Алексей Сухаренко - Блокада. Запах смерти
– Ты посмотри, что тут творится! – Петраков осветил подтеки на ванне.
– Ржавчина, – равнодушно обронил Цыган.
Петраков провел по бурому налету пальцем и, поднеся к носу, принюхался.
«И впрямь легавый, все вынюхивает», – улыбнулся мысленно Цыган.
– Кровь, – выдал заключение майор. – Тут недавно чью-то тушку освежевали.
– Хорошо, сволочи, живут, – хмыкнул Зарецкий. – Мясо жрут.
– Людей они тут режут, как свиней, – с омерзением содрогнулся оперативник. – А ты что подумал?
– Гражданин майор, а может, выломаем замки да деру дадим, пока не поздно? – начал ерничать Цыган, посчитав, что отец Анастасии пытается его запугать.
– А куда тебе бежать? – также стал подтрунивать Петраков. – С одной стороны они, с другой мы.
– А я вдоль побегу, – засмеялся Зарецкий, – ни туда ни сюда. Глядь, и к женушке моей примчусь.
– Что? – затрясся в гневе Петраков.
– А что, я разве не говорил? – продолжал посмеиваться над родственником Цыган. – Венчался я недавно. Как говорится, во имя Отца и Сына и Святаго Духа.
– Наверное, дура оглашенная, раз за тебя пошла, – провоцировал его Петраков, сжимая револьвер и ища повод, чтобы наконец-то развязать семейный узел.
– Нет, Петраков, – посерьезнел Зарецкий, – девушка очень хорошая, правильная, но есть в семье один недочет: у ее отца с башкой непорядок.
– Играть со мной вздумал, гад? – взорвался Петраков, доставая револьвер.
Он подскочил к Зарецкому и ударил его рукоятью по голове. Цыган, даже не охнув, упал. С его виска тоненькой, едва заметной струйкой потекла кровь.
«Ну вот и все», – ужаснулся оперативник, моментально придя в себя. Он машинально попытался нащупать пульс, но ему не удалось. Кровь на виске Зарецкого уже стала запекаться.
Майор приподнял его тело и, оттащив на кровать, положил лицом к стене, таким образом, чтобы рану скрыла подушка. Подойдя к окну и убедившись, что коллеги на месте, присел к печке и, закурив папиросу, принялся ждать. Через полчаса Петраков услышал, как в парадной хлопнула входная дверь, затем как в замке повернулся ключ. Выскочил из комнаты и спрятался за вешалкой в прихожей.
– Эй, мужики, не заснули? – вошла Зинаида. – А я, как и обещала, принесла вам горючки.
– Тихо, Иван заснул, – спрятав револьвер, вышел из засады Петраков.
– Ой! – испугалась от неожиданности женщина. – Так и умереть можно. Ты чего спрятался?
– Цыган сказал, что ты можешь легавых привести, вот я и схоронился, – выкрутился майор.
– Ванечка совсем спятил, – разозлилась Зинаида. – Такое про меня чирикать!
Они прошли в комнату. Зинаида споро достала из сумки бутылку самогона, ломоть черного хлеба, две луковицы и стограммовый кусок сала.
– Буди его, Бабан, а я сейчас ножик и стаканы принесу. – Женщина вышла.
Петраков еще раз подошел к окну, убедившись, что там ничего не изменилось.
– Не могу понять, куда ножик делся? – подозрительно посмотрела сначала на Петракова, а потом на «спящего» Цыгана Зинаида, вернувшись из кухни.
– У меня перочинный есть, – достал из кармана походный ножичек майор.
– Давай буди его, – кивнула в сторону кровати Зинаида.
– Да хрен с ним, нам больше достанется, – стал нарезать сало Алексей, стараясь выглядеть как можно уверенней.
– На всех ханки хватит, – не согласилась Зинаида. – Эй, Цыган, поднимайся самогон пить!
– Послушай, Зина, он уже двое суток не спал, отстань, – нахмурился Петраков. – Его все равно не разбудишь.
– Я и мертвого разбужу, – цинично улыбаясь, направилась к кровати женщина. – Есть у меня один такой способ, на мужиков безотказно действует.
– Может, на мне лучше покажешь? – рванул ее на себя майор, когда она почти дотронулась до тела Зарецкого.
– Ты, Бабан, фаловать меня решил по симпатии или просто ищешь кому дурака загнать? – улыбнулась золотой фиксой Зинаида.
– Твой базар запомнился, потому и не заснул, как с Цыганом, крепился, – напомнил про ее слова перед уходом Петраков.
– Да? Ну что же, может, и убояришь меня, – кокетливо присела к столу женщина. – Наливай, что ли.
– Ну за что выпьем? – наполнив граненые стопки, спросил Петраков.
– За сладкую ночь, – вульгарно облизнула губы Зинаида.
Чокнулись.
– Ты пей, а я сейчас, – вскочила Зинаида, – папиросы принесу.
Как только она вышла, майор вылил спиртное в горшок с засохшим цветком и, схватив со стола закуску, стал жевать, имитируя огромное удовольствие.
– Ну, как первачок? – зашла с дымящейся папиросой во рту Зинаида, наведя на Петракова глаза-детекторы.
– Хорош, чертяка! Выпей и ты за знакомство.
– Сейчас, перекурю только, – схитрила Зинаида.
Неожиданно в тарелке репродуктора послышались щелчки, вслед за которыми раздался сигнал воздушной тревоги. Женщина выдернула провод.
– Не сдрейфишь? – спросила женщина, наливая ему вторую порцию.
– Чего, бомбежки или выпить? – «не понял» Петраков.
– Чудной ты, Бабан, – засмеялась женщина. – Меня!
– С чего бы? – удивился такой постановке вопроса оперативник.
– Да некоторые перья расправят, а как до дела доходит, винт в водопровод превращается, – заржала неприятным смехом Зинка.
– Тебе штрафная, – подал ей полный стакан Петраков.
– Я люблю трезвой удовольствие получать, – отвела его руку Зинаида.
– Один я пить не буду, – отрезал «Бабан».
– Хорошо! – согласилась вдруг Зинаида и быстро сделала большой глоток.
Петраков осторожно пригубил спиртное, пытаясь по вкусу определить состав, но из-за обилия сивухи ничего не разобрал. Едва он проглотил самогон, воровка выплюнула задержанное во рту спиртное прямо на пол.
– Как я тебя на аферу взяла? – залилась она смехом. – Ладно, не дуйся, давай по маленькой, и в койку.
Неожиданно совсем недалеко от дома раздались разрывы авиационных бомб. Петраков, воспользовавшись моментом, подошел к окну и убедился, что коллеги находятся на прежнем месте.
– Нас не накроет? – сделал он вид, что обеспокоился близкими разрывами.
– Если только любовной волной, – цинично отозвалась Зинка, разбирая кровать и ложась в одежде, предварительно стянув из-под юбки нижнее белье. – Поторопись, а то у меня все отмерзнет.
– Сейчас, только перекурю, – буркнул, оттягивая время, Петраков и вышел.
Нецецкий отдал Зинке весь запас самогона, насыпав туда лошадиную дозу снотворного, и после ее ухода почувствовал в себе прилив давно забытого воровского куража. Еще бы, ведь ему предстояло посчитаться с Цыганом за все неприятности, которые молодой вор причинил ему. Какой уж там самогон!
Из рассказа Зинаиды выходило, что подельник Зарецкого какой-то случайный человек, неизвестный преступному миру, поэтому его смерть заодно с Ванькиной не вызовет у него никаких эмоций. Однако когда женщина поведала об автомобиле, стоящем недалеко от их подъезда, в котором сидели трое мужчин, Дед призадумался. Первой мыслью было, что это милиция, которая выслеживает сбежавшую из-под конвоя парочку. Но в таком случае их бы уже давно взяли. Мысль, что это могут быть Ванькины сообщники, которые хотят заманить Деда в западню и расквитаться с ним за подготовленное им решение воровского схода, была более вероятной. Но до конца Дед был уверен только в одном: теперь Цыган от него живым не уйдет. Федуля, так же как и Нецецкий, с трудом сохранял терпение, готовый в любой момент приступить к ликвидации бывшего члена банды. Сдержанность проявляли только два новых члена шайки, которых недавно принял под свое крыло старый вор. Это были семнадцатилетний карманник, которого Зинаида приглядела на Кузнечном рынке, и сорокалетний дезертир, бежавший с передовой из района станции Мга и оказавшийся старинным знакомым корейца Пака. Что молодого, что взрослого, мужчин объединяло одно сильное желание – не оказаться на фронте. Мосол, худой, длинный циничный парень, моментально стал подручным Федули, помогая ему в его ужасной работе по отделению мяса со скелета жертв. Дезертир Михаил Крутов был более сдержанным, что объяснялось его возрастом и наличием семьи, оставшейся на оккупированной фашистами территории. Но он не меньше Мосла дорожил своей жизнью и мог совершить любой поступок, если его шкуре угрожала опасность. До войны он работал учителем физкультуры, и Нецецкий дал ему погоняло Физкультурник. Несмотря на то что Мосол был более дерзким, распределяя бандитский арсенал из трех стволов, Дед решил доверить револьвер Физкультурнику, у которого был опыт обращения с оружием. А на Мосла у него был свой расчет – тому он вручил гранату.
Выждав время, чтобы непрошеные гости покрепче заснули, Нецецкий с другими членами банды вышли на улицу. Город бомбили с воздуха, и чем ближе они подходили к нужному месту, тем опасней звучали звуки разрывов.
– Как на передовой, – занервничал Физкультурник. – Обождать бы немного.
– Бомбежка нам как раз в мазу. – довольно произнес Дед и сделал знак к остановке. Затем осторожно выглянул с угла дома, осматривая подход к подъезду, и спросил:
