Алексей Сухаренко - Блокада. Запах смерти
Настя задумалась. Перед нею всплыл образ Вани, и на глазах показались слезы. «Прости меня, любимый», – обратилась она к памяти о своей первой любви. И тихо произнесла:
– Хорошо, я согласна.
Все выдохнули с облегчением. Анастасия подняла голову и встретилась глазами с Мышкиным. Его взгляд излучал любовь и доброту.
– Тут вот какое дело… – заговорил старший лейтенант. – Мне предписано через двое суток отправляться в длительную служебную командировку, так, может, завтра распишемся? Мне бы очень хотелось знать там, – молодой человек мотнул головой в неустановленное место, – что дома меня ждет не просто любимая девушка, а близкий и родной человек – жена.
Сообщение о предстоящей командировке немного успокоило Анастасию, которая не представляла, как теперь изменится ее жизнь. С другой стороны, от Мышкина веяло какой-то теплотой, именно тем, чего так не хватало ее прозябшему, маленькому сердечку.
– Хорошо, – кивнула она головой.
На следующее утро Сергей появился в их квартире в девять часов утра.
– На улице минус пятнадцать, – предупредил он невесту. – Но днем будет теплей, поскольку погода солнечная.
– Сегодня последний день зимы, – в тон ему отреагировала девушка.
– Жених и невеста, тили-тили тесто! – стали дразниться их пятилетняя племянница и Андрейка, следя за сборами взрослых.
– Вот продукты и вино, – протянул Ларисе сверток и бутылку Мышкин.
– На свадьбу, что ли? – улыбнулась та, принимая ценное подношение.– После войны еще одну отыграем, уже на всю катушку, – словно прося прощения за скромный ассортимент, кивнул старший лейтенант. – Ну а пока так.
Он виновато посмотрел на Анастасию, словно прося прощения и у нее за то, что у нее нет белого платья, цветов и других полагающихся атрибутов.
– Да ладно, – махнула рукой мать невесты. – Самое главное – дожить.
К зданию загса шли пешком.
– Давай пойдем на другую сторону, – предложил Мышкин, прочитав на стене дома надпись, что эта опасна при артобстреле.
Они перешли на противоположную сторону улицы. Неожиданно раздался гул летящего снаряда, и через два квартала раздался оглушительный взрыв. А следом сирена, извещающая о начале артиллерийского обстрела. Настя с Сергеем не дошли до загса каких-то сто метров.
– Бежим! – схватил девушку за руку Мышкин.
Они понеслись. Навстречу им бежал пожилой мужчина, закутанный в женский платок, с запотевшими стеклами очков. Бежал – громко сказано, скорее, делал много суетливых движений, подволакивая ногу. Здоровый человек быстрее шел бы, чем бежал этот мужчина. Они поравнялись у дверей загса. Молодые забежали вовнутрь, а мужчина двинулся на противоположную сторону.
– Куда? Заходите вовнутрь, там же обстрел! – позвал его Мышкин, оставляя дверь открытой.
– Спасибо, молодой человек, – улыбнулся мужчина, обернувшись. – Но я не могу, дома остались больная жена и сын.
Его последние слова оборвал очередной разрыв снаряда, который поднял облако грязного снега вперемешку с кирпичом метрах в двадцати. Мужчина упал.
– Ах! – вырвался вскрик у Насти, из-за плеча Мышкина наблюдавшей за мужчиной.
Но мужчина поднялся и, отряхнувшись, снова поспешил в сторону ближайшего дома.
– Жив! – обрадовался Сергей.
– Это преподаватель из нашего университета, – сообщила девушка.
Несмотря на опасность, они продолжали стоять в дверном проеме, следя за передвижениями Настиного знакомого. Тот еще дважды падал в грязь, когда рядом разрывались снаряды, но всякий раз вставал и продолжал свой смешной бег. Они закрыли дверь, когда увидели, что мужчина благополучно добрался до подъезда и скрылся внутри.
– Слава Богу. – Настя светилась от радости.
Подойдя к кабинету с надписью «регистрация смертей» и не увидев других табличек, молодые люди постучали в дверь. Никто не ответил.
– Наверное, все в бомбоубежище, – пожала плечами невеста.
Сергей толкнул створку и увидел работницу загса, пожилую женщину с ватными затычками в ушах, сидевшую за столом. Вокруг нее были стеллажи с большими амбарными книгами одного образца. Старушка вздрогнула, увидев перед собой посетителей.
– Вы чего, как черти из табакерки, врываетесь? – выдохнула испуг она.
– Мы стучали, – пояснил Мышкин.
– Чего? – не расслышала женщина. Наконец вспомнила про тампоны в ушах.
– Вы не боитесь сидеть здесь во время обстрела? – спросила Настя.
– Эх, дочка, в моем возрасте чего бояться, – махнула рукой женщина, – я свое отжила. Вот вас, молодых, жалко.
Она внимательно вгляделась в пару.
– Кого регистрируем? Кто умер? – Она открыла толстую, практически полностью исписанную книгу, точно такую, какими было заполнено основное пространство ее кабинета.
– Мы пришли брак зарегистрировать, – пояснил Сергей.
Женщина, словно вновь увидев молодых людей, стала вглядываться в их лица. Возникла пауза, которую тут же нарушил новый разрыв артиллерийского снаряда. Он был такой силы, что со стены кабинета посыпалась штукатурка. С улицы донесся грохот от рушащегося дома.
– Ну, что же, – старушка полезла в ящик стола, достала тонюсенький журнал, в котором открыла вторую или третью страницу, – примите мои поздравления. Хоть кто-то в нашем городе думает не о похоронах.
Она сказала это сухим, безрадостным тоном, словно осуждала пришедших за такое несвоевременное действие.
Зарегистрировавшись, Настя и Сергей еще с полчаса оставались в здании, дожидаясь окончании артобстрела. Наконец наступила тишина. Новобрачные вышли из загса и обнаружили, что один из домов поблизости разрушен. На развалинах уже начинали работать санитарная и пожарная команды.
– Это же… – ужаснулась девушка.
Да, это был тот самый дом, в подъезд которого вбежал тот странный человек в очках, ее знакомый преподаватель. Он не погиб на улице лишь для того, чтобы принять смерть вместе со своей семьей.
– Жалко их, – девушка уткнулась в плечо своему мужу, сглатывая слезы.
Ей было больно, словно погибли близкие люди. Сергей пытался ее успокоить, поглаживая по голове.
– Все будет хорошо, нас же теперь двое… – подбирал он, как ему казалось, нужные слова.
– А ты когда уезжаешь? Завтра? – словно очнулась девушка.
– Да.
– А командировка опасная? – продолжала допытываться молодая жена.
– Да не опасней, чем то, чем я всегда занимался, – обронил Сергей, которому стало приятно проявление заботы о нем со стороны молодой жены.
Проводив Настю до дома, Мышкин побежал на службу. Сегодня для получения последних инструкций, связанных с предстоящей командировкой, старшего лейтенанта вызвал к себе сам заместитель начальника управления Огурцов. В его кабинете Мышкин увидел еще одного человека, с петлицами полковника.
– Проходи, старлей, – запросто сказал тот.
– Полковник Приматов, – представил его Огурцов, – специально приехал тебя проинструктировать, поскольку твое задание очень важное.
– Я бы сказал, крайне важное, – подчеркнул полковник Приматов.
В задачу старшего лейтенанта входило под видом осужденного дезертира прибыть под конвоем в формирующийся батальон. Затем, используя разработанную легенду, войти в доверие к рядовому составу, вместе с еще одним агентом выявить недовольных, склонных к предательству, и подбить их к переходу на сторону врага.
– Твоя цель – попасть в разведшколу, которая, по нашим сведениям, готовит диверсионные операции в осажденном городе, – подвел черту Огурцов.
– А в конце концов – выявление и уничтожение шпионско-диверсионной группы, действующей в нашем городе, – высказался и Приматов.
– Ух ты! – немного по-детски отреагировал Мышкин, у которого дух захватило от такого задания.
– Что, старший лейтенант, страшновато, да? – прищурился полковник.
– Нет, что вы. Главное – справиться бы, не подвести вас.
– Ты уж постарайся, – покивал Огурцов.
– Близким о сути командировки не сообщай, если что, пусть в управлении справляются, – напомнил Приматов. – Хорошо, что ты холост, а то жены обычно изводят вопросами.
– Уже нет, – улыбнулся Мышкин, – только что женился.
– Интересный поворот! – Старшие офицеры насторожились.
– Кто жена? – взялся за карандаш, чтобы сделать пометки, Огурцов.
– Да вы ее знаете, – ответил Мышкин. – Настя, дочка майора Петракова.
– Поздравляю, – после короткой паузы отреагировал начальник, сделав неуловимый жест в сторону Приматова, мол, оснований для беспокойства нет.
– И все же в суть командировки не должны быть посвящены посторонние лица. К ним я отношу не только вашу молодую жену, старлей, но и ее отца, майора Петракова, – подал голос полковник, подчеркнув секретность операции.
– Вопросы есть? – спросил напоследок Огурцов.
– Никак нет! – отчеканил Мышкин.
– Может, есть просьбы? – положил ему руку на плечо Огурцов.
– Позаботьтесь о моей жене, если что, – после секунды раздумья решился Сергей Мышкин.