Привет, красавица - Энн Наполитано
Зазвонил телефон, и одновременно со звонком на экране высветился код Чикаго. У Сильвии другой номер, но она могла звонить из библиотеки или с домашнего телефона, хотя прежде так не делала. Когда Джулия во второй раз направлялась в Чикаго, по дороге в аэропорт она послала сестре сообщение, этим и ограничилось их заочное общение. Джулия ответила на звонок, ощущая странную легкость, с чувством, что, услышав голос сестры, она станет той Джулией, которая не вызывает у нее раздражения, — Джулией, у которой есть Сильвия.
— Алло?
— Это Цецилия, — сказали в трубке, и на секунду Джулия смешалась, потому что голос этот был так похож на голос Сильвии, а с двойняшками она очень давно не говорила.
— О, — пробормотала Джулия, не сумев скрыть удивления. — Привет. Как ты…
— Я должна тебе кое-что сообщить, — перебила Цецилия. — Сильвия была больна. У нее была опухоль мозга.
— Я знаю. — У Джулии перехватило горло.
— Откуда? Она тебе говорила?
— Почему ты так о ней говоришь? — Джулия не хотела произносить «в прошедшем времени».
Она молчала, слушая, как Цецилия рассказывает, что этим утром Сильвия умерла, внезапно. Уильям на двадцать минут вышел из дома, а вернувшись, нашел ее на полу кухни.
— Я спросила, какое у нее было лицо… может, испуганное… Уильям сказал, она лежала на боку и выглядела так, будто спала.
Джулия осознала, что стискивает телефон. Ей пришлось сделать усилие, чтобы не выронить трубку. За этим же столом она говорила с Уильямом, и тот разговор, наложившись на нынешний, вызвал у нее приступ паники.
Сильвия больна. Сильвия мертва.
— Все произошло слишком быстро. — Цецилия будто подслушала мысли сестры. — Мы надеялись, у нас больше времени. Я собиралась тебе позвонить, когда ей станет совсем плохо, и заставить тебя вернуться домой. То же самое с мамой. — Она помолчала. — Я ей уже позвонила.
— Мама. — Джулия произнесла это так, словно говорила о надвигающемся тайфуне. Теперь Роза вернется в Чикаго. Смерть Сильвии вынудит ее уехать из Флориды, они все лишатся того, к чему привыкли.
Цецилия вздохнула.
— Эмми говорит, не нужно мучить себя вопросами, чтобы справиться со всем этим, и она, наверное, права. Но я поговорила с врачом, он сказал, что опухоль пережала что-то в мозгу… не помню терминов… и она умерла мгновенно, даже не осознав, что происходит.
— Так лучше, — с трудом выговорила Джулия.
Она вспомнила последнюю встречу с Сильвией неделю назад. В кино они держались за руки. И это прикосновение, первое за долгие годы разлуки, вызвало такую бурю чувств, что у Джулии на глаза навернулись слезы. Казалось невероятным, что она не общается с дочерью, однако держит руку сестры, пребывая там, где ее быть не должно и где тем не менее ей самое место. Знала ли Сильвия, что жить ей осталось считаные дни? Не потому ли взяла Джулию за руку и потом, перед прощанием, обняла ее? Джулия и сейчас ощущала тело сестры, прижавшееся к ее.
— Слава богу, Алиса здесь, — сказала Цецилия. — Невероятно, что она так вовремя приехала, просто подарок судьбы.
— Алиса? — Джулия решила, что ослышалась. — Алиса в Чикаго?
— Приехала сегодня днем. Джулия, они с Иззи влюбились друг в друга мгновенно. Уму непостижимо, но они как будто помнят свою дружбу младенцами. — Цецилия замолчала и после паузы спросила: — Ты меня слушаешь?
— Я слушаю.
— Ты должна приехать как можно скорее, ты должна быть с нами.
Джулия на такси доехала до дома, покидала кое-какую одежду в небольшую сумку. Последним туда отправился сверток, который ей дала Сильвия в их прошлую встречу. После кино Джулия хотела отправиться прямо в аэропорт, но Сильвия попросила сперва заехать в библиотеку, чтобы кое-что ей отдать. «Отдашь в следующий раз», — сказала Джулия. Сестра подумала и покачала головой: «Нет, лучше сейчас».
Сунув сверток на дно сумки, Джулия поехала в аэропорт. Дорога в Ла-Гуардия стала уже привычной (третий раз за последний месяц), она давала ощущение свободы. Джулия будто освобождалась от своей истории, от себя самой, она переносилась к сестре. Каждый раз она словно торопилась навстречу к себе настоящей. В этот раз, находясь в воздухе между Нью-Йорком и Чикаго, она четко знала, что все три ее сестры — часть нее. Они вместе росли, и в них билось одно общее сердце. Воссоединившись с Сильвией, Джулия себя чувствовала более живой, более цельной.
Живя в Нью-Йорке, она думала, что именно там стала той самой отцовской ракетой, но на самом-то деле она превращалась в ракету, когда сидела напротив Сильвии в чикагском баре, рассуждая о том, как помочь собственной дочери. Под пристальным взглядом сестры она себя чувствовала точно так же, как первое время в Нью-Йорке, — ошеломленной головокружительными возможностями, от которых охватывала дрожь возбуждения и страха. Теперь-то она понимала, что соорудила в Нью-Йорке ракету, отполировала ее, но так и стояла, прикованная к земле. Чтобы стать ракетой, ей надо быть рядом с сестрами и отпустить на волю дочь.
Джулия взяла стакан с подноса бортпроводницы, разносившей напитки. Она пыталась представить Алису в своем родном городе. Это было так странно, словно в уже сложившемся пазле оказался лишний фрагмент. Дочь не вписывалась в пейзаж Чикаго, потому что Джулия давным-давно удалила ее из этой декорации, накрепко запечатав все входы и выходы. Слава богу, теперь Алиса знала правду об отце. Сильвия наверняка одобрила бы честность сестры, пусть и запоздалую. Мысль эта больно царапнула сердце, Джулия прикрыла глаза. Отныне все ее поступки будут неведомы Сильвии.
Самолет приземлился незадолго до полуночи, и Джулия решила переночевать в гостинице аэропорта. Она понимала, что двойняшки ее ждут, но чувствовала почти осязаемую необходимость немного оттянуть встречу с городом, своим прошлым и смертью Сильвии. Джулия написала сестрам, что приедет утром, и свернулась на кровати клубочком. Ночью ей снилось, что она пытается догнать Сильвию, уходившую от нее по улицам Пльзеня. Утром на такси Джулия поехала к сестрам, по дороге выпив большой стакан кофе. Сильвия рассказала ей о супердуплексе. Она будто старалась подготовить Джулию к тому времени, когда ее возвращение перестанет быть тайной, — провела по Пльзеню, показала муралы Цецилии, рассказала об Иззи, о том, как снесли забор между зданиями, как семейства двойняшек объединились в один общий дом. Сильвия готовила ее к встрече с семьей, в которой ее самой уже не будет.
Джулия понимала, что отношение к ней двойняшек неоднозначно. Много лет они пытались преодолеть заслоны, которыми она себя окружила. Цецилия и Эмелин сочувствовали ей, когда вспыхнула любовь Сильвии и Уильяма. Но они, конечно, надеялись, что
