Валентин Овечкин - Том 2
Ксюша. О, бабы, что ж это такое выходит?
Мария. Стало быть, не с радости решила кутнуть?
Настя. Да и не с горя!..
Луша. Значит — за всех мы в ответе?
Настя. За всех… А что же нужно сделать, чтоб колхоз поднять?..
Наталья. Как же заставить всех по-нашему работать? Свои руки всем не приделаешь.
Черных. У рук есть помощники — машины. Надо такую агротехнику показывать людям, чтоб на всех полях можно было ее применить. Думаю об урожаях, но забывать о машинах, это все равно как, ну вот на фронте, — поставить задачу только пехоте и забыть об артиллерии, «катюшах», танках.
Фрося чихнула.
Игнат. Правильно!
Все смеются.
Дарья. Эх, Василий Павлович! «Не сама машина ходит, человек машину водит». Есть у нас такие людишки, что — ни так, ни этак. Хоть в мягком кресле поедет с сеялкой по полю — все равно наделает огрехов. Давно надо перед всем народом ответа от них потребовать: как они думают дальше жить с нами?
Луша. А кто им дал послабление? Сам председатель.
Фрося. И нашим и вашим! Всем угодить хочет!
Настя. Насчет Шаврова я вам так скажу, бабы: надо нам, не надеясь на него, самим во все вмешаться.
Федосья. Давно, Настя, ждем мы от тебя этих слов!..
Входит Шавров.
Шавров. Хлеб-соль!
Наталья. Милости просим к нам!
Шавров. Чего это вы загуляли?.. (Кланяется Черных.) Василию Павловичу! (Садится на диван, подзывает Настю. Вид у него озабоченный.) Слышь, Настасья Никитишна! Звонил мне сейчас Тимошин. Нашумел, накричал!..
Настя. За что?
Шавров. Говорит: «Наступила осень, люди в это время уже наперед планы составляют. У нас, хлеборобов, говорит, год с осени начинается. Какой у тебя генеральный план борьбы за урожай в будущем году?..» Да… А какой он, генеральный?.. «Ну о чем, говорит, ты, председатель, лично думаешь сейчас, когда зябь пашешь, озимку сеешь?» — «Да много, говорю, всяких мыслей в голову лезет…»
На пороге — Иван Гаврилович.
Иван Гаврилович. Нашел, у кого мысли спрашивать! У Прокопа нынче одна мысля: кому бы негодный мотор с крупорушки продать.
Шавров. А, помолчи, дед!..
Иван Гаврилович. Почтение женскому синоду!
Марфа Семеновна. Садись, Иван Гаврилыч! Желанный гость! Садись!..
Шавров. Напиши, Настя, Тимошину. Обмозгуй чего-нибудь. Какую там опыляцию сможем будущим летом во всех бригадах сделать? А?
Настя. Много кой-чего можно уже во всех бригадах делать, да кто заставит их?..
Федосья. «Настя, обмозгуй». Ничего больше умного не скажешь нам?
Алена. Прокопыч! Отвечай: наш колхоз передовой или нет?
Шавров. У отсталых полмиллиона доходу не бывает.
Ксюша. Вот ты как понимаешь!.. А почему плана урожайности не выполнили?
Шавров. Да вы что? Отчета требуете прежде срока? Хоть до нового года подождите. Болячка на мою голову! Нету нигде спасения! Я думал, они меня выпить-закусить позвали.
Наталья. Дадим еще и выпить, и закусить!
Марфа Семеновна. Садись, Прокопыч, к столу. Вот тебе местечко.
Луша. Посовестился бы! Прибежал: «Настя, обмозгуй!»
Люба. Барышами хвалитесь, а куда ни глянь — прорехи да упущения!
Дуня. Клуба хорошего до сих пор не построили!
Фрося. Кировцы звуковое кино уже купили. Артисты из города к ним приезжают. А нам и передвижку некуда пустить!
Алена. Полмиллиона! Похвалился!.. А мы вот давеча читали про один сибирский колхоз «Заря коммунизма». Пять миллионов доходу. Урожай на всех полях такой, как у нас одна Настя собирает. Электричеством пашут. Водопровод в каждый дом провели!
Шавров. Еще чего? Водопровода захотели! Да сами же и пожалеете. Посмотришь утром, как сойдетесь возле колодца — целый час языки чешете, все новости друг дружке перескажете. А как потечет вода прямо в горшки в хате — и с соседкой за целый день не повидаешься!
Женщины смеются.
Федосья. Ой, трудно будет нам с тобою, Прокопыч, двигаться дальше вперед!..
Шавров (сел за стол). Так, так… (К Насте). Тебе тоже досталось сегодня от Тимошина? Аварию потерпела? Слыхал… Так по какому случаю вы тут собрались? (К Насте и Федосье). Мировую, что ли, пьете? Поладили?.. Теперь я вам неугоден стал?.. Ну-ну, наступайте общими силами!.. Председателя переизбираете? Кого же наметили?.. Тебя, что ли, Настя?
Настя. О перевыборах пока речи не было.
Шавров (на Черных). Этот — при месте. А может, тебя, Игнат? Не выдюжишь! У вас, фронтовиков, нервы потрепанные. Тут, знаешь, как нужно держать оборону против этих лиходеек? На три сажени в землю закопаться и бронею сверху покрыться!..
Иван Гаврилович. А ежели не на мужчин, а на женщин глаз кинуть? Может, из женского полу есть подходящая кандидатура?.. (Поглядел на Федосью.)
Настя. Легче было бы нам с тобой договориться, Прокопыч, если бы ты сам свою отсталость сознавал.
Дуня. Опыляция!.. Как же вы людей заставите по-научному за урожай бороться, когда сами не знаете, что и как? Гибридизацию от стратификации не отличаете!
Дарья. Мы-то поможем таким, что отстают. Придем, посоветуем чего-нибудь, пристыдим. А все же мы люди маленькие. Ежели нету в колхозе головы-ы!..
Шавров. Да вы что — всерьез?
Луша. Всерьез, Прокопыч.
Шавров (встает). Так, так… Надоел? Намозолил глаза за восемь лет? Перемены захотелось?.. За что же вы меня будете снимать? За пьянство, за буянство? А?.. А может, лодырь я? За что — старика?.. Может, припомните такой случай, хоть раз, чтоб меня, председателя, солнышко в постели застало?
Мария. Такого не было, ты не лежебока, знаем…
Шавров. А может, перед ревизией когда-нибудь хоть на копейку не отчитался?
Алена. Лишнего не скажем про тебя, Прокопыч.
Шавров. Коров давали колхозникам, которые в войну хозяйства лишились, — себе последним взял, телочку маленькую…
Марфа Семеновна смахнула со щеки слезу. И Наталья с Дарьей готовы расплакаться.
Хату мою спалили. Приехал с Урала — в землянке жил до последнего дня, пока всем новые хаты построили… А может, лишний пуд зерна себе выписал, когда с хлебом было плохо?..
Федосья. Знаем! Все знаем мы, Прокопыч! Еще больше, может, хорошего про тебя знаем, чем ты сам рассказал. Не грубиян, не безобразник. И за хозяйством болеешь, как можешь. Да, видишь ли, моготы твоей по нынешним временам — недостаточно. Мы хотим свой колхоз так поднять, чтоб вот тот колхоз «Заря коммунизма», про который Алена говорила, приезжал к нам поучиться!.. Кабы втрое больше урожая собирали — кому хуже! И государству польза, и нам. Вон молодежь, слышь, чего требует? Им и театры подай, и радио в каждую хату. А ты спокойной жизнью прожить хочешь. Нашел середину, где и за отсталость не бьют, и похвалиться вроде есть чем. Так ведь не для того колхозы, чтоб председателям удобно и покойно было жить. Нам серединки мало!
Иван Гаврилович. Мало, Прокопыч!..
Зазвонил телефон. Настя ушла к нему.
Настя. Слушаю… Слушаю! Здравствуйте, Денис Григорьич!.. Да, виделись уже сегодня. Сегодня день большой… Осердилась? Нет, только начинаю… Товарищ Черных? У меня. Позвать? Василий Павлович! Тимошин вас зовет.
Шавров. Ага! Еще одному, может, за что-нибудь всыпет!..
Черных (в трубку). Я слушаю, Денис Григорьич!.. Ваша машина? Нет, не было. За мною послали?.. Да, на моей агроном уехал на селекционную станцию… Этой ночью?.. Поезд в три с минутами. Успею, конечно… А, вон что… Хорошо, поеду…
Пока Черных, с большими паузами, говорит по телефону, Шавров делает последнюю попытку разрядить шуткой напряженную атмосферу.
Шавров (к Ивану Гавриловичу, громко). Планы, планы, комплексы!.. Оттого, дед, и трудно работать в сельском хозяйстве, что не угадаешь наперед, что случится. Надумал, скажем, скирдовать, утром встаешь — дождь обложной, погода такая, что только сидеть в хате да чай пить. Пошлешь в лавку — нету ни четвертинки, не завезли с базы. В другой раз — и завезли, и компания хорошая собралась, только сядешь за стол — бежит рассыльный с телефонограммой: «Езжай немедленно в район с отчетом по мобилизации средств». Вот тут и планируй!.. От климата зависим. Можно и по пятьдесят центнеров наобещать, да возьмешь ли столько? Как климат дозволит.
