Маша Трауб - Соня и Александра
Он спустился вниз, поскользнувшись на ступеньке, чтобы попить воды и найти таблетку. Но воды в бутылках, конечно, не оказалось. Накануне он изменил еще одной своей давней привычке – не купил бутилированную воду.
Есть ли в многочисленных Сониных мешочках и пакетах хоть одна таблетка, хоть от чего-нибудь, он не знал. Наверняка нет. Владимир посмотрел на часы: семь утра. Но он оказался на удивление бодр и свеж. Сна ни в одном глазу. Изжогу готов был списать на стейк, который чуть-чуть недотянул до средней прожарки, а чувство легкой, но беспокоящей диареи – на секретные ингредиенты в виде брокколи. Возможно, у него опять прихватило поджелудочную на нервной почве, что в последнее время случалось все чаще. А учитывая события предыдущего дня, так вообще ничего удивительного.
Владимир опять вспомнил Александру; она всегда собирала огромный пакет с лекарствами, где находилось все – от зеленки до бинта. И даже заранее давала ему таблетку от или для пищеварения, от вздутия, тяжести, для нормализации микрофлоры и всего остального. Для профилактики простуды, снятия симптомов и просто витамины на каждый день. Он вспомнил, как перед посадкой в самолет Александра достала из декольте флакон с каплями в нос.
– В кондиционерах очень много бактерий, закапай, – велела она.
– А зачем ты носишь капли там? – Владимир даже не знал, чему больше удивляться – ее предусмотрительности или месту хранения капель.
– Чтобы теплые были, – ответила Александра. – Холодные нельзя капать, будет спазм сосудов. Мама всегда так капли грела. А что?
Ничего. Владимир тогда рассердился не на шутку. Он был взбешен. Почему свои материнские инстинкты она выплескивает на него, взрослого мужчину? И это только ему кажется странным греть капли на груди? Он тогда кричал на весь аэропорт, а Александра плакала, не в силах понять, что такого она сделала. Ведь хотела как лучше. Как ему лучше.
Да, дорожная аптечка Александры сейчас ему бы очень пригодилась. Владимир все же залез в один из чемоданов, которые так и стояли неразобранными (спасибо Константину, который развязал затейливые узлы и перенес их багаж в дом), и нащупал нечто, похожее на тюбики. Соня запаслась кремами – от загара, после загара, для загара. Для лица, для тела и, кажется, отдельно для ног.
Владимир пнул чемодан ногой и рассердился уже на Соню. Ведь он предупреждал ее, что нужно купить воду. И взять лекарства хотя бы от его аллергии. Он ведь ей даже список написал – оставалось только сходить в аптеку. Ладно, она забыла про аптеку, но воду-то она могла купить!
Владимир налил в стакан воды из-под крана, понюхал, посмотрел на свет, но пить так и не решился. Подумал, что можно было бы вскипятить воду и выпить чаю, но чайных пакетиков не нашел. А пить горячую или холодную кипяченую воду его точно не заставишь, даже если он будет умирать от жажды. Бабушка заставляла его натощак пить кипяченую и отстоянную в трехлитровой банке воду. В банке всегда болталась старая серебряная ложка – бабушка верила, что серебро очищает.
Дав себе минуту на размышление, он переоделся в купальные шорты, вытянул из чемодана мятую футболку (Александра бы наверняка уже все перегладила и развесила на вешалках) и вышел во двор. В саду царила тишина, какая бывает в рассветный час. Только заботливо включенная поливалка-фонтанчик орошала траву с тихим журчанием. Владимир вынужден был признать: место красивое, тихое, теплое и притягивающее. Он прошел к сетке-забору и два раза пнул мяч в ворота, надеясь, что его никто не видит. За воротами росли оливковые деревья – старые, высаженные заботливыми руками. Там же оказалось лимонное дерево со спелыми плодами; лимоны валялись на земле, как яблоки – почерневшие с одного бока, перезрелые, «уставшие», как говорила бабушка Владимира про залежавшиеся яблоки, с толстой коркой и нестерпимо, навязчиво пахучие, как несмываемые духи Сони, которые так раздражали его своей стойкостью и шлейфом.
Владимир увидел пожилого мужчину: тот поднимался по дороге, опираясь на палку, дошел до помойки и вдруг исчез, вынырнув уже на холме. Владимир даже не знал, что от помойки идет тропинка. Мужчина шел очень сосредоточенно, как преодолевают очень важный, ответственный путь, как будто от дороги зависела жизнь.
– Доброе утро, – крикнул Владимир, но мужчина его не услышал.
Владимир вернулся на поляну и подошел к бару, где в холодильнике стояли напитки, но воды и там не нашлось – соки, пиво, все, кроме воды. Он взял из уличного холодильника мороженое и пошел на пляж, с удовольствием откусывая куски так, что зудели зубы. Море было спокойное, удивительно спокойное. Нежное, теплое, ласкающее. Владимир доел мороженое, как будто его могли у него отобрать, и зашел в воду. Он плыл спокойно, не оглядываясь, и удивился, как быстро оказался далеко от берега. Никаких запретительных буйков, которые служили бы ориентиром, здесь не ставили. Владимир поплыл назад, очень гордый собой – проплыл много, что очень полезно для здоровья. Сам от себя не ожидал.
Поднявшись по ступенькам, он увидел душ, спрятанный в листве кустарников. Минут пять он с наслаждением стоял под струями; сначала его окатило горячей, нагретой на солнце порцией и тут же – ледяной. Владимир не удержался и сделал несколько глотков, решив, что хуже уже не будет. Некоторое время прислушивался к собственным ощущениям и с удивлением обнаружил, что изжога отступила и поджелудочная тоже не давала о себе знать. Таким здоровым, свежим и, сказать по правде, радостным он себя не чувствовал даже после диспансеризации, которую устраивал раз в год.
Правда, пить все равно хотелось. Не так сильно, но все же. За неимением воды Владимир достал из холодильника пиво, решив, что оно безопаснее сладкой газировки. В последний раз он пил пиво с утра еще в студенческие годы и с тех времен решил, что пиво не любит. А уж когда его живот стали называть «пивным», отношение к этому напитку у него стало резко отрицательным. Но сейчас, сделав глоток, он почувствовал такое счастье, такое наслаждение, что стало даже страшно. Как могут одни сутки настолько изменить вкусовые предпочтения? Как можно за сутки сделать то, чего не делал или никогда, или очень давно. Владимир допил бутылку и даже подумал, не достать ли еще одну. И ему было очень обидно, что он лишал себя подобной радости, такой доступной, такой простой, такой очевидной.
От нежданного и даже пугающего прилива сил и жизненной энергии он дошел до площадки, где стояли тренажеры, и сделал два жима от груди. После чего немного покрутил педали велотренажера и попытался сделать «уголок» на турнике. Не получилось. Еще несколько ударов мячом по воротам завершили утреннюю тренировку.
Владимир был так доволен собой, что ему захотелось сделать еще что-нибудь. Из ряда вон выходящее. Нужное. Светлое. Какое-нибудь доброе дело. Или подвиг. Но приложить руки было решительно не к чему. Он побрел в сторону дома и опять споткнулся о шланг, так и валявшийся в траве. И тут его осенило: конечно, нужно полить грядку, где росли помидоры! Он подхватил шланг и залил помидоры щедро, от души.
Домой Владимир вернулся в прекрасном, наилучшем расположении духа. Соня еще спала, и он залез в кровать и приобнял ее так нежно, как никогда не обнимал. Соня немедленно проснулась.
– Что случилось? – спросила она.
– Ничего, – ответил Владимир.
– От тебя пахнет… ты пил?
Соня даже забыла улыбнуться, как всегда улыбалась по утрам. Она считала, что ее ямочки особенно выгодно смотрятся при утреннем свете, придавая взгляду невинность и мягкость.
– Пиво, – ответил Владимир даже с вызовом.
– Ты пил пиво утром? – Соня была уже в легкой панике.
– Да, воды не было, а пить хотелось, – ответил Владимир, медленно раздражаясь.
– Ты пил пиво утром? – До Сони никак не доходила информация.
Желание Владимира рассказать, что он еще плавал, занимался на тренажерах и полил помидоры, тут же пропало. Он решил промолчать.
– Да, и дома должна быть вода. Обычная, в бутылках. Желательно в стекле, но хотя бы в пластике. Постарайся запомнить хотя бы это. – В тоне Владимира появилась не свойственная ему резкость и требовательность. – И мне нужно лекарство от изжоги!
– Хорошо. – Соня подскочила, кинулась к чемодану и начала копаться в пакетах, в поисках таблеток. – Ты такой странный сегодня.
– Пойду, погуляю, – сказал Владимир и вышел из дома.
Почему-то ему не хотелось находиться рядом с Соней, порыв прошел, но душа все равно требовала общества. К тому же после усиленных физических нагрузок разыгрался аппетит, так что встреча с Максом стала бы как нельзя кстати. Что там Ирэна говорила про омлет? Обычный? Да, Владимир очень хотел омлет. И даже если Макса на кухне нет, то он возьмет яйца, молоко и приготовит себе сам. И сделает гренки. В конце концов, завтраки входили в оплату гостиницы, и он имел на них полное право.
На одном из шезлонгов, стоявших на общей поляне, лежал мужчина и смотрел в небо. Он не спал, а просто лежал и смотрел. Владимир подумал, что никогда не лежал вот так, глядя в небо, без всякого занятия. Мужчина его заметил и поприветствовал жестом. Владимир подошел, хотя и не собирался, сосредоточившись на мыслях о сытном завтраке.
