Из жизни Потапова - Сергей Анатольевич Иванов
И потом вполне официально начал заседание.
Повестка дня, конечно, была известна и ему, и другим членам директората. Но, естественно, он еще раз кратко сформулировал первый вопрос, пометил, что хотелось бы знать дирекции, и сел — дело-то знакомое.
— Кто, товарищи, хочет высказаться?
Поднялся Иван Палыч Шилов, главный механик, плотный могучий человек лет пятидесяти. Вопрос касался производственных мастерских (так они по старой памяти называли свои цеха), а стало быть, полностью был его епархией.
— Если, товарищи, не возражаете, — начал он солидно, — то тогда я… — он посмотрел на Лугового, ожидая его согласия. Но Генеральный сидел все в той же тяжеловесной позе, словно занятый какими-то своими мыслями, словно вообще не слышал директората. Тогда механик посмотрел на Потапова, и тот после некоторой паузы кивнул.
И потек директорат своим обычным руслом. Закурили, кто-то кому-то бросил через стол спички. Выступила Нинель Егоровна, главный бухгалтер… Потапов слушал вполуха. И досадовал на себя, потому что потом придется брать у Ленули стенограмму — снова время терять. И ничего не мог с собой поделать: что ни минута, тревожно поглядывал на Лугового… Села бухгалтерша, стал говорить Коняев. Рассудительным своим баритоном его перебил Олег. Они заговорили дуэтом. Лена постучала ручкой о край крохотного столика, на котором она стенографировала. Ясно, что Потапов должен был кого-то из двоих остановить. И он поднялся, намереваясь сделать именно это. Но посмотрел опять на Лугового…
— Сергей Николаевич! Тебе нехорошо?
Кажется, впервые он при людях назвал Генерального на «ты». И сам это заметил, и другие, конечно, заметили.
Услышав свое имя, Луговой медленно приподнялся, сел очень прямо, словно был пьян.
— Д-душно здесь…
Краем глаза Потапов увидел, как Коняев торопливо ткнул папиросу в пепельницу… Луговой встал, и было такое впечатление, что сейчас он пойдет к двери. Но только качнулся и не сделал ни шагу. Олег, резко повернувшись, смотрел на него. Лена вскочила, но не решилась побежать к шефу — не положено это. Луговой вместе с галстуком потянул ворот рубахи. И вдруг резко согнулся, словно в живот ему ударила пуля. Хотел сесть на стул — промахнулся, упал на ковер.
Потапов лишь на кратчайшее мгновение не успел поддержать его. Крикнули: «Врача!»
— Сердце? — тихо спросил Потапов. Стоя на коленях, он поддерживал голову Лугового.
Глазами он ничего не увидел, а лишь почувствовал ладонями своими, как Луговой очень слабо кивнул в ответ.
Олег
Генерального увезли в просторной медицинской «Чайке». Медленно, словно крадучись, огромный лимузин прошел по институтскому двору. Каждая колдобина под неосторожным колесом была опасна для раненого болью сердца Лугового. Медленная «скорая помощь»… Во всех шести этажах у раскрытых окон стояли люди. Потапов смотрел, как закрываются железные ворота… Да, Сереженька! Когда теперь здесь тебя увидим?.. Рядом стоял Олег — во дворе их было лишь двое, и невольно Потапов положил руку ему на плечо.
Но вдруг почувствовал, что Олегу это неприятно. Он посмотрел в глаза своему другу. Олег спокойно и вроде изучающе ответил на его взгляд.
— Что, Сан Саныч, остались мы без Генерального?..
Отчего-то и Потапову стало неприятно. Отчего? От взгляда, от слов?.. Но он ясно почувствовал, что его руке сейчас совсем не место на Олеговом плече. И убрать было неловко!
— Ты что хотел сказать, Олег?
— После… Я к тебе через часик загляну. Ты будешь на месте?
Как хорошо, оказывается, быть заместителем, а не Генеральным. Сколько холода и сколько забот сразу обрушилось на Потапова. Он ничего еще не сделал и даже не был до конца уверен, назначат ли его на место Лугового. Просто сидел в своем кабинете, подперев щеку рукой, но уже отчетливо понял, насколько это сложно — быть не Потаповым, а Луговым.
Кажется: зам, Генеральный — одна всего ступенька. Но теперь, когда он чувствовал на плечах тяжесть всего института, всей системы институтской, ее жесточайшей завязанности в общем организме промышленности и страны, он ясно понял: нет, не одна ступенька, пропасть — вот что их разделяло!
Зазвонил телефон.
— Зайду? — спросил Олег.
— Конечно!
Что за краткость такая?.. Тут же вспомнился разговор во дворе, когда провожали «скорую». Непонятный он был. И неприятный… И тут Потапов совершенно непреложно вдруг уяснил себе, что их двое. Двое замов. С совершенно одинаковыми правами.
Формально, конечно, с одинаковыми… Для себя-то Потапов всегда знал, что именно он действительно заместитель Генерального: Олег все-таки не ученый, это и Луговой преотлично понимал.
И участок у Потапова ответственный… У Олега тоже ответственный, но у Потапова-то поответственней — это бесспорно!
А для Олега — тоже бесспорно?..
Странно, он подумал, откуда у меня вообще эти мысли. Откуда они взялись? Всего лишь один не совсем понятный взгляд, пяток мимоходом брошенных слов — и мне уже достаточно? Нелепость!
Но знал, что не ошибается. Всего полтора часа: «Привет, Олежище». Всего час назад эта рука лежала на его плече. И все-таки Потапов знал, что не ошибается.
Ему стало неприятно, словно он уличал себя в чем-то… «Привет, Олежище»… Но ведь я не ошибаюсь.
Подожди. Неужели тебе действительно так уж важно занять сейчас место Генерального? Ну, допустим, будет Олег — и что? Не хватает тебе своей работы? Сядешь в кресло Лугового, «Нос» уж тогда окончательно прости-прощай, это ясно как апельсин.
Нет, он вовсе не жаждал быть Генеральным. Скорее, он вынужден был занять место Лугового, потому что — ну не Олегу же его оставлять!
«Нос» «Носом», дела делами. А судьба всей огромной пирамиды предприятий, на самой вершине которой находится их институт, она, конечно, неизмеримо важней! Олег неплохой мужик, отличный администратор. Своим участком руководит — справляется. Но что тут говорить, это ясно: контора не для Олега.
Значит, для тебя?
Лишь на секунду он остановился в мыслях своих и произнес как давно решенное: да, для меня, если Сережи нет, то для меня!
И так сказав, он успокоился, словно убедил в этом уже и Олега. Словно их разговор уже состоялся и закончился благополучно… Да господи боже мой! Весьма вероятно, это все чистой воды мои
