Алексей Сухаренко - Блокада. Запах смерти
– Человек пятнадцать. Я бы мог собрать и больше, ведь за еду мальчишки порой родных убивают, а уж клеить листовки они будут, независимо от их содержания.
– Запасы еды достаточные, чтобы подманивать новых ребят?
– Да, – уверенно кивнул дядя Коля. – Сам был на наших складах.
«Вот что значит немецкий порядок, – подумал немецкий шпион Христофоров. – Даже в блокированном городе противника у резидентуры всего хватает».
– Набеги на хлебные подводы дело хорошее, – продолжал он разговор, – но немецкое командование поставило более серьезные задачи. Для их выполнения и направили нашу группу. Мы должны подготовить базу, которая станет основой для движения сопротивления граждан всего города.
– Серьезно задумано, – то ли одобрительно, то ли с сомнением произнес милиционер. – Только граждане сейчас – как животные, кроме еды, ни о чем не думают.
– А если их лишить последнего куска?
– Начнут жрать себе подобных, а на сопротивление кому-либо у них силы не хватит.
– Потому что врагами считают немцев, а должны понять, что враг – коммунисты, пирующие на их костях, – уверенно произнес Бронислав.
– Может, ты и прав. Только как их в этом убедить? – пожал плечами собеседник.
– Вот затем нас и послали, – самодовольно усмехнулся Христофоров. – Сегодня ночью надо груз из машины пристроить. Но только чтобы никто там рядом не жил. Может, в каком-нибудь выселенном доме, в подвале?
– Если безопасность нужна полная, то лучше в подвале, – согласился милиционер. – А что за груз?
– Типография. – Христофоров заметил, как изменился в лице собеседник.
– Чувствую, скоро вся милиция на уши встанет, – усмехнулся тот.
– Ты говорил, у тебя есть ребята из ремесленного училища, типографскому делу обучающиеся? – напомнил Христофоров.
– Да, я все понял, – кивнул дядя Коля. – Большие дела начинаем!
– Чего там мы начинаем? – раздался голос проснувшегося Финютина.
Дядя Коля стал прощаться. В дверях Христофоров спросил:
– А как тебя звать? А то называть «дядей Колей» или «товарищем лейтенантом» язык не поворачивается.
– Петр Сергеевич Бражнин. Но для остальных я буду оставаться дядей Колей.
– А с Брюжаловым на встречу как выходить, если что? – поинтересовался напоследок Бронислав Петрович, зная достоверно, что тот являлся резидентом немецкой разведки, офицером в чине майора.
– С ним на связь выходить нельзя. Если что, он сам выйдет на вас.
Лариса готовила ржаные лепешки. Правду сказать, мучицы в тесте было процентов тридцать, а остальным наполнителем являлся жмых. С самого утра Андрейка и Катя вовсю помогали ей, кто чем мог. Катя поначалу схватилась перемолоть несколько горстей ржи в бронзовой ступке, но ее слабые ручонки после минуты работы тяжелым пестиком перестали отрывать его от дна ступки, и она захныкала. Ей на смену пришел Андрейка и с мужским упорством долго перемалывал злаки, пока не превратил их в серую мучицу. Катя тем временем помогала Ларисе мелко нарезать жмых, но все норовила сплутовать, отправить щепотку жмыха себе в рот. Лариса делала вид, что не замечает проказы, но Андрейка вскоре поднял крик и, схватив двоюродную сестру за шкирку, оттащил ее от стола. Катя, уже привыкшая к таким воспитательным мерам со стороны брата, не расплакалась, а стала его дразнить. Однако Андрей не реагировал на ее провокацию и продолжал помогать маме.
Растительного масла было совсем мало, а лепешек из-за большого количества жмыха получилась целая горка. Поэтому Лариса использовала четвертинку головки лука, в который воткнула вилку, и протирала им сковородку перед каждой новой порцией лепешек, чтобы не подгорали. К концу готовки кусочек лука был пропитан маслом и обжарен, это лакомство было мечтой маленьких помощников.
Когда все лепешки были приготовлены Лариса передала вилку с золотистым луком Андрею:
– Держи, помощник.
– А мне? – соскочила с дивана Катя и подбежала к Андрею.
– С тебя жмыха хватит, – оттолкнул ее от вилки тот.
– Я всего-то три щепотки съела, – заревела девочка и, развернувшись, бросилась ничком на диван.
Лариса не стала вмешиваться. С одной стороны, она понимала, что сын прав. Он тоже ребенок, но не позволяет себе таких вольностей. С другой стороны, ей было жалко племянницу, которая потеряла мать. Анастасия, собиравшаяся в университет, краем глаза следила за развитием событий.
– Три щепотки! Как раз одна маленькая лепешечка могла получиться, – сердито пробурчал Андрейка.
Пауза затянулась, лук остывал. Андрейка посмотрел на плачущую Катю, на мать, на лук. Наконец решился:
– Дай слово, что больше не будешь есть тайком.
– Даю, даю! – радостно вскочила девочка с дивана и с открытым ртом побежала к Андрею.
– Только половинку! – испуганно предупредил ее мальчик, но Катя, не рассчитав, откусила больше половины и, практически не разжевывая, проглотила.
– Акула… – ошарашенно вымолвил Андрейка. И тут же заплакал от обиды.
– Ой, я нечаянно, – испугалась Катя и заревела вместе с братом.
Вернулись отец и сын Петраковы. Принесли две вязанки дров и сбросили в коридоре. Андрейка утер слезы и, насупившись, словно бурундучок, замолчал.
– Ой, как вкусно пахнет! – втянул носом запах лепешек Вячеслав.
– Что случилось? – войдя в комнату, моментально среагировал на обстановку Петраков-старший.
– Да ничего страшного, дети повздорили, – сгладила ситуацию жена.
Все сели за стол. Завтрак был очень вкусный и сытный. Ларисе было приятно видеть членов своей семьи довольными и накормленными. Давно утраченное чувство…
– Ты наелась? – поинтересовалась она у дочери.
– Еще как, – улыбнулась Анастасия, понимая двойную заботу мамы.
Петраков с сыном стали собираться на работу.
– Слав, вам карточки числа тридцатого выдадут на работе? – поинтересовалась Лариса.
– Да, наверное. – Вячеслав прятал глаза, боясь выдать свое состояние. Вот уже три дня подряд он не ходил на работу, проводя время в банде Кощея.
– Хорошо. Ты их мне сразу передай, чтобы я отоварила.
Вячеслав поспешно вышмыгнул из квартиры.
– Славка сегодня какой-то озабоченный, – поделился своими наблюдениями Петраков-старший. – Может, на работе случилось что?
– Ну и поинтересовался бы, – отреагировала жена.
– Я спрашивал, а он знай твердит: все нормально. Может, просто устал.
– Наверное. Ведь ему, бедняжке, как взрослому приходится трудиться.
– Ну, а ты как, дочь? Как учеба? – поинтересовался у Анастасии отец.
– Спасибо, все хорошо, – поблагодарила Настя. – Только занятия по праву сейчас все больше трудзанятиями заменяют.
– Вот и мне в воскресенье нужно на уборку улиц выходить, – сообщила Лариса. – Всех обязали быть в обязательном порядке.
– Снег тает, и нечистоты, что за зиму скопились, вышли наружу. Не убрать – эпидемия может начаться, – напомнил Петраков о важности общегородского мероприятия.
– А тебе надо бы взять освобождение от физического труда, – повернулась Лариса к дочери.
– Еще рано, – немного сконфузилась та.
– Рано не поздно, – поддержал жену Петраков, – правильно тебе мать говорит. У организма и так сил в обрез, а ему на двоих надо. Как у тебя с аппетитом? Наедаешься или голодаешь?
– Ну, по-разному, – улыбнулась отцовской заботе Настя. – Сегодня вот налопалась, но, бывает, такой жор нападает, что не знаешь, обо что зубы поточить.
– Понятно, – немного грустно произнес Петраков. – Помню, когда твоя мать была тобой беременна, она по пять порций мороженого за один присест съедала.
– Мороженого… – мечтательно произнесла Анастасия. – Будет ли когда-нибудь опять такое сытное время…
– Что за упаднические разговоры? – сделал притворно строгое лицо Петраков-старший. – Разве комсомолка может так говорить?
– Беременная может, – засмеялась Анастасия, вызвав улыбку и на лице отца.
Петраков, попрощавшись, отправился на работу. Алексей ощущал в себе желание заботиться о дочери, но больше, чем делал, в данной ситуации он сделать был не в силах, и от того переживал, сможет ли Настя выносить ребенка. «Господи! Помоги моей дочери. Дай мне радости увидеть своего внука или внучку!» – мысленно помолился майор НКВД.
Славка, убежав из дома, отправился на сбор банды. Придя в знакомую квартиру, он увидел молодого незнакомого мужчину, который о чем-то беседовал с Кощеем. Атаман слушал его и кивал в знак согласия. Когда в комнате собралось около пятнадцати ребят, атаман сделал знак, чтобы все замолчали.
– Пацаны, к нам пришел уважаемый человек, чтобы поговорить о нашей жизни. Сам он из беспризорников и бродяг. Много чего повидал, был и в лагерях, и на золотых приисках. Так что попросим его…
Ребята захлопали в ладоши в ожидании интересных рассказов, словно были во Дворце пионеров на встрече с интересным и заслуженным человеком.
