Пророки - Роберт Джонс-младший
Иногда черномазые умирали. Портились — как говорили работорговцы. Джеймсу и другим ребятам не старше его самого приходилось отстегивать умерших, выволакивать их уже начавшие разлагаться тела на палубу и бросать за борт — на съедение морским хищникам или самому океану. Джеймс гадал, скольких черномазых постигла такая участь. Что, если после смерти все они собираются на дне и готовят месть? И однажды она придет в виде черного водоворота или сокрушительной волны, которая сотрет все с лица земли, как случилось во времена Ноя?
Нет. Если серый приют чему и научил Джеймса, так это тому, что бессердечный Боженька никогда больше не нашлет потоп и не устроит массовых убийств. Создав радугу, Он тем самым пообещал в следующий раз проявить большую изобретательность в своих садистских выходках. Так обещали ему священники, правда, не раньше, чем запугали его до полусмерти и поняли, что больше не в силах выносить его горестный взгляд.
Много недель они плыли по серым океанским водам и наконец достигли земли под названием Гаити. С корабля Джеймс сошел шатаясь: за такой краткий срок ноги его отвыкли ступать по твердой земле. До Миссисипи, где находилось поместье сына материнской сестры, добираться предстояло несколько месяцев. Путь лежал через дикие края, где изнуренные жарой люди с подозрением относились к каждому новому лицу. И однажды на закате он, голодный, измученный, пешком пришел на плантацию Галифаксов. Ему едва хватило сил протянуть новоприобретенному кузену руку и растянуть губы в улыбке.
Джеймс не дал себе времени даже изумиться необъятными размерами поместья и дома, кажется, способного вместить всех, с кем он успел познакомиться на протяжении жизни. Смолотив несколько мисок рагу из опоссума и неспешно переговорив с кузеном, чье лицо напомнило ему давно забытые материнские черты, Джеймс в сопровождении чернявой девчонки добрался до выделенной ему спальни, рухнул на кровать и проспал до следующего вечера. Тогда он еще не знал, чем обернется предложение Пола занять на плантации должность надсмотрщика и сторожевого пса. Тот пообещал ему умелых подручных и собственный надел земли у северной границы поместья. Пол сдружился с несколькими городскими бедняками, грубыми, но легко поддающимися влиянию, и выделил им участки земли на дальнем краю хлопкового поля. Разрешил строить там свои хижины, вести хозяйство и тем самым служить живым барьером для черномазых. И все же этого не хватало. Нужен был тот, кто всех организует.
Наконец Джеймс отвлекся от воспоминаний, встал из-за стола и подошел к плевательнице, которая так и валялась на полу. Подобрал ее и сплюнул табачную жвачку. Плошка все еще была влажной и скользкой. Он поставил ее на стол. Плевательница клацнула о деревянную столешницу, почти заглушив донесшийся из-за забора собачий лай.
Ищейки надрывались, а это означало, что где-то там, в густой тьме, мечется куропатка или незадачливый черномазый. Джеймс взял лампу, схватил с кровати ружье. Сердце заколотилось в груди. Спустившись с крыльца, он сплюнул остаток табачной жвачки на землю. Лай не утихал, теперь стало ясно, что доносится он со стороны хлева.
Почти у всех жителей плантации хлев вызывал повышенный интерес и смутное недовольство. Джеймса же ничуть не шокировало то, чем там занимались Самуэль и Исайя. Одного от другого он не отличал, зато в приюте выучился сразу понимать, если перед тобой животное.
Он пытался объяснить Полу, что порка научит их только ловчее прятаться. Это ведь не то же самое, что наказывать за лень или за то, что черномазый посмел глазеть на белую женщину. Нет, этот порок у них в крови, и, по правде говоря, вреда от него немного. По его мнению, лучше всего просто оставить их в покое. Главное, работу свою они выполняют исправно. Вряд ли во всем Миссисипи сыщешь рабов, которые бы лучше справлялись со своими обязанностями.
— Но ведь это грех, Джеймс. Если я оставлю его безнаказанным…
— Глупо изводиться из-за такого пустяка, когда у тебя есть все это, — возразил Джеймс, окидывая взглядом плантацию. Наконец-то он оценил, какое вокруг раздолье.
— А стало бы еще больше, если бы мне удалось заставить их спариваться, — не согласился Пол.
— Жадность — это ловушка, кузен.
— Потенциал, кузен. Человек должен делать все, на что он способен.
Джеймс покачал головой. Вдалеке виднелась его хибара.
Он прикусил язык. Пол твердо вознамерился пресечь безобразие, но знает ли он, что такое же точно животное обосновалось в его собственном доме? Пол и Рут так тряслись над своим единственным выжившим отпрыском, что он вырос мягкотелым, а они этого даже не заметили. Дали бы ему спокойно развиваться, не мешая своими страхами и горестями, может, из него и получился бы настоящий мужик. А в итоге он таскается за одним из скотников, ухмыляется, рисует какую-то чушь и смотрит голодными глазами.
Увлечениям Тимоти Джеймс не завидовал. Сам он всегда предпочитал держаться от черномазых подальше. Не считая тех моментов, когда они пели. Да, белые так не умели, даже такие несчастные и измученные, как он сам. По сравнению со звуками, доносившимися с поляны, прихожане церкви Пола просто верещали, как птицы. Рабы же вступали все разом, словно стая воющих на луну волков или флотилия кораблей, разворачивающихся по команде. Он всегда охотно слушал их, спрятавшись за деревьями. А иногда даже, не выпуская из рук ружья, начинал раскачиваться в такт и что-то мычать себе под нос.
— Продай их, если считаешь, что так будет лучше. Знаю пару ребят, которые дадут тебе за них больше, чем они стоят.
Но сейчас до Джеймса доносилось вовсе не пение, а собачий лай. Поставив светильник на землю, но ружье из рук не выпустив, он перелез через забор. Перегнувшись, забрал лампу и стал, крадучись, подбираться к негритянским хижинам. Вроде бы все спокойно. Только поравнявшись с хлевом, он заметил, что лошади вырвались на свободу. Тут же бродили и свиньи. А на ограде расселись курицы. Из-за строения выбежали другие надсмотрщики.
— Что происходит? — заорал Джеймс. — Нужно загнать скотину. Разбудите черномазых, пускай помогут. Да кликните Зика, Малакая и Джонатана, нам понадобится больше ружей.
— А им заплатят за работу не в свою смену?
— Не о том сейчас надо думать. Делай, что говорят. А я пойду посмотрю, где Рут.
Джеймс побежал к Большому Дому.
Он ворвался внутрь с лампой в руке и тут же увидел выпачканного в крови Пола. Собаки кругами носились по дому. По лестнице тянулся кровавый след. А на полу возле Пола валялся окровавленный черномазый.
— Почему ты меня не разбудил? — выкрикнул Джеймс.
Пол не ответил, даже
