Горькая истина - Шанора Уильямс
– Да, – согласилась я гораздо быстрее, чем надо бы.
Этот мужчина женат!
Но пары разводятся каждый день.
Я подавила в зародыше эту непрошеную мысль. Что-то меня совсем занесло.
– Давай, – добавила я более спокойно. – Рада буду с тобой увидеться.
– Вот и отлично. Жду тебя в «Риц-Карлтоне». Приходи в лаунж-бар «Галвестон».
– Договорились. Но я только вышла с работы. Буду через час, хорошо?
– Конечно. Приедешь – напиши. Буду ждать.
Меня так и распирало от восторга, но я изображала невозмутимость:
– Ладно. До встречи.
Я быстро поехала домой. Когда я ворвалась в квартиру, Шавонн сидела на диване и читала книгу.
– Бринн, ты что меня пугаешь? – сердито спросила она, хватаясь за сердце.
– Извини, извини!
Я опрометью кинулась в ванную, включила душ, второпях разделась и запрыгнула под струи воды. Вымывшись и побрившись как следует, бросилась перебирать вешалки в шкафу.
Я достала красное обтягивающее платье с драпированным воротником – благодаря такому наряду Доминик будет у моих ног. В этот момент Шавонн постучала в дверь и заглянула в мою комнату.
– Что за спешка? – спросила она.
Сбросив полотенце, я намазывалась лосьоном. Шавонн моя нагота ничуть не смущала. С тех пор как мы стали соседками по квартире, так уж повелось: Шавонн принимала душ, а я в это время чистила зубы или укладывала волосы. Вот они, прелести одной ванной на двоих.
– У меня свидание, – объявила я, с улыбкой обернувшись к ней.
– Свидание? С кем? – Шавонн скрестила руки на груди.
– Во «Франко» встретила одного мужчину.
Рассказывать ей, что этот мужчина Доминик, я не собиралась. Кажется, я упоминала о нем в разговоре с Шавонн – всего раз… или два… или двадцать. Она поинтересовалась:
– Как его зовут?
– Не помню, – соврала я, влезая в платье.
– Бринн, ты с ума сошла? – рассердилась Шавонн. – Идешь на свидание с первым встречным, а сама даже имени его не знаешь! Тут каких только маньяков нет!
– Он не маньяк, – возразила я, отыскав в дальнем углу встроенного шкафа черные босоножки на каблуке. – Он богатый.
– И что? Одно другому не мешает, – парировала Шавонн, вытягивая шею и глядя на меня. – Хочешь, я тебя подвезу?
– Не надо, Вонн. Ничего со мной не случится, поняла? – пропыхтела я.
Когда стоишь, согнувшись в три погибели, чтобы застегнуть босоножки, разговаривать не так-то просто.
Шавонн вздохнула:
– Ладно, дело твое.
Мучаясь со второй застежкой, я закатила глаза.
У Шавонн тотальная паранойя, и трудно ее в этом винить. Из-за дичайшего несчастного случая во время круиза она потеряла родителей. Потом ее воспитывали дядя и тетя, оба хиппи и любители травки. Вроде хорошие люди с добрыми намерениями, только вечно под кайфом и все забывают на ходу.
Дождавшись, когда Шавонн выйдет из комнаты, я снова бросилась в ванную – надо накраситься, только не слишком ярко. Затем взглянула на телефон и поняла, что времени у меня в обрез. От дома до «Риц-Карлтона» ехать минут двадцать, и примерно столько же я потратила на душ, выщипывание лишних волос, бритье и макияж, поэтому, вместо того чтобы почистить зубы, я достала из сумки мятную конфетку и сунула ее за щеку. А что такого? Я ведь чистила зубы утром. Затем я направилась к двери.
– Напиши мне! – прокричала Шавонн, прежде чем я успела сбежать.
Я собиралась отправить ей пару сообщений, хотя не знала, о чем расскажу, а о чем умолчу. Эта встреча наверняка будет первой и последней. Всего одна неповторимая ночь со взрослым и суперсексуальным Домиником Бейкером. Как бы хорошо я ни относилась к Шавонн и как бы ни была уверена, что подруге можно рассказать все, некоторые секреты лучше оставить при себе. Расставание с Домиником всегда было для меня больным вопросом, и теперь, когда мы снова встретились, я хотела, чтобы он опять стал моим… И чтобы никто об этом не узнал.
8
ДОМИНИК
Речь окончена, и собравшимся не терпится пообщаться с Домиником. Именно эти моменты – лучший стимул для политика, они придают драйва и укрепляют волю к победе. Надо отдать Доминику должное – он делал все необходимое, объехал весь штат Северная Каролина, стараясь завоевать доверие людей. Удача улыбалась ему не всегда: бывало, его машину забрасывали яйцами, а в него самого швыряли гнилые фрукты, но таковы издержки профессии. Задолго до выдвижения на пост губернатора он уяснил, что всем понравиться невозможно.
Доминик – чернокожий мужчина средних лет, и, откровенно говоря, в Северной Каролине не очень-то жалуют таких, как он. Не говоря уже о том, что у его конкурентки Полы большие связи в правительстве штата – гораздо более обширные, чем у него. Но Доминика это не остановит. Главное – идти вперед с гордо поднятой головой, не ввязываться в неприятности и сохранять позитивный настрой, однако проще сказать, чем сделать. Из-за постоянного недосыпа и стрессов Доминику уже приходится закрашивать седину.
Он не спит нормально уже много месяцев, если не лет, и виной тому отнюдь не предвыборная кампания. Все началось задолго до нее, но, с улыбкой пожимая руки будущим избирателям, Доминик старается не думать о своем страшном секрете. Он делает селфи с желающими, раздает стикеры детям. Джолин утверждает, что это отличный ход: задействовав детей, Доминик растопит сердца их матерей.
Подумав о жене, он смотрит в ее сторону и с трудом сохраняет приветливое выражение лица. Джолин беседует с заместителем губернатора Сэмюэлом Санчесом. Она смеется, а Сэмюэл склоняется к ней с этой своей идиотской обаятельной улыбкой.
– Мел, скажи Джо, чтобы подошла сюда. Будем приветствовать людей вместе, – приказывает Доминик.
Мелисса тут же направляется к Джолин.
Пожимая руку старику, рассказывающему что-то про свой пансионат для престарелых, Доминик снова косится в сторону Джолин. Та прямо-таки с нежностью берет Санчеса под локоть, улыбается ему и только после этого поворачивается к Мелиссе и идет вслед за ней к ожидающей толпе.
Не успевает Доминик и глазом моргнуть, как Джо, расплываясь в улыбке, подходит к женщине средних лет с маленьким ребенком на руках. Доминик терпеть не может эту ее манеру: жена преображается как по щелчку и делает вид, будто ее оплошность в порядке вещей. Смуглая малышка с пухлыми щечками и розовыми бантиками в косичках, похожих на поросячьи хвостики, сосет большой палец и медленно моргает, словно ее клонит в сон, зато у матери бодрости хватает на двоих: знай трещит про женские права и про то, как пример Джолин ее вдохновляет – еще бы, сильная женщина, у которой и семья образцовая, и
