Мирза Ибрагимов - Слияние вод
Телли, кокетливо играя подведенными глазками, умоляла жестокого мельника поскорее смолот зерно, - ведь очередь давно прошла:
Пожалей, пощади меня, о мельник,
Сердце горит без огня, о мельник,
Из зерна не напечешь чуреков...
Не видала страшнее дня, о мельник!
А мельник, пленившись ее красотою, желая подольше удержать невесту около себя, ласково уговаривал:
На душе у меня темно, ханум,
Обнажилось арыка дно, ханум,
Проживем как-нибудь без чуреков...
Наше горе одно, ханум.
- Не солидно как-то парторгу кривляться, - услышала Сакина чей-то шепот и подумала: "Жаб узнают по голосу, а друзей Ярмамеда по ненависти к людям".
А на сцене уже летели в вихре пляски игиггы, и в центре вертелся, подпрыгивал Наджаф: толщина, как видно, не лишила его ловкости и проворства... Но вот, едва успев переодеться, в круг ворвался Ширзад, и столько мужественной красоты было в нем, что многие девушки с завистью подумали о Першан: "Да чего же, неразумная, ты время зря теряешь?"
В зале уже отставляли стулья к стенам, и усталые музыканты завели "Няльбеки" и "Яллы", и уже танцевали не только хозяева, но и гости: вывели в круг Кара Керемоглу, даже Гошатхан не спасся - вытолкнули, заставили плясать.
...Гараш нигде не мог найти Майю. "Неужели сразу после концерта уехала обратно?" - думал он, и ему стало горько, белый свет показался не мил: одиноко покурив в фойе, он поплелся в опустевший, безрадостный дом.
А гости действительно уезжали, Кара Керемоглу благодарил за привет и ласку, приглашал к себе на Праздник урожая.
- Приедем, приедем, - пообещала тетушка Телли, - Только не надейся, что ваши затмят нас в танцах.
"С урожаем затмили - так и в танцах постараемся", - подумал Кара Керемоглу, но сказал с радушной улыбкой:
- Ай, сестрица, зачем делить шкуру неубитого медведя? Приезжай, всегда желанным гостем будешь...
У входа тускло горела на крюке керосиновая лампа, темная завеса осенней ночи по-прежнему висела над деревней, но звуки веселой музыки летели над домами и садами в степь. Праздник еще не кончился...
Гараш вошел во двор. Здесь было тихо, темно, даже волкодав не залаял, а на веранде горела лампа - видно, мать вернулась.
Но столовая была пуста, дверь в комнату сестры закрыта, Гараш прошел к себе - и замер на пороге...
У окна сидела Майя, свет лампы позолотил ее волосы, оживил совсем юное в полумраке лицо. Боясь поверить глазам своим, Гараш приблизился к ней, взял обеими руками ее ледяную руку, прижал к губам.
- Родная моя!
- Помолчи... "Видишь, сверкает молния, быть грозе..." - даже не сказала, а подумала Майя, но он понял и привлек ее к себе, не говоря ни слова.
А над "Слиянием вод" играли зарницы, раскалывая ночную мглу, выхватывая из темноты то каменистый обрыв, то песчаную отмель, то стремительное течение, и уже прошумел ветер в прибрежном кустарнике, долетел до деревенских садов, заиграл вершинами деревьев, и ударили о крышу тяжелые капли...
На далеком становище старик Баба и Керем стояли, окруженные овцами, и поджидали ливня. Почти невидимые в темноте псы подходили, лизали им руки, и были чабаны счастливы, как могут быть счастливы люди, отдавшие свою жизнь труду...
Мчавшийся по степным дорогам из отдаленного колхоза в продуваемом всеми ветрами "газике" Аслан тоже ждал дождя и думал об урожае будущего года, и верил, что Мугань осчастливит народ таким подарком, о каком еще не мечтали.
И Рустам не спал, ворочался на тощем больничном тюфяке, вставал, подходил к окну и, вглядываясь в блеск молний, прислушиваясь к раскатам грома, думал о своей жизни.
И грянула очистительная гроза!
1 Здесь и далее стихотворные переводы А. Плавника.
2 "Книга о Гыэетар".
3 Xала - тетя.
4 Имеется в виду персонаж народных сказок, отличающийся несообразительностью.
5 Гарагёз - черноглазая.
6 Отроги Малого Кавказского хребта на западе Азербайджана.
7 Азериттифак - Азербайджанский союз потребительских обществ.
