Валентин Овечкин - Том 2

Черных. Чуть не выгнала…

Настя. Ну, не надо… Приедете еще — не буду гнать.

Черных. Да?..

Настя. Нельзя на пороге прощаться.

Черных. Пойдем, проводи меня.

Уходят. Все посмотрели вслед им. Насти долго нет. Наталья, лукаво улыбнувшись, запевает: «Ох!.. Люди добрые, поверьте, расставанье хуже смерти…» Женщины вполголоса подхватывают песню: «Он увлек меня речами, я не стала спать ночами… До свиданья милый скажет, а на сердце камень ляжет…»

Настя (входит). Бросьте!..

Женщины со смехом оборвали песню. Настя подошла к открытому окну… Гудок, блеснули фары — машина, развернувшись, ушла.

Дуня! Сыграй мою любимую.

Дуня играет, женщины поют. Настя стоит у окна.

Где ты, лето знойное,Радость беспокойная,Голова курчавая,Рощи да сады?..

Белая метелицаЗа окошком стелется,Белая метелицаЗамела следы.

(Сорвала с куста за окном веточку сирени.) Наташа, поди сюда! Смотри. Сирень у меня зацвела второй раз. К чему это?

Наталья (подошла, обняла Настю). А ты лучше меня знаешь, про всякие растения — отчего такое с ними случается?..

Женщины поют:

Были дни покосные,Были ночи росные,Гнулись ивы тонкиеК светлому ручью.

На лугу нескошенном,На лугу заброшенномВстретила я молодость,Молодость свою…

Занавес.

1949–1950

Навстречу ветру

Пьеса в 3-х действиях,

6-ти картинах

Андрей Николаевич Глебов — главный инженер МТС, 27 лет.

Степан Романович — бригадир тракторной бригады, 48 лет.

Вера Сергеевна — агроном, 28 лет.

Григорий Софронович Лошаков — пенсионер, 60 лет.

Семен Ильич — почтальон, 50 лет.

Федор Алексеевич Карасев — тракторист, 25 лет.

Павел Арефьевич Шубин — директор МТС, 48 лет.

Виктор Петрович Соловьев — секретарь партбюро МТС, 40 лет.

Татьяна Ивановна — бухгалтер МТС, 38 лет.

Дарья Мироновна — жена Степана Романовича, 45 лет.

Трактористы, их жены, парни, девушки.

Действие первое

Поле. Вдали небольшой лесок. Солнечный весенний день. Стан тракторной бригады. Полевой вагончик, бочки с горючим, водовозка, пустые ящики, банки, за кустами трактор со снятым радиатором. Бригадир Степан Романович сносит к вагону инструмент и разбросанные вокруг вещи. Почтальон Семен Ильич починяет свой велосипед. В вагоне на топчане спит Федор, из открытой двери видны его ноги.

Семен Ильич. Значит, кончаете сегодня, Степан Романыч?

Степан Романович. Да, к вечеру добьем посевную. Завтра начнем пахать пары.

Семен Ильич. Вот хорошо. И мне ближе будет почту вам возить… Романыч! Где у тебя тут ненужные железки? Мне надо одну штучку, на мой вездеход.

Степан Романович. Чего доброго, железок у нас хватает. Вон (повел рукой вокруг) ищи.

Семен Ильич. Два болтика мне надо на мою машину, а то скоро совсем рассыплется. На бечевочках езжу.

Степан Романович (посмотрел на велосипед). Да, машина у тебя того…

Семен Ильич. Казенная.

Степан Романович. Поищи в той куче, под вагоном.

Семен Ильич (порылся в куче старого железа). Вот, кажется, подходящие.

Степан Романович. Инструмент тебе? Ключи там, в ящике подбирай.

Семен Ильич (чинит велосипед). Казенная… До меня четыре почтальона ездили, я пятый. А на ремонт не дают ни копейки. Ты, говорит, мэтэес обслуживаешь, у тебя там сто приятелей, пусть починяют так, по дружбе, за хорошие письма.

Степан Романович. Что там чинить. Выкрасить его да выбросить.

Семен Ильич. Не слышно твоих тракторов. Далеко, что ли, работают?

Степан Романович. Далеко. За Фатеевской дорогой.

Семен Ильич (прислушивается). Вроде один гудит.

Степан Романович. Нет, то Федор храпит.

Федор (поднимается). А?..

Степан Романович. Я тебя не звал.

Семен Ильич. Ишь ты, как чутко спит! Заячий сон.

Степан Романович. Он думал, обедать зовут. Еще не привезли.

Федор (зевает). Ильич! Мне писем нет?

Семен Ильич. Нету. Пишет.

Федор. Ну, посплю еще. (Ложится.)

Степан Романович. В ночной смене работал. Отдыхает.

Семен Ильич. Пусть поспит.

Федор сильно захрапел.

О, опять храпит, слышь! Как будто и не просыпался. Счастливый народ — эта молодежь! Беззаботные ребята! Как ляжет — сразу храпит.

Степан Романович. А тебе что, плохо спится?

Семен Ильич. Да что-то стала мучить бессонница по ночам. Какие-то думки в голову лезут, все что-то вспоминается…

Степан Романович. Совесть нечиста. Нагрешил много, вот оно теперь и вспоминается.

Семен Ильич. Какие у меня грехи! Никого не убил, не ограбил.

Степан Романович. Знаем, какие. По женской части.

Семен Ильич. Ну, что ты, Романыч, давно уже прекратил. Выдумаешь!.. Ты вот что лучше скажи мне: как к нему (на велосипед) моторчик приделать? Вот такой, что в «Динамо» продаются. Все же облегчение труда — ногами не крутить.

Степан Романович. Я ж тебе говорю: ручку к нему надо приделать, чтоб покрепче взяться, и забросить его вон аж туда, в тот овраг.

Семен Ильич. Ну, ну, забросить! Еще поездим. (Кончил чинить велосипед.) Всё! Как новенький! Тарахтит, будто собаке к хвосту банку привязали, ну ничего. Километров пятьсот еще пройдет. (Порылся в сумке). Вот вам газетки. Три районных, подписчикам, и твоя, областная.

Степан Романович. Положи там. В обед почитаем.

Семен Ильич. Вот тут еще два письма вашему инженеру Андрею Николаичу. В конторе его не застал, в бригады, говорят, уехал. К тебе он не завернет? А то назад отвезу, в мэтэес.

Степан Романович (посмотрел на дорогу). А вон он сам идет.

Семен Ильич. Да, он. А с ним кто это?.. А, это агрономша из «Красного Октября», Верочка… забыл по отчеству. Ну, ей письма на колхоз идут, ежели кто ей пишет… Хорошенькая девушка, а вот почему-то до сих пор не замужем. А, Романыч?

Степан Романович. Хорошенькая, да. А почему не замужем — не знаю. Спроси ее.

Семен Ильич. Что ты! Это неприлично — спрашивать у девушек про такое.

Степан Романович. Ох, кум, кум! Все девушками интересуешься! Попадало тебе на орехи, да мало!..

Подходят Андрей и Вера.

Андрей (продолжая разговор). Нет, тот случай, Вера Сергеевна, нам в вину никак нельзя ставить! Трактор простоял, да, ну и что? В тот день рано было еще начинать там боронить. Грязь размазывать? Наш главный агроном сказал, что не подпишет акт, бросьте ерундить!

Вера. Да мне что, я хоть сейчас его порву, этот акт. Председатель нажимает!.. А вы там в дирекции порвите тот акт, что на нас составили, когда в третьей бригаде семена не вывезли в поле.

Андрей. Вот как! Вы нам простите наши грехи, мы — вам. Уже научились этим штучкам?..

Вера. Ох, эти проклятые акты, бумажки! Ни о чем другом и разговору нет, только о них! (Порвала акт.)

Андрей. Порвали? Ну, все! Больше не будем о бумажках!.. (Засмеялся.) Но мы тот акт у себя все же не порвем!.. Здравствуйте! (Задерживается возле разобранного трактора).

Вера. А я уж сегодня здесь была. Вас только не видела, Семен Ильич. Здравствуйте!

Семен Ильич. Добрый день!

Степан Романович. Здравствуйте!

Андрей. Степан Романыч!

Степан Романович. Ась?

Андрей. Пятый номер надо обязательно ставить на ремонт. Я вам дал два дня отсрочки, больше график ломать не буду. Да и мотор уже еле тянет, я был сейчас возле пятого, их председатель (к Вере) подвез меня туда. Он вам за неделю полтонны пережога сделает.