Птичий отель - Джойс Мэйнард
Сейчас Уолтеру было уже за двадцать. Я приплыла в Эсперансу в двадцать семь, и шестилетний Уолтер взял меня под свою опеку. Оказываясь в деревне, я с неизбывным интересом наблюдала, кого привез местный ланча на этот раз: босоногих ли девушек с дредлоками, парней с барабанами и гитарами, седых мужчин и женщин, ностальгирующих по своей юности. Эти люди приезжали сюда помедитировать, а потом уезжали, но иных завораживала здешняя простая, безыскусная жизнь, где вполне можно было просуществовать, продавая кристаллы, вязаные топы, изделия из макраме, комбучу или получать небольшое социальное пособие. Этот путь прошли многие из оставшихся тут.
Я вглядывалась в лица новоприбывших, выискивая среди них знакомое лицо. Каждый раз, когда звенел звонок у калитки, я спешила наверх в надежде, что он вернулся.
Прошло более десяти лет с тех пор, как Эсперансу покинули и Том, и моя мать, и вдруг нежданно-негаданно пришло письмо со знакомым обратным адресом. На этот раз я вскрыла конверт.
«С того момента, как мы расстались, не было дня, чтобы я не думал о тебе, – писал Том. – Я знаю, что ты считаешь меня предателем и имеешь на это полное право. Хочешь верь, а хочешь нет, но именно ты научила меня прощать. Ведь только встретив тебя и полюбив всей душой, я смог избавиться от горьких мыслей, что отравляли мне душу столько лет».
Я читала письмо на том самом месте, где прежде мы с Томом пили кофе по утрам. Но счастье тогда оказалось недолгим: все закончилось, когда я обнаружила в его бумажнике полицейский значок.
«Я долго раздумывал, стоит ли писать тебе и бередить старые раны, – продолжал Том. – Поверь, я не хочу причинять тебе боль. Но все-таки я решил в последний раз объясниться. Почему – ты узнаешь чуть ниже. Судя по твоему долгому молчанию, я понял, что ты больше не желаешь меня знать. Поэтому пишу безо всякой надежды на ответ.
Помнишь, как в самый первый день ты сказала, что в детстве потеряла мать? Только я уже знал об этом, но ничего не сказал тебе. Я говорил тебе тогда, что тоже в детстве потерял отца, но скрыл остальное.
В своих письмах, что я писал тебе на протяжении всех этих лет, я говорил, как сильно скучаю и как хотел бы приехать и объяснить глаза в глаза, почему я был одержим идеей отыскать твою мать. И почему я отказался от этого плана. Ведь я полюбил тебя.
Я потерял надежду увидеть тебя когда-нибудь еще, поэтому и решил поделиться в этом письме своей историей. Нужно было сразу объясниться».
До сегодняшнего дня я не была готова выслушать его. Наконец этот день настал.
«Возможно, ты помнишь это имя, – продолжал Том. – Хосе Аурелио Мартинес – полицейский, который погиб в Нью-Йорке возле того самого дома, где группа молодых людей пыталась изготовить бомбу. Офицер Мартинес возвращался домой со службы и даже не был при исполнении. Он собирался отправиться с сынишкой на бейсбол, чтобы поболеть за «Янкис». Мальчика того звали Томас. Это я и есть».
Офицер Мартинес был одним из первых пуэрториканцев, взятых на работу в нью-йоркскую полицию. Родился он в Сан-Хосе и, вдохновившись фильмом «Вест-сайдская история», в 1963 году переехал в Америку.
«Из всего актерского состава лишь Рита Морена[208] имела пуэрториканское происхождение, – писал Томас. – Это была грустная история, но мой отец бредил Нью-Йорком, полагая, что чем больше в полиции будет работать таких, как он, тем меньше насилия будут творить городские банды. Он поступил в полицейскую академию и учился лучше всех.
Я даже помню, где находился, когда пришел папин напарник, чтобы сообщить маме трагическую новость, – продолжил рассказ Том. – Я уже надел перчатку с логотипом «Янкис» и куртку, сидел на кухне на стульчике и ждал. В тот день я мечтал, что мне повезет на стадионе поймать улетевший с поля мяч. Мама тогда готовила ужин и когда узнала про смерть отца, то совсем забыла про духовку. До сих пор помню запах горелых тостонес».
Мать Тома так и не смогла пережить потерю мужа, а Том – потерю отца, хотя его, как и меня, воспитывала бабушка.
В память об отце Том поступил в полицейскую академию, но не стал патрульным, как он.
«Я работал в убойном отделе, – писал мне Том. – Помнишь, как ты говорила, что из меня получился бы хороший детектив? Так вот – ты попала в точку».
Всю свою жизнь Том переживал, что потерял отца из-за известного нам обоим события. Но очень долго никто не копал глубоко. Виновники погибли. Сообщники, убежавшие с места преступления, были схвачены и отданы под суд.
Затем наука продвинулась вперед, и появились тесты ДНК, по которым стало возможно идентифицировать преступников. Тому стало известно, что фэбээровцы провели генетическую экспертизу женского мизинца, обнаруженного после взрыва на Восточной Восемьдесят четвертой улице. Оказалось, он вовсе не принадлежал Диане Ландерс, а это значило, что она могла выжить и стоит ее искать через ее дочь.
Федералы тоже этим занялись, но именно Том, расследуя дело по выходным, напал на мой след. В одной из старых серий «Коломбо»[209], которые Том смотрел еще в детстве (уверена, что и моя бабушка почерпнула свои идеи именно оттуда) была такая история: скрываясь от полиции, одна женщина обзаводится свидетельством о рождении своей знакомой и ровесницы, на тот момент уже умершей.
И Том потянул за эту ниточку, начал рассуждать: в Квинсе, вскоре после трагедии на Восточной Восемьдесят четвертой улице, умерли сотни ровесниц моей бабушки, а ровесниц дочери Дианы – единицы. Том стал наводить справки об умерших детях и получил на руки три имени. Два мальчика и шестилетняя девочка Ирен.
Через двадцать лет эти имя и фамилия, ставшие моими, всплыли в Сан-Франциско. Том увидел их на афише той самой галереи, где я выставлялась. Он поехал в художественную школу, но ничего не добился. Немного позднее в газете появился некролог о моем муже и сыне, и Том навестил родителей Ленни в Эль-Серрито.
«Они очень тебя любили, – писал Том, – И знай они, что действуют тебе во вред, никогда бы не сказали, где ты. Но я обманул их. Меня пригласили в гостиную, я присел на диванчик, над которым висели фото их сына с внуком и твое фото тоже. Я сказал им, что мы вместе учились в художественном колледже и что я хочу найти тебя, чтобы выразить свои соболезнования и как-то поддержать. Несколькими годами ранее они получили от тебя
