижен.
— Ну так что, Сан Саныч, поговорим?
Потапов чуть заметно пожал плечами: мол, давай, если тебе действительно так уж неймется.
— Мы с тобой друзья, Сан Саныч? Или уже нет?
И снова Потапов ответил ему тем же жестом. Во до каких вопросов дожили, и всего за два часа. Что твои акселераты!
— Мы с тобой друзья, — утвердительно произнес Олег. — И партнеры по общему делу. Это сейчас важнее, согласен?
Нет, не согласен! Но он сказал:
— Продолжай.
— Ты ведь знаешь, о чем я собираюсь с тобой говорить. — Олег подождал секунду, не скажет ли что-нибудь Потапов. — И ты, я полагаю, тоже думал об этом. И, между прочим, мог бы сам завести со мной этот разговор… Ну или уж по крайней мере не сидеть сейчас с лицом освистанной примадонны!
— Тебе кажется, Олежек…
— Перестань, Сан Саныч. И не делай вид, что обижаешься. Пойми: сейчас это совершенно неуместное занятая. Мы говорим о деле!
— «Обижаться», Олег, слишком кисейное слово. И, по-моему, оно мало подходит для наших отношений. Удивлен — это да. В частности, удивлен твоей поспешностью…
— Удивлен? Ну пусть будет удивлен. Не в терминах дело… А поспешность… Ты что, разве не прикидывал, кто останется во главе конторы? Даже обязательно думал! Только ты уверен, что останешься именно ты, вот тебе и не надо со мной ни встречаться, ни разговаривать.
— Решаем в конце концов не ты и не я…
— Ну правильно… Я и говорю: ты просто уверен, что останешься во главе конторы, и уверен, что министерство тебя поддержит. А я не уверен ни в том, что останусь за Генерального, ни в том, что министерство меня поддержит. Поэтому я здесь. — Олег остановился на секунду. — И просьба моя такова. Я хочу, Сан Саныч, чтобы ты, сам ты, поддержал мою кандидатуру и у Стаханова в парткоме и в министерстве. Извини, я говорю сейчас вещи, которые те приняты. Но я играю с тобой в открытую именно потому, что мы друзья. Как видишь, я этого не забыл отнюдь!
— Я тебя не совсем понимаю, Олег.
— Только не делай из меня человека, который собирается греть руки на тяжелом положении Лужка… Ты отлично знаешь, как я к нему отношусь.
Да, он знал это: почтение, полная непререкаемость авторитета. И даже время от времени: «Мы, соратники Сергея Николаевича…», хотя Олег и Луговой были как минимум одногодками…
К удивлению Потапова, сам Лужок такие высказывания не то чтобы приветствовал, но по крайней мере и активно против них не выступал. Размышляя об этом, Потапов лишь пожимал плечами: в конце концов великий человек имеет право на мелкие слабости.
— Ты отлично знаешь, как я к нему отношусь… — говорил Олег, и б этом месте Потапов кивнул — Но сейчас Сережи нет… Нету, ясно! И для нас обоих, что ты там ни говори, это шанс… Спокойно! Брось ты, Сан Саныч, раздувать ноздри! Я как раз против того, чтобы мы занимались ловлей шансов. Мы не на бегах и не на ринге. И тем более не в темной подворотне.
Потапов мог только усмехнуться сердито и мотнуть головой.
— Я тебе скажу даже больше… Я тебе, кстати, все говорю начистоту, это ты отмалчиваешься и хмыкаешь!.. Я тебе скажу больше: локти, зубы и вообще методы игры без правил я не применяю не из-за нашей с тобой благородной дружбы, а прежде всего из уважения к Луговому. Из-за того, что у его дела, у его института должен быть настоящий руководитель.
— И по всему по этому ты предлагаешь мне поддерживать твою кандидатуру — так, что ли?
— Да!
Признаться, Потапов просто не представлял, что ему делать. Какая-то трагикомедия… на постном масле! Он и сердился на Олега, но ему было неловко: в глаза объяснять человеку, что ты, мол, глупее, поэтому начальником должен быть я?
— Видишь ли, Олег…
— Только прошу тебя, только ты не мучайся с идеей, что ты
