Марина Болдова - Шанс (Коммуналка)
– Аля, где сейчас видеокассета?
– Копия – у меня. А подлинник – на даче в Заречном. Я ее Нани на хранение отдала, а Бурову сказала, что положила в банковскую ячейку.
– Позвоните ей сейчас, пожалуйста.
Аля достала из кармана телефон и отошла в сторону.
– Егор, что это за мужик, Голод?
– Из спортсменов бывших. Чемпион по боксу. Начинал с охранного агентства, поднялся в девяностых. Что-то вовремя скупил, что-то так, силой отобрал. Греб все, что под руку попадало. И сумел удержаться. Не сидел ни разу, хотя свидетелем проходил по многим делам. Очень осторожен! И не жаден на взятки. Обложился юристами, не подобраться. Этот Гога Голадзе, как мы думали, покойный, его наставник по спорту, бывший армейский офицер. Его Голод опекал, как отца родного, уж очень горяч! Чуть что – нож к горлу. Однажды так и взяли его, над двумя трупами. Он, поняв, что на этот раз попал, попытался и себя…Умер в тюремной больнице. А сейчас оказалось, что жив! Если Алевтина ничего не путает.
– Не путаю, – сердито вставила Аля, подходя к мужчинам, – Нани на даче. Можно ехать прямо сейчас.
– Хорошо. Вы со мной? – он посмотрел на Алю и Маринина.
– Я только в школу позвоню, – ответила Алевтина.
Раков стоял в стороне и боялся подойти ближе к дому. Только завидев издалека толпу, он уже понял, что это случилось. То, чего он боялся: ситуация вышла из-под его контроля. Чертов Голод! Он подставляет его, не задумываясь. Или, наоборот, хорошо все продумав? «Что же там такое? Скорая, менты!» – он подошел поближе. «Твою мать! Юльку убили? Она одна молодая в нашем приюте!» – удивился он, подслушав разговор двух теток, – «Кому она, на хрен, сдалась? Собственно, у меня алиби. Я был у Голода. С самого утра», – успокоился он, все же направляясь к дому.
Глава 43
Его мнение – женщин должно держать подальше от бизнеса. И особенно тех, кто дорог. Так безопаснее.
Но, Милочку он удержать не мог. Однажды поняв по ее реплике, что она знает больше, чем показывает, Василий даже как-то обрадовался: он настолько к ней привык, что стал считать свое молчание чуть ли не обманом. И совестился, как нашкодивший пацан. А она все чувствовала, но вопросов не задавала. Мудро, понял он, когда однажды взял, да и выложил ей все про «проект» ее бывшего дружка. Как-то, вроде помимо своей воли получилось. А она только молча кивнула в середине его рассказа, когда он замолчал на секунду. Продолжай, мол, я слушаю. И так же молча дослушала до конца. Ничего не сказала, только покачала головой. «Ну!» – нетерпеливо поторопил он ее, так хотелось узнать ее мнение. «Я плохо знала Бориса, оказывается», – задумчиво произнесла она, словно расстроившись. «При чем здесь твой Борис! Я тебе о том, что там, в квартире происходит, рассказываю», – повысил голос он. «Подло это все, Вася! Низко, подло. Что ты еще от меня хочешь услышать?» Он, конечно, понял, о чем она. Но искренне недоумевал, почему это ее так задевает: людишки там, в квартире, бросовые. Что за них переживать? Пьянь Поляков, шлюха, тетка, сбежавшая от нормального мужика. Может только майор и заслуживает сочувствия. «Что, остановить уже ничего нельзя?» – задала она бесполезный вопрос. Он даже не ответил. «А что ты там говорил про эту женщину, которая во сне ходит? Ты мне дашь посмотреть отснятые материалы?» – она, наконец, заговорила о том, что интересовало и его.
Он посадил ее перед монитором и, когда она посмотрела собранные на один диск «сны», отдал ей и металлическую коробку, добытую Раковым. Она осторожно достала оттуда листы. А потом сложила все обратно и унесла к себе. «Я посмотрю внимательнее», – бросила она, уходя.
Больше пока они об этом не говорили. До сегодняшнего утра. Он ждал ее, пока она выйдет из душа. Ждал за накрытым к завтраку столом, намазывая себе и ей бутерброды мягким, одинаково любимым обоими, сыром. А поверх – икрой.
– Вася, остановись! Мы столько не съедим, – Милочка на ходу завязывала поясок легкого халатика. «Занятие совершенно бесполезное, дорогая!» – подумал он, кладя нож на стол и протягивая руку к некрепкому узелку. Он потянул за короткий конец пояса, и тот послушно развязался. «Вот так-то лучше!» – отметил удовлетворенно, обнимая ее за тонкую талию.
– Вася, я тебе сейчас кое-что покажу интереснее, чем давно тобой изученной тело немолодой женщины, – в голосе слышалась неуверенность.
– Не думаю…,– протянул он, прижимая ее крепче и спуская ладони на бедра.
– Я уже приняла душ! – возмутилась она и попыталась выскользнуть из его рук. Он только ухмыльнулся: она сделала только хуже. От того, как закрутилась ее попка под его ладонями, у него разом пропали и аппетит и желание выслушивать какие бы то ни было истории…
Завтракать все же пришлось. Он истратил на нее все силы, скопленные за ночь. И жалел только об одном: что не может сбросить десяток лет.
– Может быть тебе это, конечно и неинтересно, но, все же послушай, – начала она, доставая из жестяной коробки желтые листки, – Как я поняла, это дневник. Дневник очень молодой девочки. Имя ее – Маргарита Фальк. Вот, на титульном листе. И дата первой записи – 10 июня 1900 года. «Сегодня нам четырнадцать, скоро придут гости, а у меня есть несколько минут, чтобы сделать эту запись…Дальше она пишет, что ей не нравиться платье, очень детское, хоть и красивое. А, вот, слушай. «Я очень, очень его люблю. Да и как может быть иначе, ведь мы с ним одно целое. Мне иногда даже кажется, что я читаю его мысли, словно книгу…И мне от них больно, страшно как больно!»
– Что удивительного – девочка в кого-то влюблена, – Василий пожал плечами.
– Да, но в кого? Я тебе сейчас скажу, только ты не падай! Я в Интернете нашла кое-что. Маргарита Фальк была дочерью Александра Борна и Виктории Фальк. Но – еще у них был сын Ян. Он и Маргарита – близнецы. Девочка была влюблена в собственного брата!
– Ну, и что же тут такого? Обычная детская влюбленность. Подросла, наверняка ее выдали замуж, вся дурь кончилась. Не вижу ничего криминального.
– Может быть. Я не буду тебе читать все, тут ее переживания все по этому же поводу. Кстати, девочка не так уж часто бралась за перо. Буквально по несколько строк раз в месяц. Да еще и тетрадь была сложена вчетверо, на сгибах почти ничего не читается. Я просто хочу тебе сказать, что эта женщина, что на отснятой в той квартире пленке, возможно и есть эта Маргарита или Марго, как ее зовут родители и брат.
– Это как это? – Василий смотрел на Милочку непонимающе.
– Есть, Вася, такие люди – медиумы. Их называют еще проводниками духов. Если душа умершего не успокоена, то она вселяется в такого медиума и пытается через него войти в контакт с живыми.
– Что за хрень! – возмутился он искренне, – Зачем это?
– Иногда таким вот способом призраки «рассказывают», например, о спрятанных кладах.
– Так, – вдруг заинтересовался он, – Теперь подробнее!
– Например, кто-то из-за внезапной смерти не успел сообщить родным о том, где хранится что-то ценное. Тогда, будучи духом, он находит медиума и, вселившись в него…
– И ты веришь в эту чушь? Ладно, я думал, у тебя действительно что-то серьезное! А любовные переживания малолетки… Собирайся-ка на работу, к делам земным! Медиумы, духи…, – ухмыльнулся он, поднимаясь из-за стола, – Пойду, сделаю пару звонков и потом жду тебя в машине.
Мимоходом он пожалел, что не выслушал Милочку до конца: он заметил, что она немного обиделась. «Ладно, вечером я попрошу ее показать мне остальные бумажки. Что там с этой маленькой дурочкой случилось еще? Фальк…», – вдруг задумался он, – «Точно! Фамилия старухи, одарившей наших обездоленных. Ну, и что? Все логично: ее квартира, ее родственница и писала эти дневники! По возрасту, этот братец Марго Ян вполне мог быть отцом старушки. Если это так, то интересный возникает вопрос…А у сестрицы Марго нет ли наследников? Где сестрица-то? Вполне могла нарожать детей, дети еще детей. Тогда, получается, что наша старушка не совсем одинока. Хотя, какая, блин, разница? Квартира в ее собственности была, имела право делать с ней, что хотела. Да и мне-то до этого какое дело? «Клад» Раков вскрыл, кроме этой коробки там ничего не было. А, если было?» Василий решил, что нужно еще раз внимательно посмотреть видео. Кажется, Раков, доставая коробку из тайника, сидел к камере спиной. Если так, то кто знает, что еще он мог достать из ниши? И спрятать, например, в карман?»
От этих мыслей его отвлек звонок телефона.
– Да, слушаю! Здравствуй, Раков. Что у вас случилось? Как убили?! Что ты несешь?! При чем здесь я?! Ты не заговаривайся, кретин! Совсем обалдел от страха! Успокойся, я разберусь! А ты иди наверх, записи посмотри! Ну, не сразу! Дождись, пока менты уедут. А потом – ко мне! – Василий отключился.
«Ах, Рашид! Ах, щенок! Я же не давал еще команды! Не время еще! Вот, гаденыш! Завтра же отправлю обратно на родину! И по фигу, что с ним там сделают его родственнички! Вот, зарвался! Совсем офигел!» – злился он, быстро натягивая на себя костюм и рассовывая мелочи по карманам.
