Почти 15 лет - Микита Франко
Голос Льва стал напряженным:
— И что там?
У Славы дрогнули губы.
— Там всё, чего мы никогда не хотели бы узнать о малыше Мики.
Почти 15 лет. Лев [51]
В холле пахло хлоркой, медикаментами и кошачьим кормом – Лев засомневался, не перепутал ли наркологичку с ветеринаркой. Пройдя вглубь, заметил стенд с информацией о СПИДе (значит, не перепутал), а рядом коморку, за окошечком которой прятался охранник. Из-за двери, предварительно мяукнув, нечто рыжее и полосатое выпрыгнуло Льву под ноги, и тот с брезгливостью сделал шаг назад. Повернулся к посту охранника (за бликами стекла было не различить лица) и поинтересовался: - У вас в больнице что, живёт кот?
Охранник оказался охранницей и тонкий, неожиданно визгливый голос, ответил:
- А мы его в отделения не пускаем! Тут он никому не мешает!
- Это не гигиенично, - буркнул Лев, отходя в сторону.
Со второго этажа спустился Дмитрий Викторович – заведующий детским наркологическим отделением – ныне статный, рано седеющий мужчина, в халате на все пуговицы, а когда-то просто Димон, мешавший четыре вида разного алкоголя на студенческих вечеринках, и никогда не пьянеющий. Они со Львом пожали друг другу руки.
Странно у медиков заведено: можно не общаться двадцать лет, а можно и вовсе быть незнакомцами, но одна фраза: «Я тоже врач» способна временно сделать друзьями кого угодно.
Вот и Лев стал пятиминутным другом для Дмитрия Викторовича – для парня, мимо которого он обычно проходил с мыслями: «И этот дебил будет лечить людей?..». Похоже, будет – его сына.
- Привет, - слегка наклонил голову Дмитрий.
- Привет, - кивнул Лев.
- Ну, экскурсия начинается со второго этажа, - он указал подбородком в сторону лестницы. – Идём.
И он пошёл: сначала в отделение детоксикации, где пахло куревом, а воздух казался заволоченным пеленой дымки. Дети и подростки, от десяти до семнадцати лет, прижались костлявыми телами к стенам, когда они вошли, и по-волчьи вперили глаза. Лев украдкой осмотрел их серые лица, прошелся взглядом от впалых щек до трещин на губах, и отвернулся. Мики никогда таким не будет.
Никогда же?..
- Сюда попадают, когда нужно снять ломку или вывести дрянь из организма, - объяснял Дмитрий. – Короче, здесь можно прокапаться.
Он резко остановился, развернулся ко Льву (тот едва успел затормозить) и хмуро спросил:
- Что употребляет?
- Траву… - растерянно ответил Лев.
- И всё?
- Не знаю. Надеюсь, что да.
Он кивнул и повёл его дальше, к лестнице. Сказал:
- В этом случае, если воздержится от употребления, можно начать с отделения на первом этаже.
- А что там? – спросил Лев, поравнявшись с коллегой.
- Увидишь, - заинтриговал он, жестом швейцара открывая передо Львом выход к лестнице.
Он прошел через двери и Дмитрий, обгоняя, повел его за собой на первый этаж.
Это был будто бы другой мир: за дверью с вывеской «Реабилитация», вместо курева, пахло праздником: мандарины, свежая выпечка, хвойный аромат, смешиваясь, напоминали Льву, что вообще-то только-только наступил Новый год. Он осмотрелся: в палатах нет дверей, вход в комнаты украшают резные полукруглые арки, стены выкрашены в не-по-больничному зеленый – яркие, сочные, салатовые. Уже совсем другие, розовощекие, подтянутые или просто упитанные мальчики и парни сидят с книгами в мягких креслах, занимаются в тренажерном зале или вполголоса общаются друг с другом в палатах.
Лев негромко поинтересовался:
- И сколько проходит времени между поступлением на второй этаж и переводом на первый?
- У всех по-разному: неделя, две, месяц… Реабилитация на первом этаже длится три месяца, но ребёнок может быть исключен.
- Исключен? – переспросил Лев. Ему, как врачу, было странно, что кого-то можно «исключить» из лечения.
- Да, за нарушение правил, - пояснил Дмитрий.
Лев напрягся: звучит как что-то, что обязательно сделает Мики.
- А что считается нарушением?
- Если пронесет наркотики, алкоголь или сигареты – исключение сразу. За драки, хамство и несоблюдение распорядка дня – исключение при повторных нарушениях.
Он вздохнул: слабо верилось, что Мики продержится.
- Сын? – с пониманием спросил Дмитрий.
- Не совсем, - уклончиво ответил Лев.
- Родственник?
- Вроде того.
- А ты-то что?
- Что? – не понял Лев.
- Давно пьёшь?
Он не был готов к таким откровениям с едва знакомым человеком. Посмотрел в сторону, думая, как бы улизнуть от ответа, а Дмитрий, тем временем, придался воспоминаниям:
- В студенчестве ты алкоголя избегал, как огня.
- Потому и избегал, - произнёс Лев.
- Уже тогда?..
- Уже тогда.
- В таком случае, тебе туда.
Дмитрий кивнул в окно, вид из которого открывался на соседний корпус: трехэтажное здание с покосившемся крыльцом. Лев окинул его тяжелым взглядом, на секунду задержавшись на ближайшем ко входу балконе второго этажа: там, опершись на перила, стоял мужчина неопределенного возраста: ему могло быть сорок, а могло и шестьдесят, щеки на раскрасневшемся обрюзгшем лице свисали, как у мопса, он курил и харкал вниз после каждой затяжки.
«Он пьёт, наверное, всю свою жизнь, - подумал Лев. – Я никогда таким не буду»
Никогда же?..
Отделение детоксикации для взрослых напоминало детское, с одной только разницей: там курили открыто, а не украдкой. Лев быстро прошел по коридору, стараясь не смотреть на измученные многолетним употреблением лица – говоря откровенно, он всем своим видом показывал, что не один из них. Он, в белой рубашке, черном кашемировом пальто, до блеска натертых ботинках, пахнущий сандалом и гелем для волос, не имел ничего общего с отёчными, опустившимися мужиками, большинство из которых подобрали на улице, прежде чем привезти сюда. По крайней мере, ему нравилось так думать, ему нравилось видеть эту разницу и тешить себя: «Я не такой».
Медсестра наркологического отделения для взрослых уже ждала его в процедурном кабинете. Это была пожилая женщина, работающая на пенсии, и Льву стало спокойней: почему-то выглядеть алкоголиком перед кем-то молодым и сильным казалось ему куда унизительней, чем вот так, перед возрастным человеком.
Они коротко обменялись репликами «для своих»:
- Вас предупредили?
- Меня предупредили. Снимайте пальто, рукав до локтя, садитесь в кресло.
Он выполнил её указания: пальто на вешалку у входа, расстегнул манжету, закатал рукав, сел в массивное, кожаное кресло с широкими подлокотниками и мягким подголовником. Она подложила подушечку под руку, затянула жгут выше локтя и начала открывать ампулу, монотонно сообщая: - Препарат вводится внутривенно и действует шесть месяцев. В случае срыва
