Мирза Ибрагимов - Слияние вод
Рустам с обиженным видом промолчал. Эх, не было бы здесь Аслана - уж он расправился бы с Ярмамедом по-своему. Паршивую овцу из стада вон! А если братцу Калантару хочется заниматься воспитанием кадров, так пусть и забирает к себе Ярмамеда - никто не заплачет. Но возражать секретарю Рустам не стал, и с усталым видом махнул рукой: делайте как знаете...
Секретарь райкома поговорил с тетушкой Телли, мимоходом дал какой-то совет Ширзаду и пошел к машине. Его провожали сердечно. Старик Ахат вдруг сжалился над доносчиком и заявил:
- Никого нельзя считать окончательно падшим, проверим и Ярмамеда, строго проверим, глаз с него спускать не будем.
Стоя у машины, Аслан осведомился, куда направляется Калантар. Оказалось, что Калантар-лелеш намерен и ночью ездить по фермам, мобилизовать колхозников на досрочную сдачу шерсти.
- А мы заночуем на центральном стане, - сказал Аслан.
Как только машина отъехала, Калантар самодовольно улыбнулся, погладил себя по животу, перехваченному широким ремнем, и презрительно сказал Рустаму и Салману:
- А вы, как вижу, растерялись?... Мужчины тоже! Я бы не выручил - так совсем осрамились бы. Цените!...
- Да, товарищ Аслан круто берет! - воскликнул Салман. - Замотал нас за день: куда ни приедем - видит сплошные недостатки...
- Постыдись! - рявкнул Рустам и, не попрощавшись с Калантаром, пошел домой.
В райкомовской машине, пылившей по проселку, шел тем временем бурный спор: Шарафоглу и Гошатхан упрекали Аслана в непростительной доброте, предсказывали, что ему еще придется раскаиваться, что так мягко обошелся с Ярмамедом.
- Подождите, товарищи, подождите, - остановил он друзей. - По-моему, Ярмамед об украденных семенах на писал правду. А кто украл? Не он же, а тем более не Рустам!... Вот я и думаю, что надо приглядеться, пока блюдать и за ним, и за Немым Гусейном, и особенно за Салманом.
Калантар-лелеш отправился ужинать к Салману, да там и заночевал. Не трястись же в самом деле ночью по дорогам, не глотать же степную пыль...
9
Предсказания Сакины не оправдались: Назназ не отвернулась от Гараша. Правда, она не отвергала и домогательств Калантара, и как уж она с обоими управлялась, - этого не могла понять даже наблюдательная, мудрая тетушка Телли. Конечно, тщеславная Назназ подумала, что стать женой председателя райисполкома куда выгоднее, чем выйти замуж за простого тракториста, и однажды намекнула Калантару, что пора бы и оформить отношения.
- Ханум, не торопись, через два-три месяца я найду тебе такого мужа, которому и в подметки не гожусь. Сам свадьбу справлю!
Потеряв надежду на Калантара, Назназ сосредоточила всю энергию на Гараше, с полуслова понимала все его желания, пухом расстилалась перед ним. Отправляясь в полевой стан, она прихватывала с собой самые лакомые кушанья, потчевала Гараша, успокаивала его ревность: Калантар - старик, толстопузый, он в отцы ей годится.
Ей представлялось, как, выйдя за Гараша, усадит его в отцовскую синюю машину, как они приедут в Баку, займут номер с ванной в, гостинице "Интурист". Днем будут гулять по бульварам, заходя в каждый магазин, вечером - званые обеды и театры. И всюду за счастливой четой будет следовать синяя "победа", - разумеется, шофера наймут, не иначе... Вот машина остановилась у оперного театра. Гараш в строгом черном костюме помогает любимой жене выйти, а Назназ в шуршащем тафтовом платье, в прозрачных нейлоновых чулках, с бриллиантовыми серьгами в розовых ушах, под руку с красивым мужем проходит по залу, и все на них смотрят... Назназ принимают за жену профессора. Подруги бесятся от зависти. А она даже не здоровается с ними... Вернее, захочет - поклонится, не захочет отвернется...
Узнав, что Майя переселилась к Зейнаб, Назназ окончательно укрепилась в своих надеждах. Даже когда кумушки доложили ей, что Сакина не отреклась от невестки, Назназ только рассмеялась: "Не тужи, свекровь, в долгу не останусь... Унижайся перед этой тощей горожанкой, а из моих объятий Гараш не вырвется".
Много радости было в доме, когда Салман объявил, что Рустам разрешил послать сватов. Вынув из тайника пачку денег, он послал сестрицу в город за подарками. У Назназ волчьим блеском загорелись глаза: теперь она накинет на Сакину двойную цепь, один конец будет в руках брата, другой сама возьмет. Только свекровь зашевелится, а они собачьим ошейником старушку и удушат. Вот как!...
На деньги Салмана она купила кольцо, ожерелье и серьги, да кое-что и себе прикарманила.
- Председательская дочка с ума сойдет, увидев такие подарки. Когда пошлем сватов?
Перебирая дрожащими пальцами драгоценности, Салман сказал:
- Не спеши! Рустам старый конь, а заносчивый. Того и гляди, из седла выбросит. Пусть тоска его проймет, пусть увидит, что невелика для нас честь с ним породниться, сам пусть день назначит...
Но когда разоблачили Ярмамеда, Салман совсем растерялся. Он велел сестре упаковать все вещи, готовиться к отъезду. Назназ ничего не поняла к чему такая спешка? А брат проклинал всех предков Ярмамеда по седьмое колено, метался по дому, в бессильной ярости ломая руки.
- Ты разве не видел, что он болван? - резко спросила Назназ.
- А я никого не виню, - признался Салман. - Но ведь помнишь пословицу: "Хочешь иметь осла - терпи, когда он лягается"... Что ж я могу сделать? Теперь, когда разобрались в каракулях Ярмамеда, Рустам ходит туча тучей и меня же впутывает: "Ты навязал мне, доносчика". А райком глаз с колхоза не спускает. Оказывается, когда Аслан ночевал на центральном полевом стане, туда примчались Ширзад и Наджаф. Воображаю, как обо мне трепались... Кровь в жилах холодеет!
- Дай бог здоровья братцу Калантару!... - набожно вздохнула Назназ.
- А если его снимут?!
- Как можно!... Да ты смотри: сколько секретарей райкома сменялось, а он как скала. Непоколебим.
- Э, с Асланом ему не справиться, - оборвал сестру Салман. - Если бы Калантар был силен, не прислали б нового бухгалтера из города. Меня бы на худой конец вернули. А кто настоял? Конечно, райком. И бухгалтер какой-то подозрительный, день и ночь в старых архивах роется...
- А разве... - Назназ осеклась. Она никогда не задумывалась, откуда взялись у брата деньги. - Да я себя керосином оболью и сожгу! - вдруг взвизгнула она.
Но Салман привык к таким выходкам сестрицы, - бровью не повел.
Размышляя о всех этих печальных событиях, Назназ пришла к мудрому выводу, что надо немедленно обручить брата с Першан, а самой покрепче ухватить Гараша. За спиною знатного председателя колхоза, старого коммуниста Рустама, да еще до поры до времени опираясь на Калантара, они благополучно избегнут опасностей...
- Сейчас же пойду с визитом к Рустамовым, - предложила она.
Салман схватился за голову и зашипел:
- Угомонись! До Рустама доползли слухи, он мне уже пригрозил: "Прибери к рукам сестричку!"
- А ты бы заступился, сказал: низкая, грязная клевета! Только в таком диком месте, как наша деревня, и возможны эти мерзкие сплетни. Калантар-лелешу нажалуйся, он меня в обиду не даст.
- За-мол-чи! - прикрикнул Салман. - Или доведи дело до развода, или убирайся отсюда в свою больницу.
В дикой тоске он повалился на тахту,
Назназ поняла, что надо спешить. Весь следующий день она бродила по колхозу, надеясь встретить где-нибудь Гараша. Наконец, отчаявшись, зажарила цыплят, приготовила хлеб, зелень, аккуратно уложила все в санитарную сумку с красным крестом, подумав, засунула туда же непочатую бутылку коньяку.
Стемнело, когда нарядная, напудренная до голубизны, распространяя запах сладких духов, Назназ вышла на перекресток, остановила встречный грузовик.
- Да падут твои недуги на меня! Подбрось к Гарашу: говорят, кто-то из трактористов угодил рукою в машину...
Шофер заметил огромный красный крест на сумке, поверил и доставил медицинскую сестру прямо на участок.
Гараш работал на комбайне, - он поклялся выполнить сегодня две нормы. С досадой увидел он стоявшую на меже Назназ, поморщился, но все же передал штурвал помощнику, спрыгнул с мостика. Огромный степной корабль пополз дальше.
- Случилось что-нибудь? Зачем пришла? - грубо спросил он.
Высокая грудь Назназ колыхнулась; она томно улыбнулась, закатила глаза.
- Уходи сейчас же! - приказал Гараш.
- Конечно, ночевать здесь не собираюсь, - обиженно надула губы Назназ. - Минут пять можешь посидеть?
Гараш беспокойно посмотрел вслед ушедшему комбайну, почти неразличимому в темноте. Помощник - надежный парень, старательный, да и пусть привыкает к самостоятельности. И, вздыхая, он пошел к меже, а Назназ уже хлопотала там, под склонившейся над арыком ивой, раскладывала на газете еду, поставила бутылку.
- Не бойся, никто не заметит, темно! - шутливо прикрикнула она и поднесла Гарашу пиалу, наполненную до краев коньяком.
Услышав запах жареного цыпленка, Гараш почувствовал, как проголодался. От хмельного отказался наотрез: всю ночь работать, голова закружится... Назназ не спорила, не упрашивала, рвала руками птицу, подавая Гарашу самые жирные кусочки, и жаловалась:
