Татьяна Ларина - Евгений Петрович Василёнок
— Ну!..
Татьяна подумала, что вот сейчас парни набросятся на старушку, начнут оскорблять ее последними словами. Может, даже и палку отберут. Тогда, конечно, она бросится на помощь. Чтоб там ни было, а она бросится.
Но случилось совсем не то.
— Вот так бы сразу и сказали,— примирительно проговорил первый.— Мы же не знали.
— Точно. Мы же не знали,— охотно согласился второй и поднялся со скамьи.
Вскочил и первый.
— Я и мой друг, мы оба желаем всего наилучшего вашему хлопчику. Пусть растет и крепнет!
— Точно. Мы желаем. Пусть, и все такое.
Они пошли прочь — оба удивительно похожие, даже походка у них была одинаковая — какая-то расслабленная, вихляющая.
Старушка посмотрела им вслед, покачала головой и подалась к коляске. Татьяна заметила, что старушка прихрамывает на одну ногу, потому и вынуждена опираться на свою черную палку с белым набалдашником. Наверно, она и вообще очень слабенькая,— прожила-то вон сколько! Толкая коляску перед собою, старушка поковыляла в другой конец сквера, а там повернула на улицу и исчезла.
Татьяна не умела выражать вслух свои чувства, вернее, стеснялась делать это на людях, и хотя ее охватила необыкновенная нежность к старушке и ей очень хотелось, чтобы та узнала об этом, она так и не смогла тронуться с места и еще долго сидела на скамье, мысленно обращаясь к старушке со словами самой искренней, сердечной признательности и благодарности.
До института отсюда было не так уж далеко. Теперь, пожалуй, можно и пойти.
Когда Татьяна очутилась возле большого трехэтажного здания, в котором размещался пединститут, и в особенности когда она вошла в вестибюль, ее немного удивила необычная тишина, что стояла там. Не слышно было ни громких голосов, ни задорного смеха, не было и той суетни и того оживления, которые так характерны для каждого учебного заведения. «Наверно, будущие учителя заранее приучаются быть важными и степенными»,— подумала Татьяна. Молодые люди, которые попадались ей на глаза, казались какими-то тихими, словно чем-то огорченными.
Раньше Татьяне казалось, что стоит ей только прийти в институт — и она сразу найдет Воронова. Возможно даже, что он встретится ей у самого входа, или сам увидит ее в коридоре и подойдет к ней. Но вот она стала ходить из одного коридора в другой, с лестницы на лестницу, а Воронова нигде не было видно. Она ходила, должно быть, целый час, и все напрасно. Тогда она поняла, что так у нее ничего не получится. Надо зайти к секретарю и навести справки.
В приемной ректора полная женщина в пенсне безразличным голосом заявила Татьяне, что ничем полезной быть не может. И еще она сказала — теперь уже с нескрываемой издевкой,— что Татьяна не первая и не последняя ищет разных Вороновых. Такова, мол, женская доля — искать Вороновых, или, например, Сорокиных, или Кукушкиных. Но когда Татьяна, убитая этими словами и тоном, каким они были сказаны, выходила уже из приемной, женщина все же смилостивилась и бросила ей вдогонку:
— Сходите в отдел кадров…
В самом деле, как это она не догадалась сразу! Конечно, надо было в самом начале пойти в отдел кадров, а не блуждать столько времени по коридорам и лестницам.
Но, как нарочно, в отделе кадров начальника не оказалось. Его ожидали еще три человека, по виду студенты. Один из них, самый высокий, сказал, что начальник никого не заставляет ждать больше восьми часов и потому имеет смысл набраться терпения. Студент предложил ей сесть — он показал на два роскошных мягких кресла, стоявших перед столом начальника. Татьяна поблагодарила, но сесть не решилась — кресла пугали ее своей монументальностью. Она осталась стоять у дверей.
Студенты продолжали свой разговор, на Татьяну они больше не обращали внимания, и она, почувствовав себя несколько свободнее, стала осматривать комнату. Тут был еще один стол, но гораздо меньшего размера. Рядом стоял застекленный шкаф, битком набитый разноцветными папками, толстыми и тонкими. Стены — совсем голые, на них не было ни портретов, ни картин. Только с левой стороны от двери висела диаграмма. Татьяна попробовала разобраться в ней, но так и не смогла. Не хватило сил. Татьяна невольно стала прислушиваться к разговору студентов.
— Есть два способа. Один — катапультирование с последующим приземлением на парашюте. Второй — непосредственное приземление вместе с кораблем. Первый, конечно, наиболее безопасен.
Кажется, это сказал высокий.
— Разумеется, его надо приземлить первым способом.
А это, очевидно, голос того, что сидит на подоконнике.
У него синий берет на голове. А вот теперь говорит третий:
— А по-моему, вторым. Ведь первым уже приземлился Гагарин.
Он, этот третий, почему-то не запомнился Татьяне. Ни как он одет, ни его лицо, ни даже рост — ничего не отложилось в памяти.
— Для науки наибольшую ценность будет иметь…
«Неужели он еще летает?» — удивилась Татьяна. Она почему-то была уверена, что полет окончился, что Герман Титов уже сел на каком-то там космодроме. Откуда взлетел, на тот и сел. Потому что там, конечно, все приспособлено и для взлета и для посадки.
А он, оказывается, все еще летает. Сколько же он будет находиться в том космосе? Даже страшно становится!
— Надо, конечно, отработать как следует сначала один способ, а потом браться за второй.
— Но ведь для науки…
Они говорили таким тоном, словно именно от них зависело, какой способ посадки будет выбран для космонавта-два. Татьяна невольно улыбнулась.
Ребята начали перебивать друг друга, спорить. Особенно горячился третий. Интересно, какой он? Симпатичный или нет? Мужественное у него лицо или, наоборот, безвольное?..
Справа от диаграммы на стене висел еще один листок бумаги, который Татьяна вначале не заметила. Выяснилось, что это приказ по отделу кадров. Татьяна решила, что приказ, который вывешивают на стену, не может являться государственной тайной, и принялась читать его.
«В случае вызова необходимости отсутствия некоторыми сотрудниками отдела кадров по личным делам могут быть разрешены только через начальника отдела кадров»,— прочитала Татьяна и чуть не рассмеялась. Перечитав приказ еще раз, подумала, что вряд ли поможет ей чем-нибудь автор этого приказа. Может, уйти отсюда? Но как тогда отыскать Воронова? Нет, надо все же остаться.
Тем временем разговор за Татьяниной спиной перешел уже на другое.
- Ребята, знаете, что я часто вижу во сне? — спросил высокий.
— Принцессу Турандот. Она предлагает тебе руку и сердце, а также половину королевства за пятерку
