Алексей Сухаренко - Блокада. Запах смерти

– Чего, Дрын, маешься?

Блатной спрятал удавку, продолжая стоять в нерешительности посреди камеры, ничего не отвечая. За шторкой Мазута раздался шорох.

– А ты чего, Цыганчик, не спишь? – Дрын посмотрел в сторону шконки смотрящего.

– Меня завтра повезут на следственное действие – эпизод у меня был в паре с одним фраером набушмаченным, – вот и не могу уснуть, – усмехнулся Цыган.

– И меня завтра поутру повезут на опознанку за город, – удивился совпадению Дрын. – Так, значит, одним автозаком попрем?

– Может, и так, – кивнул головой Цыган.

– Хорош бухтеть, спать мешаете, – раздался твердый голос Мазута. – Завтра в машине договорите.

Дрын не заставил его повторять дважды и забрался на свое место. Зарецкий все равно продолжал бодрствовать, прислушиваясь к шепоту блатных, но ничего не разобрал. Через некоторое время они затихли – видимо, Мазут ввел корректировку в первоначальный план. А сразу после подъема вертухай вывел Цыгана и Дрына, сопроводив их в сборную камеру, где уже находился один арестованный. Несмотря на то что Цыган знал, кого тут увидит, он не сразу узнал обритого наголо Петракова в поношенной телогрейке.

– Кого я вижу, Бабан! – действуя, как договорились, поздоровался с оперативником Зарецкий. – Ты, что же, сучок, легашам начирикал про зерно?

– Меня неделю не кормили, на одной воде держали, что оставалось делать? – разыграл смятение Петраков.

– Подыхать, Бабан! – зло произнес Цыган. – Сдохнуть, но подельника не сдавать.

– Я не хочу из-за двух мешков зерна подыхать, – огрызнулся Петраков.

– Ничего, – угрожающе посмотрел на своего «подельника» Зарецкий, – все одно, сдохнешь, уж я постараюсь.

Дрын с огромным интересом наблюдал грызню подельников, не вмешиваясь в их разговор. Уголовник знал, что Зарецкому, по возвращении в хату, отдадут пайку, в которую будет подмешано снотворное, переданное Мазуту подкупленным с воли вертухаем. Поэтому Цыгану оставалось жить совсем недолго.

В камеру завели еще одного заключенного, а вскоре всех повели во внутренний дворик, где уже стоял автозак. Кроме двух вооруженных карабинами конвоиров, в машину сели два следователя и один оперативник.

– Сначала на следственный эксперимент в город поедем. Потом пересадим этих в другую машину, а вы повезете арестованного Дрынкова на очную ставку, – распорядился один из следователей водителю.

– Эй, начальник, а че я дубака тут давать должен в ожидании? Че, нет машины меня сразу по моему делу отвезти? – подал голос Дрын, недовольный, что будет мерзнуть в холодном автозаке, дожидаясь окончания следственного эксперимента по делу Зарецкого.

– Заткнись, гнида, а то сейчас пешкодралом под конвоем за город погонят! – прервал его следователь Грязунов. – Скажи еще спасибо, что Родина тебя на машине везет.

– Так бы и сказали сразу, – успокоился уголовник, услышав привычные аргументы. И тут же обратился к четвертому заключенному:

– А ты, малец, че здесь?

– Разговорчики! – рявкнул на него конвоир, замахнувшись прикладом карабина. – Сейчас зубы пересчитаю!

После последнего аргумента Дрын всю дорогу до места следственного эксперимента ехал в полном молчании.

– Зарецкий, Сергеев, на выход! – раздался приказ следователя, когда машина остановилась.

Цыган и Бабан, заложив руки за спину, вышли из автозака. Сквозь закрытые двери Дрын слышал щелчки наручников и голос следака, распоряжавшегося насчет понятых.

– Ну что, пора начинать? – поинтересовался Грязунов, как только Зарецкий и Петраков зашли в подъезд полуразрушенного дома.

– Сними браслеты, – напомнил Петраков, поднимая Цыгана и свою руку, которые были скованы одними наручниками.

– Как вы быстро от них устали с непривычки, – съязвил Зарецкий, видя, что отец его жены потирает кисть.

– Женщина готова? – не обратил внимания на его замечание Петраков.

– Да, сотрудница здесь, – доложил Грязунов.

– Конвойные не знают об операции, так что смотри, как бы расторопность не проявили, когда мы ноги будем делать, – предупредил коллегу майор.

– Все нормально, с ними наш сотрудник под видом зека. Если они захотят выскочить, он там бузу устроит, блатного буцкать начнет. Отвлечет, одним словом.

– Тогда пора начинать. Где мое оружие? – напомнил о нагане Петраков.

Грязунов вручил ему револьвер и запасные патроны.

– А мне? – протянул руку Зарецкий.

– Не смеши, не до тебя – отрезал Грязунов.

– Солудев в автомобиле ждет за домом, – сообщил последнюю важную деталь следователь. – После выстрела и криков прыгаете в окно и пробегаете тридцать метров под арку, там он вас подхватит.

– Хорошо, – улыбнулся Петраков. – Ну что, начнем концерт?

Грязунов подозвал сотрудницу и достал свой револьвер. Направив его в потолок, спустил курок. Выстрелом с потолка сбило кусок штукатурки, и всех обдало серой пылью.

– Помогите, убивают! – закричала, согласно инструкции, голосистая девица, побежав к автозаку.

– Ну все, пока, – Петраков тоже выстрелил, а затем спрыгнул в сугроб.

– Стоять, волки, береги бейцалы, отшибу! – веселясь представлению, не сдержался и внес свою лепту в инсценировку побега Зарецкий.

– Ну давай, прыгай! – злился под окном Петраков.

– А чего? – пожал плечами Зарецкий, спрыгнув к нему вниз. – Надо же, чтобы и меня слышно было, тогда Дрын доведет до Мазута, что нам нужно.

Они пробежали под арку, указанную Грязуновым, и вскочили в машину с заведенным мотором, в которой сидел Солудев. Капитан сразу тронул с места. Сзади один за другим прозвучало еще два выстрела.

– Во салют устроили, – усмехнулся Зарецкий. Его, несмотря на присутствие двух оперативников, опьянил морозный уличный воздух, который, после затхлой атмосферы камеры, был практически воздухом свободы.

– Куда? – поинтересовался у Петракова Солудев.

– По плану. Отвезем гражданина Зарецкого в управление, чтобы он отдохнул перед завтрашним выходом, – откликнулся Петраков.

– Обратно в камеру к блатным? – пошутил Зарецкий, зная, что эту ночь он проведет в одиночке. – Я вообще-то не устал, можно было и сегодня проверить пару адресов.

– Никакой самодеятельности! – мрачно посмотрел на него Петраков.

Автомобиль вернулся к управлению, подъехав к запасному входу, где на голову Зарецкому оперативники надели мешковину и в таком виде провели в одиночную камеру, поставив дежурить перед ее дверью сотрудника уголовного розыска из группы капитана Солудева.

Возвращаясь через дежурку, они обратили внимание на скопление здесь народа.

– Чего дают? – подскочил к ним Солудев.

– Сержант вчера после дежурства принес в отделение целый вещмешок продуктов, – стал рассказывать дежурный по управлению, – в отделении хотели разделить все поровну, а потом засомневались и к нам передали с целью проверки мяса. Так вот, наш эксперт говорит, что это собачатина.

– И чего, теперь делить будем? – мрачно пошутил Солудев, кивая Петракову, который своим видом вызвал подозрительные взгляды милиционеров.

– Где сержант? – поинтересовался Петраков.

– Да вон он, спит в ожидании заключения эксперта, – кивнул себе за спину дежурный.

– Буди, разговор к нему есть, – потребовал майор.

Приведя заспанного сержанта в кабинет, оперативники поставили чайник и, налив кипятку себе и ему, стали выяснять обстоятельства происшествия.

– Он ушел через яму с дерьмом, – рассказывал офицерам о задержании странного инвалида милиционер. – А я был уверен, что от такого количества еды никто не убежит. Всегда граждане до последнего пытались оправдать наличие продуктов и забрать их с собой, а этот столько бросил.

– Так ведь начинка из собачатины была, – ошарашил Солудев милиционера, который еще не знал о заключении эксперта.

– Тогда понятно, – удрученно, с чувством сожаления хлопнул себя по ноге сержант.

– Ты документы смотрел? Как его фамилия? – спросил о главном Петраков.

– Не запомнил я, виноват. Вроде Форфоров… – поник головой парень.

– А имя?

– Имя точно не помню, – совсем расстроился сержант. – Меня теперь уволят?

– А где работает? – проигнорировав его вопрос, продолжал Петраков.

– Инвалид он, фронтовик. – На милиционера было просто жалко смотреть.

– Ты его на рынке раньше видел?

– Нет. Может, кто его запомнил, перепачканного говном, без шинели… Поспрашивать людей в округе? – предложил милиционер, пытаясь хоть чем-то загладить свою оплошность.

– Если бы собак не съели, можно было бы его по запаху найти, – с сарказмом ответил ему Солудев.

Сержанта отпустили.

– До этого ли нам сейчас? – возразил ему Солудев.

– Сдается мне, такие дела без главных авторитетов на поток не ставят, – не согласился с ним майор. – И уж по любому те, кто на рынке с этим завязан, знают Деда и его банду.