Алексей Сухаренко - Блокада. Запах смерти
– Бомбежка нам как раз в мазу. – довольно произнес Дед и сделал знак к остановке. Затем осторожно выглянул с угла дома, осматривая подход к подъезду, и спросил:
– Мосол, видишь автомобиль?
– Да, – выглянув тоже, подтвердил парень.
– Значится, так. Подойдешь к водителю и попросишь огоньку, – стал инструктировать его Нецецкий. – Он откроет окно, ты прикуришь. А затем кладешь его спички в карман, где у тебя лежит «лимонка», незаметно дергаешь кольцо и кидаешь ее в открытое окно. Уразумел?
– А если он не откроет? – побледнел Мосол, не ожидавший опасного задания.
– Тогда отходишь на метр и, сорвав кольцо, просто кидаешь в боковое стекло.
– Я никогда не кидал гранат. – Голос у пацана задрожал. – Может, Физкультурник лучше сработает?
– Если ты, падла, не пойдешь к машине, я тебя самого на этой гранате в клочья разнесу! – прошипел Дед.
– Да, я чего… просто опыта нет… – виновато оправдывался Мосол.
– Вот, чеку выдернешь, и кидай, – показал ему бывший солдат, как обращаться с «лимонкой».
Меж тем разрывы бомб все приближались к месту, где стояли бандиты.
– Шевелись, – подстегнул Мосла Федуля, опасливо взирая в ту сторону. – Не хватало еще из-за тебя здесь под кирпичами сдохнуть.
– Щас я их достану… – обреченно выдохнул Мосол.
Он достал папиросу, ощупав в кармане гранату, и пошел машине. Постучав в водительское стекло, проблеял дрожащим голосом:
– Дядечка, огонька не дадите?
Милиционеры от неожиданности вздрогнули и потянулись к оружию, но, успокоенные испуганным лицом парня, расслабились.
– Гони его отсюда, – распорядился старший группы.
– Пошел вон! – пытаясь перекричать звук разрывов, гаркнул водитель.
– Ладно, ухожу, – попятился Мосол, доставая «лимонку».
Выдернув чеку, развернулся и, словно играя в снежки, метнул смертельный «комок» в окно водителя. «Лимонка», разбив стекло, ударила в голову шофера и отскочила внутрь салона. Мосол отбежал несколько метров и упал на землю, прикрыв голову руками.
– Ах ты сука! – схватился за пистолет сотрудник на заднем сиденье, приняв гранату за камень, и открыл дверь машины, чтобы задержать хулигана. В тот же момент грянул взрыв, и сотрудника, посеченного осколками, выбросило на тротуар.
– Пошли! – скомандовал Нецецкий, доставая браунинг.
Видя, что подельники бегут к машине, Мосол оправился от оцепенения и, поднявшись на ноги, подбежал к упавшему сотруднику и со всей силы ударил его финкой в шею. Выхватив из его руки револьвер, присоединился к бандитам, которые в упор добивали в машине раненых. Расправившись с сидевшими в машине и собрав пистолеты, бандиты, опьянев от безнаказанности и крови, двинулись в сторону подъезда.
Услышав взрыв, майор чудовищным усилием воли открыл глаза. Он так и сидел на кухне, в его руке была зажата папироса. На улице размытыми тенями метались какие-то люди, и звучали еле различимые в разрывах авиабомб пистолетные выстрелы. Попытавшись сфокусировать зрение, Петраков прижался лицом к стеклу, но в глазах все плыло. Вспомнив о хозяйке квартиры, он, держась за стену, прошел в комнату и наклонился над ее кроватью. По-тихому всхрапыванию понял: женщина спит.
«Что же там было подсыпано, если она только рот самогоном прополоскала и отключилась?» – промелькнула первая здравая мысль в его затуманенной голове. Глаза опять стали слипаться, и он инстинктивно полосонул себя по руке перочинным ножом. Однако боли, заставившей прийти в себя, он не почувствовал. Зато до его слуха донеслись шаги на лестнице.
«Хорошо бы, если свои», – подумалось майору, который едва успел занять место за коридорной вешалкой, как в замке провернулся ключ. Петраков понял, что это чужие, так как у его коллег ключей быть не могло. В проем двери ворвался лучик света, в котором замаячила длинная и худая фигура. Алексей с трудом поймал голову на мушку и выстрелил.
– Амбец Мослу, – донесся до него чей-то голос, и в коридор полетели пули.
– Ванечка, выходи, базар есть, – услышал Петраков знакомый скрипучий голос и вместо ответа снова выстрелил.
– Давай, балдох, покажи, чему тебя на фронте учили, – раздался тот же голос.
«Перебежать бы в комнату», – только и успел подумать майор, как из дверного проема выбежал человек, стреляя на ходу в разные стороны. Не заметив спрятавшегося под вешалкой оперативника, он наскочил всем телом на него и, падая, увлек его за собой. Алексей почувствовал уткнувшийся в его живот ствол. Щелк, щелк… донесся спасительный звук, и он в ответ ткнул своим оружием бандита в грудь. Раздался выстрел, и тело противника обмякло, придавив его к полу.
В проеме показался следующий бандит и сделал два выстрела – все пули приняло тело лежащего на майоре человека. Петраков выдернул из-под мертвого бандита руку и выстрелил наугад. Фигура скрылась за дверью. В это время в комнате раздался женский крик, и дверь распахнулась. Со стороны бандитов раздалось несколько выстрелов в ту сторону, и в коридор вывалилась, завывая, Зинаида.
– Цыган… – прозвучало в потоке ее воя упоминание о Зарецком.
– У него ствол почти пустой, – донесся до Петракова знакомый бандитский голос, – пошли валить.
Майор попытался встать на ноги, но на него набросились два бандита. Он выстрелил в первого нападающего, попав ему в плечо, не лишив его, однако, возможности приблизиться и нанести здоровой рукой удар по голове, после которого Петраков потерял сознание.
Ванька пришел в себя от звука близкого взрыва. Чувствуя сильное головокружение, с трудом приподнялся. Неожиданно в комнату, передвигаясь на ощупь, словно сильно пьяный, вошел отец Анастасии. Цыган моментально, чтобы не выдать себя, вернулся в исходное положение. Петраков неуверенным шагом вышел в коридор, открылась входная дверь. Цыган вскочил на ноги и чуть снова не потерял сознание, так сильно повело его в сторону. Еле удержав равновесие, он стал прислушиваться, что творится в прихожей. Вдруг тишину квартиры разорвал звук выстрела, а затем началась настоящая пальба. Дверь прошило несколько пуль, одна из которых попала в окно. Послышался звон разлетевшегося стекла. Вслед за тем Ванька услышал голос Нецецкого, вызывавшего его на разговор. От шума проснулась Зинка, которая, оказывается, спала на другой кровати, и бросилась на выход. Зарецкий, моментально достав кухонный нож, кинулся ей наперерез. Зинка истошно заорала. Цыган пнул ногой дверь из комнаты, прикрываясь орущей воровкой, словно щитом. Полыхнули два выстрела, и Зинка, дернувшись в его руках, обмякла настолько, что Зарецкий уже не мог удержать ее. Поэтому он вытолкнул ее в коридор, а сам отскочил в сторону, за дверной косяк, прикидывая, сколько патронов осталось у Петракова.
– У него ствол почти пустой, – донесся до Цыгана хорошо знакомый голос Деда, – пошли валить.
Зарецкий сжал ножик и осторожно выглянул, готовый к схватке. Мимо него в сторону Петракова пробежали Федуля и Нецецкий. Цыган выскочил следом и увидел, как выронивший револьвер, раненный в плечо Федуля вырубил лежащего на полу майора сокрушительным ударом по голове.
– Все, один готов, – выдохнул костолом Нецецкого, поворачиваясь лицом к Цыгану.
Не мешкая ни секунды, Зарецкий метнул нож, и тот всем лезвием вошел Федуле в шею.
– Амба… – раздался свистящий вздох громилы.
Нецецкий понял, что Цыган у него за спиной, поэтому оттолкнул пытавшегося удержаться за него Федулю и, развернувшись, хотел выстрелить в своего врага. Но опоздал, Цыган успел перехватить его руку, и пуля ушла в потолок. Они оба упали. Дед, восстановивший в последнее время силы белковым питанием, стал придвигать револьвер к лицу Зарецкого, преодолевая его сопротивление, навалившись на руку всем телом. Ванька почувствовал, что не сможет долго удерживать такой напор и вороненый ствол браунинга может скоро «плюнуть» ему в лицо смертельным куском металла.
– Людвиг, а может, замиримся? – задыхаясь, предложил он Нецецкому, идя на хитрость.
– Я с тобой замирюсь, когда твою печень с луком съем, – ответил Дед, понимая, что одолевает Цыгана.
– Зинка, выручай, лупи по его тыкве! – блефанул выбившийся из сил Зарецкий, посмотрев мимо Деда, словно за его спиной и впрямь стояла Зинаида.
– Что? – испугался Нецецкий и оглянулся, дав возможность противнику собраться с силами.
Цыган напрягся и боднул его лбом в переносицу. На долю секунды старый вор ослабил хватку, но Зарецкому ее оказалось достаточно, чтобы вывернуться, вышибить из его рук браунинг, а потом тремя ударами в голову выбить остатки сознания. Оружие отлетело к ногам Федули, который следил за происходящим, боясь шевельнуться. Сейчас он осторожно оторвал от горла одну руку и стал нащупывать оружие.
– Не стоит, Федуля. Вон у тебя опять кровища брызжет, – спокойно произнес Зарецкий.
Однако громила, перекосившись в болезненной, по-прежнему злобной улыбке, уже подобрал браунинг и стал медленно наводить его на Цыгана.
