Мистер Вечный Канун. Город Полуночи - Владимир Торин
Кристина стряхнула оцепенение, будто налипший древесный пух. Она не позволит себе умереть — пусть это глупое предзнаменование из какой-то там книжки убирается ко всем чертям. Она еще посмеется над этой нелепицей и выпьет в честь победы над своим страхом предложенный дядюшкой шерри. Если мама разрешит. Или когда она отвернется.
Мама стояла в стороне и безразлично глядела на то, как Марго — Кристина вздрогнула — сидит на коленях у привязанной к стулу Скарлетт Тэтч и ест ее лицо. Своими крошечными ручками с длинными тонкими пальцами Марго придерживала тетушку Скарлетт за подбородок и растрепавшиеся волосы. Серый язык маленького монстра слизывал кровь, а острые игольные зубы откусывали кусок за куском; челюсти шевелились, пережевывая обрывки кожи и мяса.
От этого тошнотворного зрелища Кристину отвлек звон разбившегося стекла и жуткий громкий шепот, словно раз за разом повторяющий ругательства на непонятном древнем языке. Кристина повернула голову и увидела картину, от которой в ней мгновенно поднялась ярость: вся кровь прилила к голове, а кулаки неосознанно сжались.
Кровавая Мэри уже почти выбралась из зеркала. Она проникла в этот мир уже по пояс и отламывала осколок за осколком, пытаясь освободиться.
Кристина закусила губу. Она вдруг почувствовала, что кровь в ее венах вовсе и не течет, а будто пересыпается, как песок. И в каждой песчинке она ощутила микроскопическое семя. Семя, которое обладает силой крошечного солнца. Сотни тысяч таких семян жили внутри нее и в любой миг намеревались прорасти, вырваться наружу. Теперь она не была просто Кристиной Кэндл — она была кем-то иным. Кем-то намного более могущественным — тем, кому нужно просто захотеть, чтобы сделать что-то невероятное.
И она захотела. За мгновение переместившись к зеркалу, молодая ведьма раскрыла ладонь, и в нее влетел зеркальный осколок. Схватив Кровавую Мэри за иссиня-черные волосы, она задрала ей голову.
Кровавая Мэри начала размахивать руками, пытаясь ногтями разорвать горло Кристине, но та лишь рассмеялась ей в лицо.
— Ничего не выйдет, тварь!
Кристина вонзила осколок в лоб Кровавой Мэри и начала вырезать у нее на коже слова. Исчадие зазеркалья закричало и начало биться сильнее, но Кристина крепко держала ее. Молодая ведьма продолжала резать и резать, пока не написала столь чудовищным образом:
«Потуши свечу!»
Кристина надеялась, что любая глупая и невежественная девчонка, которой отныне вздумается призвать эту тварь, правильно воспримет столь недвусмысленный совет и прервет обряд, не позволив монстру выбраться. Что ж, если нет, она, Кристина, не виновата, поскольку сделала, что смогла.
Кристина с силой развернула Кровавую Мэри, отчего послышался хруст позвонков и костей в пояснице незваной гостьи, и затолкала ее обратно в зазеркалье, после чего провела ладонью по зеркалу. Подчиняясь ее воле, разбросанные кругом осколки взмыли в воздух и расположились на своих прежних местах, как огромная блестящая мозаика. Кристина подула на стекло — и все трещины заросли. Зеркало стало гладким, и тварь снова оказалась взаперти.
Кристина поглядела на поднимающееся там, в глубине чердачного отражения, чудовище, смотрящее на нее со страхом, и улыбнулась ему:
— Это тебе за Дотти, тварь! — сказала молодая ведьма и вскинула перед собой напряженные, сведенные судорогой руки.
Зеркало треснуло и разлетелось на сотню осколков. Остались лишь рама да деревянная задняя стенка. С Кровавой Мэри было покончено. Как и с ее жутким предзнаменованием смерти.
Кристина огляделась. Колдуны и ведьмы ковена Тэтч продолжали сражаться друг с другом — таившаяся внутри каждого из них взаимная ненависть, очевидно, только и ждала выхода, а противостояние мамы и тетушки Скарлетт просто выпустило ее наружу.
Селен Палмер кружила на метле над каким-то типом с подвитыми волосами и, заваливая его появляющимися прямо из воздуха… хм… деревянными арифметическими счётами, визжала: «Хотел свести со мной старые счеты, Пенгроув? Вот тебе счеты!» Чуть в стороне выплясывала какая-то ведьма — собственный удлинившийся до невероятных размеров язык несколько раз обернулся вокруг шеи и душил ее. Один колдун носился над садом, повиснув вниз головой, — что-то невидимое волокло его за лодыжку, оббивая вопящую жертву о ветви деревьев. У стола с медленно переплетающимися языками пламени Джелия Хоуп схватилась с одним из Серых: в какой-то момент она отобрала у него веретено, но колдовать не стала и просто вонзила его солдату ковена в глаз.
«Видимо, так поступают “современные” ведьмы, да, Джелия? Стильненько, ничего не скажешь, — с презрением подумала Кристина. — Так, пора заканчивать это безобразие…»
Она повернулась к бывшей главе ковена и пожиравшей ее лицо Марго.
— А ну, пошла прочь!
Кристина подошла к сестре и, взмахнув рукой, отшвырнула ее заклятием. Прикидывавшаяся девочкой тварь взвизгнула и отлетела в сторону, как собачонка, которую пнули. Она жалобно заскулила и попятилась на четвереньках, скалясь и брызгая слюной.
— Сейчас не до тебя! — бросила Кристина и повернулась к маме. Тело Скарлетт между тем начало рассыпаться и таять, пока полностью не исчезло, оставив после себя лишь окровавленный стул.
Смерть бывшей Верховной будто отрезвила дерущихся. Джелия Хоуп и Селен Палмер, увидев, что предводительницы больше нет, собрали своих уцелевших сторонников и бросились прочь из сада. При этом Дева ковена визжала, подначивая остальных: «Мы сами заполучим жертву! За мной! За мной!»
Корделия Кэндл на это никак не отреагировала. Она просто стояла, глядела в пустоту перед собой и кивала, будто соглашаясь с какими-то своими мыслями. Подойдя к маме, Кристина погладила ее по волосам, после чего прикоснулась ладонью к своим.
В тот же миг сад погрузился в тишину. Время застыло, и все застыли, кроме Кристины и ее мамы.
— Зачем ты это сделала? — отстраненно спросила Корделия.
Кристина видела, что маму совершенно раздавил провал ее грандиозных планов. Он выбил ее из колеи и проехался сверху поездом «Уэлихолн — Лондон».
— Чтобы ты пришла в себя наконец и начала что-то делать.
— Зачем?
— Затем что ты Корделия Кэндл, мама. Корделия Кэндл всегда права. Корделия Кэндл безупречна.
— Не сегодня, — вставила мама, но Кристина продолжила.
— Корделия Кэндл никогда не опускает руки. Корделия Кэндл всегда знает, что нужно делать. Та, кого я вижу сейчас, не Корделия Кэндл. Ты — женщина, которая не имеет права даже на инициалы Корделии Кэндл, не то что на полное имя.
— Как ты смеешь? — прошептала мама одними губами. Кажется, она впервые услышала что-то, помимо своего внутреннего голоса. Дочь на это и рассчитывала.
— Я? Смею? — Кристина подняла брови. — Ты разве забыла? Я стала равной тебе — всего полчаса назад. И хочешь не
